Посол

Вдоль стены храма волчьего бога тянулась узкая улочка, укутанная густыми тенями возвышающихся по обеим ее сторонам зданий.

Каспар подождал, когда карета и повозки нагонят его, а затем направился по пустынной на вид боковой улочке. Она вывела его на широкий двор с бронзовым, покрытым зеленоватой патиной фонтаном в центре. Грязная, бурая жидкость, булькая, толчками вырывалась из сосуда, поддерживаемого маленьким ангелом, наполняя чашу фонтана.

За старым фонтаном и ржавой железной изгородью находилось посольство Империи.

Ознакомившись по пути из Нулна с письмами посла Тугенхейма, Каспар ожидал, что здание посольства окажется несколько обветшавшим, но ничто не могло подготовить его к зрелищу полного упадка и запущенности, которое предстало перед ним. Окна здания были заколочены досками, каменная кладка потрескалась и осыпалась, а поперек дверей кто-то из кислевитов намалевал краской нечто неразборчивое. Если бы не два стражника с алебардами, Каспар подумал бы, что дом заброшен.

– Молот Сигмара! – выругался Бремен, приведенный в смятение видом посольства.

Каспар чувствовал, что в нем поднимается волна ярости, готовая обрушиться на Андреаса Тугенхейма, человека, на смену которому он прибыл. Позволить аванпосту Империи прийти в такое состояние, пасть так низко – это непростительно. Он въехал на территорию посольства через открытые ворота с провисшими створками; стражники заметили его присутствие только тогда, когда он уже приблизился к зданию. Каспар не получил ни малейшего удовлетворения от тревоги, исказившей лица охранников, когда они увидели Рыцарей Пантеры и развевающийся над ними флаг Империи.

Если бы он не был так зол, то рассмеялся бы, наблюдая за их жалкими попытками привести в порядок поношенную униформу и вытянуться по стойке смирно. Вероятно, они еще не догадались, кто перед ними, но сообразили, что тот, кто заслужил право нести знамя Империи и кого сопровождают шестнадцать Рыцарей Пантеры, наверняка человек, с которым не стоит шутить.

Он остановился перед дверью и кивнул Курту Бремену, тот спешился и подошел к перепуганным стражникам. Лицо рыцаря застыло, словно каменное, когда он критически разглядывал двоих охранников.

– Стыдитесь, – начал он, – посмотрите только на состояние своего оружия и доспехов! Я немедленно пошлю вас на гауптвахту!

Бремен вырвал из рук нерадивого стража алебарду и большим пальцем проверил зазубренное тусклое лезвие. Тупое.

Он предъявил оружие охраннику и покачал головой.

– Если бы я попытался ворваться в здание, как ты остановил бы меня?! – рявкнул он. – И чем? Вот этим? С таким лезвием ты не прорубил бы себе дорогу даже сквозь альтдорфский туман! А ты, ты, взгляни-ка на ржавчину на своем нагруднике!

Бремен перехватил алебарду и резко ткнул концом древка в грудь охранника. Проржавевший насквозь металл хрустнул, точно яичная скорлупка.

– Вы – позор Империи! Я еще поговорю с командующим вами офицером. А сейчас я отстраняю вас от службы!

Стражники, потупив глаза, съежились под словесной бурей. Бремен повернулся к своим рыцарям:

– Вернер, Освальд, занять пост у двери! Никого не впускать без моего ведома.

Каспар спрыгнул с лошади и встал рядом с Бременом. Он ткнул пальцем в одного из часовых и сказал:

– Ты. Проводи меня к послу Тугенхейму. Немедленно!

Человек поспешно кивнул и распахнул двери посольства. Когда он исчез в проеме, Каспар обратился к Курту Бремену:

– Ты и Валдаас пойдете со мной. Остальных оставь здесь присматривать за повозками. Нам придется кое-чем заняться.

Бремен отдал приказ рыцарям и последовал за Каспаром и стражником внутрь.

И внутри посольство провоняло запустением, небрежность и опустошенность чувствовались здесь еще сильнее, чем снаружи. Гостей встретили голые, обшитые досками стены, вытертый паркет, с которого, очевидно, когда-то сорвали ковер. Часовой неохотно зашагал вверх по широкой лестнице, Каспар, Бремен и Валдаас следовали за ним. Страж истекал потом. Каждое его движение было каким-то вороватым и нервным. Как и на первом, на втором этаже посольства не наблюдалось никакого убранства. Они прошли по широкому коридору, невольно громко топая по голым половицам, и, в конце концов, оказались возле двери, покрытой затейливой резьбой.

Охранник показал на дверь и, заикаясь, пролепетал:

– Это кабинет посла. Но он… ну, у него гость. Думаю, он предпочел бы, чтобы его не беспокоили.

– Значит, сегодня не его день, – фыркнул Каспар, поворачивая ручку и рывком открывая дверь.

Он вошел в комнату настолько роскошную, насколько убогим было остальное здание. У одной стены возвышались огромный дубовый письменный стол и застекленный шкафчик с напитками, у другой, напротив зажженного каменного камина, стояли два шикарных кожаных кресла. В этих креслах сидели два человека, один из которых, грузный, смуглый, с висящими усами, несомненно, был кислевитом. Он наслаждался ароматом налитого в бокал бренди и сигарой, поэтому взглянул на Каспара и рыцарей с весьма умеренным интересом. Второй мужчина, тонкий как хлыст, в красно-синем камзоле, вскочил со своего места; лицо его напоминало сейчас маску притворного бешенства.

– Именем Сигмара, кто вы такие?! – требовательно спросил он пронзительным голоском. – Какого дьявола вы делаете в моих личных покоях?! Убирайтесь, да будут прокляты ваши очи, или я позову стражу!

– Давай, Тугенхейм, зови, – невозмутимо отозвался Каспар, – если это все, что ты можешь сделать. Сомневаюсь, что оружие хотя бы одного из десяти твоих людишек не рассыплется в прах, столкнувшись с броней моих рыцарей.

Бремен шагнул вперед, положив руку на рукоять меча. Посол Тугенхейм побелел как полотно при виде двоих вооруженных рыцарей и шкур, накинутых на их плечи. Он скосил глаза на сидящего человека и облизал губы.

– Кто вы?

– Рад, что ты спросил, – сказал Каспар, протягивая Тугенхейму тот же самый свиток, который он недавно показывал привратнику. – Мое имя Каспар фон Велтен, и это все объяснит.

Тугенхейм взял документ, сломал печать и быстро просмотрел содержание текста. Читая, он качал головой, губы его безмолвно шевелились.