Верховный король

Гвидион сердито глянул в их сторону.

— Наш костер и так довольно рискованная затея, и нечего добавлять к нему еще и шум. Могу лишь надеяться, что Охотники не рыщут где-нибудь поблизости. Нас слишком мало, чтобы противостоять даже горстке этих убийц. Это не обычные воины,— пояснил он, поймав недоуменный взгляд Руна,—но воплощение зла. Убей одного из них, так сила его переходит к остальным.'

Тарен согласно кивнул.

— Они опасны почти так же, как Дети Котла,— предупредил он Руна,—эти безмолвные и бессмертные стражи Аннувина. Они страшны. Ведь Детей Котла нельзя убить, хотя их сила и убывает по мере того, как они удаляются от королевства Аровна. И в этом они уязвимы.

Рун недоуменно моргал, а Гурджи вдруг притих и стал испуганно вглядываться в темноту. Воспоминания о безжалостных Детях Котла вернуло мысли Тарена к пророчеству Хен Вен.

— Дирнвина пламя рука погасила...— припомнил Тарен.—Все же как Аровн сможет добиться этого? Несмотря на всю его колдовскую силу, не поверю я, что он сможет хотя бы вытащить клинок из ножен.

— Смысл пророчества всегда больше, чем простое значение слов,— сказал Гвидион.— Попытайся проникнуть в глубину, скрытую за словом. Для нас пламя Дирнвина уже погашено, если он в руках Аровна, а не в моей руке. А значит, и пользы он нам не принесет, хотя и вреда тоже, если меч будет погребен в сокровищнице короля Аровна.

— Сокровища? — воспрянул Глю. Он даже перестал жевать в это мгновение.

— Владения Аровна не только твердыня зла, но и кладезь сокровищ, похищенных у людей,—продолжал Гвидион.— Его тайники переполнены всеми прекрасными и полезными вещами, которые Аровн украл в Прай-дене. Эти сокровища вовсе не служат ему. Его цель — отнять их у людей, истощить нашу силу и жизнь, отбирая то, что могло дать более богатый урожай, облегчить труд и даровать великое мастерство.— Гвидион помолчал.— Разве это не равно смерти, только под другой личиной?

— Мне рассказывали,— проговорил Тарен,— будто подземные сокровищницы Аннувина набиты всем, о чем люди мечтают. Там есть плуги, которые, говорят, могут работать сами, серпы, которые жнут без помощи человеческих рук, волшебные инструменты, что сами могут творить непревзойденные по мастерству вещи.— Тарен сдвинул брови.— Да, Аровн украл секреты мастерства у кузнецов и гончаров, знания у пастухов и крестьян. Эти знания, это умение тоже заперто в его тайниках.

Глю замер. Недоеденный кусок мяса застыл в его толстеньких, испачканных жиром пальцах. Он даже затаил дыхание, потом прочистил горло и пропищал:

— Я, пожалуй, согласен простить вам все ваши насмешки, все ваше пренебрежение и все унижения, которым вы меня подвергали. Уверен, вы не позволили бы себе этого, будь я по-прежнему великаном. Ну да ладно! Я прощаю вас всех. И в знак моей доброй воли и снисхождения я поеду путешествовать с вами.

Гвидион прищурился и проницательно посмотрел в сторону напыщенного Глю.

— Возможно, мы тебя возьмем,— произнес он тихо после некоторого размышления.

— Понятно! — фыркнул Ффлевддур,— Этот толстый коротышка надеется поживиться чем-нибудь. Я видел, как задрожал его нос! Вот уж не думал, что придет час, когда придется брать его в сотоварищи! Но, по-моему, безопаснее иметь его при себе, чем у себя за спиной.

Глю кисло улыбнулся.

— Я тоже тебя прощаю,—сказал он.

Глава четвертая ЗАМОК КОРОЛЯ СМОЙТА

На рассвете путники стали собираться в дорогу. Король Рун намеревался на время отделиться от них и направиться на запад в гавань Аврен. Там он сообщит капитану корабля об изменении своих планов и уж потом нагонит остальных. Ффлевддур вызвался сопровождать его, потому что, как утверждал бард, он знал все самые мелкие броды через реку и самые кратчайшие тропинки в лесу.

Эйлонви вдруг решила тоже идти с ними.

— Я оставила половину своих ниток на корабле Руна, а без них я не смогу докончить вышивку. Никто из вас не сумеет отыскать их, потому что я и сама точно не знаю, куда запихнула шкатулку с нитками и иголками. К тому же там остался и мой теплый плащ, и... всякие там другие мелочи...

