Два талисмана
Два талисмана читать книгу онлайн
Город Аршмир хранит много опасных секретов, но их попытается разгадать Ларш Ночная Волна из Клана Спрута, который из-за ссоры со своим дядей, Хранителем Аршмира, угодил в городскую стражу. Да-да, стал рядовым «крабом», несмотря на свое высокое происхождение!
Унизительное занятие для знатного юноши? Так считают все, кроме самого Ларша, для которого мир открылся своей темной, загадочной изнанкой.
Необъяснимым образом погиб иноземный вельможа. Связана ли его смерть с другими странными событиями, происходящими в Аршмире? Ларш попытается распутать эту сеть — а тем временем примет боевое крещение в схватках с контрабандистами, грабителями и даже… с пьяным медведем! Назвался стражником — так не робей!
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
— Охранными, я же рассказывал…
— А еще?
— Н… не знаю… Но, дядя, я же обещал!..
— Я помню. Ты дал обещание от нас обоих. Несколько опрометчиво, но что сделано, то сделано… Ночных Чародеев надо или изгонять, или, наоборот, щедро кормить из рук… Говоришь, художница? Работает только в той наррабанской манере? Или маслом тоже умеет?
— С ее слов знаю, что умеет.
— Закажем ей два портрета — мой и жены. Если картины окажутся мазней, повесим их в дальних покоях, а художнице щедро заплатим. А если она хорошо пишет, недостатка в заказах у нее не будет. И — да, я поговорю с Джанхашаром, чтобы у барышни не было неприятностей из-за ее… особых умений.
— Вот и славно. Теперь — девица Милеста. Ее похитили, держали в плену, выкрасили в черный цвет, отрезали волосы…
— А какие были волосы! — невольно вздохнул Ульфанш.
— Дядя! — возмутился Ларш. — Неужели даже после того, что случилось…
— Ну-ну, успокойся. Девица Милеста получит щедрый подарок. Что еще?
— Еще цирк… Да, они преступники. Но они… ну, привыкли держаться друг друга. И когда их вожак попал в беду, они его не выдали. За такие трюки отправляют в рудник, но… Прешдаг все-таки мне помог… я обещал замолвить за них словечко.
— Хорошо, ты замолвил это самое словечко. Если похищенная девица согласится не обращаться в суд…
— Ну, Милесту я уговорю, — повеселел Ларш. — Большую помощь мне оказал Мирвик, который служит в театре. Мне кажется, он заслуживает денежной награды.
— Безусловно. Особенно если эта награда заставит его держать рот на замке! — Хранитель сделал ладонью жест, словно смахнул что-то ненужное. — Но почему ты до сих пор не сказал, чего хочешь для себя? Конечно, я беру назад и слово «трус», и прочие нелестные слова, что сказал сгоряча. Ты можешь занять достойное место при мне, а впоследствии я найду способ отправить тебя в столицу. Ты станешь придворным, мой мальчик, тебя ждет блестящее будущее…
Хранитель не договорил: его остановило смущение, написанное на физиономии племянника, забавно торчащей из-под перины:
— Дядя… я… ну, словом… я не хочу уходить из стражи!
Ульфанш опешил, но потом решил, что племянник шутит, и расхохотался:
— Ну да, конечно! Тебе пришлось по вкусу разнимать драки по кабакам и устраивать обыски в притонах!
— Нет, — сказал Ларш очень серьезно, — мне не по вкусу разнимать драки по кабакам. Но я, кажется, понял, чем мне хочется заниматься от этого дня до последнего костра.
Хранитель оборвал смех, недоуменно взглянул на племянника.
А тот примолк, захваченный воспоминанием: вот он и другие парни из третьего десятка режут веревки, которыми связаны пленники контрабандистов. И женщина целует ему, Ларшу, руки, взволнованно приговаривая: «Не за себя, за деточек, за деточек моих…»
А потом Ларш шел по дну ущелья, нес на плечах спасенного мальчугана и понимал, что сделал хорошее, правильное дело. А рядом шли те, кто недавно дрался с контрабандистами бок о бок с Ларшем, — отважные, бывалые парни… Как же счастлив он был! Как же он сознавал, что живет не зря!..
Но рассказывать об этом Хранителю юный Спрут не стал. Заговорил о другом:
— Я заметил интересное обстоятельство: «крабы» не умеют искать преступников. Хватать их на горячем умеют, у них это даже здорово получается. А вот искать…
— На это есть ловчие, — пожал плечами дядя. — Дай ловчему денег, назови имя преступника — и он будет гнать добычу хоть до Бездны, затравит и притащит к тебе.
— Вот-вот — «назови имя»… А если имени не знаешь? Нашли на улице человека с ножом в спине — кто это его? Загорелся склад, в огне погиб товар торговца — кто поджег? Другой торговец, чтоб разорить соперника? Враг, которому торговец когда-то сделал зло? Или хозяин склада украл товар, а пустое здание подпалил? А то и такое бывает: оступился человек на лестнице, свернул себе шею. А если не сам споткнулся? Если его кто-то подтолкнул?
