Обреченное королевство

На тарелке лежал еще дымящийся проперченный цыпленок, нарезанный круглыми ломтиками, под ним зажаренные ломти тенема, тоже круглые, и мягкие оранжевые овощи. Далинар взял кусок лепешки и вынул нож из ножен на правом бедре. Пока он ест, Навани — согласно этикету — не может подойти к нему.

Хорошая еда, как всегда на пиру у Элокара, — сын пошел в отца, хотя бы в этом. Элокар кивнул Далинару с другого конца стола и продолжил разговор с Садеасом. Кронпринц Ройон сидел на отдалении нескольких мест от него. Через несколько дней Далинар собирался увидеться с ним. Собственно говоря, он будет первым, кого Далинар попытается уговорить сражаться на плато вместе.

Ни один из кронпринцев не сел рядом с Далинаром. Только дядя с племянником — и те, кого специально пригласили, — могли сидеть за королевским столом. Какому-то человеку повезло, и он сидел слева от Элокара, очевидно неуверенный, может ли он участвовать в разговоре или нет.

За спиной Далинара бурлила речка. Праздник продолжался, пришло время расслабиться, но алети были сдержанными людьми, по крайней мере по сравнению с рогоедами или реши. Тем не менее со времени его детства алети, похоже, стали более заносчивыми и избалованными. Вино лилось рекой, блюда источали ароматы. На первом острове несколько молодых людей уже отправились на учебный ринг и яростно фехтовали. На таких праздниках юноши часто находили причину сбросить сюртуки и продемонстрировать искусство владения мечом.

Женщины тоже показывали свое мастерство, хотя и более скромно. Недалеко от Далинара несколько женщин установили пюпитры и рисовали, чертили или упражнялись в каллиграфии. Как всегда, они держали левую руку закрытой, а творили правой. Они сидели на высоких стульях, вроде того, который использовал Шут, — скорее всего Шут просто стащил у них стул для своего маленького представления. Кое-кто из них привлек внимание спренов творчества, крошечные силуэты вились над мольбертами и столами.

Навани собрала вокруг себя группу знатных светлоглазых дам. Слуги проносились мимо Далинара, принося еду на женский стол. Какие-то экзотические цыплята, смешанные с распаренными фруктами меши и покрытые красно-коричневым соусом. Мальчиком Далинар как-то попробовал женскую пищу, конечно тайком. И обнаружил, что она отвратительно сладкая.

Навани поставила на стол устройство из полированной меди размером с кулак, с большим заряженным рубином в середине. Красный Штормсвет залил весь стол, отбросив тени на белую скатерть. Навани подняла устройство и повернула его, демонстрируя соседкам по столу ногообразные выступы. В таком положении оно смутно напоминало рака.

Я никогда не видел такого фабриала.

Далинар посмотрел на лицо женщины, восхищаясь контурами ее щек. Навани была знаменитым мастером по созданию фабриалов. Возможно, это устройство…

Навани взглянула на него, и Далинар застыл. На миг на ее лице вспыхнула улыбка, тайная и понимающая, и она отвернулась раньше, чем он успел что-то сделать.

Штормовая женщина! подумал он, подчеркнуто опустив глаза в свою тарелку.

Он был голоден и настолько углубился в еду, что почти не заметил появление Адолина. Белокурый юноша приветствовал Элокара и поторопился занять место рядом с Далинаром.

— Отец, — сказал он шепотом, — ты слышал, что они говорят?

— О чем?

— О тебе! Я дрался на трех дуэлях против людей, которые назвали тебя и наш дом трусами. Они говорят, что ты просил короля отменить Пакт Мщения.

Далинар схватился за стол и едва не вскочил на ноги. Но остановил себя.

— Пускай говорят, что хотят, — сказал он, возвращаясь к еде. Он отрезал кусок наперченного цыпленка и поднес к губам.

— А ты действительно предложил это? — спросил Адолин. — На встрече с королем, два дня назад?

— Да, — согласился Далинар.

Адолин застонал.

— То-то мне было так тревожно. Когда я…

— Адолин, — прервал его Далинар, — ты доверяешь мне?

Адолин посмотрел на него, честные глаза юноши широко открылись, но в них была боль.

— Я хочу. Клянусь Штормом, отец. Очень хочу.

