Посланница преисподней

— Ты ревнивый… — негромко рассмеялась богиня — и её смех почему-то напомнил Эету солнечных зайчиков.

— Нет! — он мотнул головой, всё ещё пряча лицо на плече Силинель. — Это было в первый и последний раз.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Запомни это. И запомни, что ты не из-за Гвариана отправляешься в Невенар. У тебя и без того будет хватать проблем.

— Я знаю, — улыбнулся Эет, обнимая любимую, притягивая к себе. — Кстати, их надо бы обсудить…

— Обязательно, — девушка отстранилась. — И мы их обсудим. Но ты меня встревожил, Эт. Пообещай мне, что не станешь искать встречи с Гварианом. Не станешь привлекать его внимания!

— Это как? — усмехнулся Эет.

Богиня покачала головой, хмуря брови.

— Не надо мочиться на какой-нибудь из его алтарей, даже заброшенный, хорошо?

Юноша, не сдержавшись, расхохотался.

— Обещаю! Мочиться не стану. Ограничусь плевком.

— Эет! — в её негодующем возгласе слились воедино тревога и обида.

— Ну, не злись… — сквозь смех выдохнул он. — Я же шучу. Я всё понимаю.

— Надеюсь… — ещё хмурясь, вздохнула она.

— Ну его, твоего бывшего, — мурлыкнул Эет, прижимая к себе возлюбленную. — Пусть кусает локти. Иди сюда…

Силинель не нужно было упрашивать. Оба, ещё не расставшись, уже тосковали друг о друге, предчувствуя долгую разлуку. Оба не хотели терять ни мгновения.

— Расскажи мне о Вельзерене, — не переставая целовать любимую, попросил Эет.

— Сейчас? — рассмеялась она.

— Я понимаю, не самый подходящий момент, — он виновато пожал плечами. — Но у нас ограничено время, Сили. Так что придётся нам с тобой совмещать приятное с полезным.

— Какой ты у меня… практичный, — улыбнулась богиня, заправив Эету за ухо золотистую прядь, упавшую ей на лицо. — Государь… А Сегерику дал от ворот поворот, несмотря на весь прагматизм!

— Сили… — Эет посмотрел на неё с укоризной. — Шутки шутками, но неужели ты считаешь, что я способен на подлость?

Силинель негромко рассмеялась.

— Да это не подлость… Это целесообразность!

— Целесообразность? — Эет озадаченно нахмурился.

Богиня вздохнула.

— Когда ты уйдёшь ко мне, когда навсегда покинешь мир людей — на кого ты оставишь трон Атариды? Кто даст тебе наследников?

Молодой человек пристально всматривался в лицо жены — и, наконец, фыркнул от смеха.

— Это ты меня так поддразниваешь, да?

Она звонко рассмеялась, запрокидывая голову.

— Может быть, — озорно заявила она. И добавила вредным тоном: — А может быть, и нет.

— Не понял…

— Вам предстоит длительное путешествие вместе с Ариэллой. Ты не хочешь на ней жениться, она не хочет выходить за тебя замуж… но отчего бы не провести несколько приятных ночей вместе, в результате которых может родиться бастард короны… твой наследник… От умной и красивой женщины, принцессы демонов. Разве это так плохо?

— Ты что, серьёзно? — Эет от удивления даже отстранился. Силинель села, обхватив колени руками — такая прекрасная в облаке пышных волос.

Девушка наклонила набок голову.

— Сама не знаю, — наконец с улыбкой призналась она. — Просто мы говорили о целесообразности, а это целесообразно.

— Это политика, — горько заметил Эет. — Ну хорошо, предположим… И что мне потом делать с Ариэллой? Жениться я на ней не хочу и не буду, а разлучать ребёнка с матерью…

— Ну зачем же разлучать? Ариэлла может остаться на Атариде в качестве советника по делам демонов. Не будучи супругами, вы не станете тяготиться никакими взаимными обязательствами, и ничто не испортит вашей дружбы. А общий ребёнок только укрепит её.

— А это по-дружески — так откровенно использовать женщину? — прямо спросил Эет. — Ариэлла захочет остаться, когда все демоны — кроме тех, что она сама мне подарила — покинут наш мир? Расстанется ли она с отцом, со своим народом — и ради чего? Ради положения советника по каким-то там делам? А если она уйдёт, забрав ребёнка — как я посмею остановить её?