Колл усмехнулся и потер лысую голову.

— Принцесса,— заметил он лукаво,— становится леди во всем, даже в мелочах.

— Поскольку я теперь не еду на Мону,— сказал Глю, чье ночное решение, как видно, осталось непоколеби-

мым,— не вижу причин, чтобы делать ненужный крюк в пути. Я поеду с лордом Гвидионом.

— Вот тут ты, дорогой коротышка, ошибся,—язвительно проговорил бард — Садись-ка позади короля Моны, если он согласен вытерпеть твое общество, да поскорее. Не думай, что я выпушу тебя из виду даже на мгновение. Куда пойду я, туда отправишься и ты. И наоборот. Считай, что мы отныне связаны одной веревочкой.

Тарен отвел Ффлевддура в сторону.

— Послушай,—сказал он,—я согласен, что за Глю нужен глаз да глаз. Но я сам послежу за ним.

Бард встряхнул своими взъерошенными желтыми лохмами.

— Э, нет, мой друг! Мне будет спокойнее, если я стану наблюдать за ним своими собственными глазами. И все время. Нет уж, хитрый коротышка — моя забота! Поезжай вперед, а мы присоединимся к вам на другом берегу Аврен еще до полудня.

Вдруг Ффлевддур широко улыбнулся.

— Буду рад вновь увидеть Смойта,— сказал он.— Этот рыжебородый старый медведь дорог моему сердцу. Мы отлично попируем в Каер Кадарн, потому что Смойт ест так же неистово, как и сражается.

Гвидион уже оседлал Мелингара и поторапливал их. Ффлевддур дружески хлопнул Тарена по плечу и побежал вскарабкиваться на спину Ллиан, которая весело прыгала и крутилась в лучах яркого утреннего солнца, гоняясь за своим собственным хвостом.

Король Рун, Ффлевддур, Эйлонви и Глю вскоре скрылись из виду. Тарен ехал между Гвидионом и Коллом, а Гурджи трусил позади.

Остановились они, только переправившись на противоположный берег Великой Аврен. Уже давно наступил полдень, но остальных путников не было видно. Тарен немного забеспокоился, но решил, что ничего не могло с ними случиться.

— Вероятно, Рун остановился посмотреть на нору барсука или зазевался на снующих по тропинке муравьев,— пошутил он.— Надеюсь, ничего другого не произошло.

— Не волнуйся,— откликнулся Колл,— Ффлевддур не очень-то даст ему отвлекаться. Они будут здесь с минуты на минуту.

Тарен дунул в свой рог, рассчитывая, что громкий звук его достигнет ушей барда, если тот ненароком и перепутал так знакомые ему тропинки. Но никто не появился. Гвидион, подождав столько, сколько мог себе позволить, решил продолжать путь в Каер Кадарн. И весь остаток дня они, уже не останавливаясь, быстрым шагом продвигались вперед.

Тарен тем не менее часто оборачивался, каждый раз надеясь увидеть Руна и его спутников, галопом настигавших их, или внезапно услышать знакомое «Привет, привет!» короля Моны. Но день угасал, и Тарен понял, что Рун, скачи он хоть во весь опор, уже вряд ли нагонит их. К тому же он был уверен, что осторожный и опытный Ффлевддур не станет продолжать путь с наступлением темноты.

— Они устроили привал где-то позади,— заверил его Колл.— Если даже они и заблудились немного, Ффлевддур сумеет отыскать дорогу к замку Смойта. Там мы и встретимся. А в крайнем случае Смойт пошлет на розыски поисковый отряд.— Он потрепал Тарена по плечу своей крепкой рукой.—Не волнуйся раньше времени. Или,— добавил он, подмигнув,— ты немного скучаешь без общества принцессы Эйлонви?

— Ей не следовало ехать с ними,— сердито откликнулся Тарен.

— Пожалуй,— усмехнулся Колл,— но ты почему-то и слова не сказал против этого.

Тарен тоже усмехнулся в ответ.

— Спорить с ней? —хмыкнул он.—Я давным-давно отказался от этой пустой затеи.

Утром следующего дня перед ними открылся Каер Кадарн. На высокой каменной башне развевался темно-красный стяг короля Смойта с эмблемой — черным медведем. Крепость возвышалась посредине просторного поля, и зубцы стен хмурились, словно брови могучего короля над его бородатым лицом, испещренным, как и эти стены, шрамами и вмятинами, следами многих битв. Колл, ехавший впереди на неутомимой Лламрей, прокричал страже, чтобы открыли ворота перед лордом