— Если и подтолкнул — разве докажешь? — развел руками Хранитель.
— Вот и стража так рассуждает. Преступник, как человека убьет, свою подпись на ближайшей стене не ставит. Значит, отвечает за свою вину только тот, кто не сбежал вовремя с места преступления. А кто сбежал — гуляет себе по Аршмиру и над стражей посмеивается.
— Но как его отыщешь?
— А как зверолов отыскивает свою добычу в лесу? По шерстинке, по следу, по отряхнутой с куста росе. Он знает повадки каждого зверя. И учит своих детей и внуков ремеслу, как и сапожники, гончары, плотники. А вот такого ремесла — поиск неизвестного преступника — в Грайане нет. А если есть, то я про него не слыхал. И я, дядя, попробую создать такое ремесло.
— Не понимаю… Чего же ты от меня-то хочешь?
— Десяток, — твердо сказал молодой Спрут. — Назначь меня командиром особого десятка, который будет подчиняться только тебе. Отношение к этим людям должно быть не такое, как к прочим «крабам», а потому прошу положить им такое жалованье, чтоб завидовали десятники дворцовой стражи. Людей позволь набирать мне самому. По одному подбирать буду — самых умных, ловких, знающих воровской мир, да чтоб у каждого была стая птичек…
— Птичек? Это ты о ком?
— Об осведомителях.
«Алки! — подумал Ларш. — Аштвер мне этого в жизни не простит, но я уведу у него Алки! Вот ведь парень — обо всем, что в Аршмире творится, узнаёт так быстро, словно сам все это натворил!»
— Да, вот еще, дядя… Дашь мне право на мое усмотрение брать в десяток бывших преступников, бросивших свое ремесло.
«Эх, жаль, Мирвик вряд ли согласится…»
— Этот десяток, дядя, не будет разнимать пьяные драки по кабакам. И если в порту грузчик зарежет матроса на глазах толпы — с этим тоже к «крабам». И если на улице у зеваки срежут кошелек — это не наша печаль, мы не будем ловить тех, кто «снимает соты»…
— Что-что?
— Потом объясню… Но если умер человек — и не разобрать, своей смертью умер или помог ему кто… или украдены драгоценности, или дом подпалят…
— И твой десяток со всем этим разберется? — скрыл усмешку Хранитель.
— Нет. Думаю, сначала от нас будет мало проку. Терпи, дядя, терпи и плати. Нам нужно из ничего создать ремесло со всеми его приемами и ухватками. Знаю пока только одно: мы будем как можно реже прибегать к пыткам. Иногда, пожалуй, придется, но… Под пыткой, наверное, я и сам признаюсь, что замыслил извести тебя и тетушку Аштвинну. А я хочу научиться добывать не признание, а правду.
Хранитель некоторое время раздумывал. Затем сказал с улыбкой:
— Рассуждаешь наивно, по-мальчишески. Сдается мне, что захотел ты новую игрушку, причем не из дешевых. Но я тебе должен куда больше. А если из твоей затеи выйдет хоть что-то путное… Словом, будет тебе все, о чем ты сейчас просил.
Эпилог
Двадцать девятый день Щедрого месяца
— Отличный занавес! Зрители так и ахнули. А что кисти не золотые, а серебряные, так оно из зала лучше смотрится! — восхищался Мирвик.
— Серебряные изысканнее, — согласился Ларш.
Оба шли из театра, с «Двух наследников» — спектакль ставился уже несколько раз, но еще не приелся публике. Роль королевы прочно заняла Барилла, зрители принимали ее тепло, но актрисе пришлось смириться с приговором города: «Играет-то она хорошо, но с Эрталой не сравнить».
«Любовь толпы капризна, прихотлива, — сказал по этому поводу Раушарни. — Если бы Эрталу видели на сцене каждый день — быть может, к ней бы охладели. Но так… звездой падучею она сверкнула, проблистала и исчезла…»
Никто не знал, куда пропала выступившая один раз актриса. Имя ее обрастало легендами — от романтических (похищена знатным поклонником) до драматических (тайно зарезана и брошена в море другими актрисами).
А за роль «коварной разлучницы» шла распря меж Милестой и Джаленой. Сегодня в летучую мышь превращалась Джалена. Но для нее выпал не совсем удачный день: зрители восхищались не столько игрой актрисы, сколько долгожданным новым занавесом. Темно-синим, с серебряными кистями и серебряным узором в виде огромных снежинок. Рисунок должен был напоминать об имени высокородной дарительницы — Аштвинна Зимняя Сказка. Сама супруга Хранителя тоже была на спектакле, ее встретили восторженными криками.