— Эт… — нежно улыбнулась Силинель, ласково касаясь его лица. — Я же не говорю, что ты должен обманывать или принуждать Ариэллу. И уж тем более ни к чему не принуждаю тебя самого. Я просто пытаюсь объяснить, что понимаю, в чём, помимо прочего, состоит долг государя. И, если ты сочтёшь необходимым как-то договориться с Рири, я ни в коей мере не стану на тебя злиться.

Эет с изумлением и болью смотрел на эту бесконечно дорогую ему женщину — и видел такую же боль в зелёном сумраке её глаз.

Чёртова политика…

Он бережно взял в ладони руки Силинель и, поцеловав, уткнулся в них лбом.

— Я… подумаю… — выдавил он. — Времени у меня много.

— У тебя мало времени, — печально обронила она. — Завтра ты встречаешься с Владыкой демонов. Завтра ты должен назвать ему условия, на которых вернёшь Жезл Созидания.

— Уход демонов из Невенара и с Земли, — прошептал Эет, закусив губы.

— Именно. Кто останется, и восстановятся ли дипломатические отношения между Атаридой и герцогством Сегерика — когда Вельзерен найдёт для своего народа новую родину — всё это ты должен решить для себя до вашего разговора.

— Что мне сказать Владыке, чтобы он услышал меня?

Силинель в замешательстве покачала головой.

— Не знаю… Скажи ему, что Мортис хотела бы вернуть свой долг… пусть и невольный.

— Долг?

— Его божественная кровь вернула жизнь Гвариану.

Эет кивнул, прикусив губу.

— Скажи ему всё, как есть, — Силинель мягко накрыла своей ладонью его ладонь. — Вельзерен умён… а когда-то был благороден.

— Когда-то.

— Да. Но ведь удалось же тебе разбудить в душе Мортис — Силинель, — улыбнулась девушка.

Эет промолчал.

— И ещё… Возьми с Вельзерена слово, что до тех пор, пока ты разыскиваешь Скипетр, сам Владыка не отправит на поиски никого из своих подданных. Пусть он поклянётся силой Скипетра.

— Это такая страшная клятва?

Силинель пожала плечами.

— Не такая уж и страшная… Просто, если Вельзерен хочет использовать силу Скипетра, он должен будет сдержать слово. Иначе Жезл не станет его слушаться, вот и всё.

Эет кивнул.

— Значит, будь что будет.

И Силинель кивнула в ответ.

— Выброси все сложности из головы.

И Эет вновь обнял богиню, пьянея от поцелуев.

— Я привезу тебе подарок из Невенара, — шепнул он, дотрагиваясь губами до воздушной прядки над ушком Сили. — Чего бы тебе хотелось?

Силинель рассмеялась и ничего не ответила.

Впрочем, Эет и не настаивал…

Несколько часов, ещё несколько восхитительных часов взяли они у судьбы — пока не пришло время расставаться.

….Когда он открыл глаза в своей комнате, за окном отчётливо потемнело. Небо заволокли тяжёлые тучи, и ветер гнул вершины лесных деревьев — там, внизу, за последними городскими крышами.

В голове, подобно тучам за окном, клубились мрачные мысли.

Разлука с единственной, бесконечно дорогой женщиной, разговор с Вельзереном, и, тягостнее всего — необходимость что-то решать с престолонаследием.

И какая боль наполняла взор Силинель, когда она — внешне так спокойно, так рассудительно! — говорила об этом…

И ведь она права. И прав Сегерик.

Но…

Такая боль в её глазах…

И такой протест в его собственной душе.

И такая гнусность по отношению к Рири…

Как ему поступить? Как быть?

Молодой лич с тяжёлым вздохом закрыл лицо руками — на краткий миг.

За окном вновь взвыл ветер.

Эет, не надевая сапогов, упруго встал с постели и распахнул оконные створки.

Ветер ворвался в комнату, взметнул тонкие занавески, принёс отчётливый сухой запах пыли с горьковатой ноткой терпких почек и тонкий, волнующий аромат цветущей ивы. Ветер ударился о стены створками окна, рванул золотистые пряди Эета, затеребил лепестки розы — и вода в вазе задрожала под мощным порывом.

В пасмурном небе раскатисто прогрохотал гром.

Эет невольно рассмеялся и, запрыгнув на подоконник, разлёгся поперёк, почти наполовину высунувшись из окна. Вверху, над козырьком карниза, кипели сизые тучи — и на лицо увесисто шлёпнулись первые капли дождя.