— То, что я делаю, — очень важно.

И должно быть сделано.

Адолин наклонился вперед и очень тихо проговорил:

— А что, если они — галлюцинации? Что, если ты… стареешь?

В первый раз кто-то так открыто противостоял ему.

— Я бы солгал, если бы сказал, что не думал об этом, но нет смысла хитрить с самим собой. Я верю, что они реальны. Я чувствую, что они реальны.

— Но…

— Сын, здесь не место для таких разговоров, — сказал Далинар. — Мы поговорим об этом позже, и тогда я выслушаю и обдумаю твои возражения. Обещаю.

Адолин поджал губы.

— Очень хорошо.

— Ты прав, когда заботишься о нашей репутации, — сказал Далинар, опираясь локтем о стол. — Я предполагал, что у Элокара хватит такта сохранить наш разговор в тайне, но я должен был попросить его об этом прямо. Кстати, ты полностью угадал его реакцию. Во время разговора я сообразил, что он никогда не отступит, и решил изменить тактику.

— На какую?

— Выиграть войну, — твердо сказал Далинар. — Хватит сражаться за гемсердца. Надо найти способ заманить крупные силы паршенди на Равнины и истребить из засады. Потерпев сокрушительное поражение, они не смогут продолжать войну. Если не получится, придется искать их центр и убить или взять в плен их вождей. Даже скальные демоны перестают сражаться, когда лишаются головы. Пакт Мщения будет выполнен, и мы вернемся домой.

Адолин какое-то время обдумывал его слова, потом решительно кивнул.

— Хорошо.

— Никаких возражений? — спросил Далинар. Не было случая, чтобы его старший сын не начал спорить.

— Ты только что попросил доверять тебе, — сказал Адолин. — Сама идея — как следует ударить по паршенди — отличная! Я целиком и полностью за. Однако нужен хороший план — шесть лет назад ты сам привел множество доводов против такой тактики.

Далинар кивнул, барабаня пальцами по столу.

— Шесть лет назад даже я считал нас отдельными княжествами. Если мы атакуем их центр поодиночке — каждая армия по отдельности, — нас окружат и уничтожат. А если десять армий ударят сообща? Преобразователи обеспечат нас едой, солдаты понесут переносную защиту от сверхштормов. Только представь себе, сто пятьдесят тысяч солдат! Пускай паршенди попробуют окружить их. И Преобразователи могут сотворить дерево для мостов, которые нам понадобятся.

— Это потребует невероятного доверия друг к другу, — колеблясь, сказал Адолин. Он посмотрел в начало стола, на Садеаса. Его лицо помрачнело. — Придется провести там, далеко от лагерей, множество дней. Если кронпринцы поссорятся на полдороге, мы пропадем.

— Сначала мы должны заставить их работать вместе, — сказал Далинар. — Мы и так достаточно близки, ближе, чем когда-нибудь. Шесть лет, и ни один кронпринц не разрешил своим солдатам задираться с другими.

Не считая Алеткара. Там до сих пор кипели бессмысленные битвы из-за права на землю или старых обид. Это было смешно, но заставить алети прекратить воевать — все равно что заставить ветер прекратить дуть.

Адолин кивнул.

— Хороший план, отец. Значительно лучший, чем отступление. Но перестать соревноваться на плато! Им не понравится. Они так полюбили эту игру.

— Знаю. Но если я сумею убедить одного или двоих начать накапливать силы для войны на плато, это будет первый шаг к тому, что нам надо. Я все еще ищу способ заманить большие силы паршенди на Равнины и встретиться с ними на одном из самых больших плато, но пока даже не могу себе представить, как это сделать. Но в любом случае наши отдельные армии должны научиться работать вместе.

— А что делать с людьми, которые говорят о тебе всякие гадости?

— Я выпущу официальное опровержение, — сказал Далинар. — Но надо быть аккуратным и, не обвиняя короля в ошибке, объяснить правду.

Адолин вздохнул.

— Официальное опровержение, отец?

— Да.

— А почему не дуэль? — Адолин порывисто наклонился к Далинару. — Вялое заявление может объяснить твои идеи, но не заставит людей почувствовать их. Возьми кого-нибудь, кто назвал тебя трусом, брось ему вызов и напомни всем, что означает оскорбить Терновника!