Марионетка (СИ)

— Асанте, ты моя подчиненная и я не имею права пользоваться своим служебным положением, — начал протестовать баронет, как мог твердо, а мог он не очень — мысли путались, но руку с талии не убрал. Впрочем, больше по рассеянности.

— В самом деле? — Асанте еще раз прильнула к его губам, — А теперь?

— Ммм… — произнес окончательно очумевший от близости девушки и сопутствующих физиологических реакций Лоренц.

— Вот такой ответ меня больше устраивает. Погасишь свет? Как это ни смешно, но я до сих пор стесняюсь…

Лоренц исполнил просьбу и через некоторое время в темноте раздался легкий треск надрывающейся ткани, стук оторвавшейся пуговицы. Потом комната наполнилась шорохом, тяжелым дыханием и скрипом кровати.

Взошла луна и темноту комнаты рассеял серебристый свет, падающий из окна.

— Что у тебя со спиной? Такие рубцы…

Спать Лоренц не смог, даже просто лежать рядом с Асанте для него, переполненного эмоциями, было тяжело. Поэтому он некоторое время под ее недоуменные взгляды ходил по комнате, и только потом сел на кровать.

— Это после взрыва в Ханау. Меня там пожгло, потом еще и по камням протащило взрывом…

— Бедный. Попроси Вильгельма, он поможет.

— Да, уже лучше. Мне заговор гарнизонный лекарь подсказал. Мазь есть. Пройдет.

— Натереть?

— Да, пожалуйста, я сам не везде достаю, и телекинезом неудобно.

— Тогда ложись.

Асанте взяла протянутую баночку, села верхом на баронета и начала втирать в кожу студенистое снадобье.

— Аса, а можно вопрос? Почему я?

— Такие вопросы не задают.

— Но все же… Прости, я правда не понимаю. Вильгельм…

— Он боится меня, вида не подает, но это так. Он же бежать от меня хотел сюда, на Карнатак, а я нагло за ним увязалась… Да он меня спас, с того света вытащил. Но он тогда не понимал, что я такое, а сейчас даже руку подать боится. А ты знаешь… Ведь не хуже меня понимаешь, может даже лучше — я чудовище, и все равно не сторонишься меня…

— Аса, ты не чудовище. Да в тебе, насколько я понимаю, живет то, что осталось от Бетрезена. — Асанте вздрогнула. — Но с одержимостью можно бороться. Даже если инквизиторы не смогли разобраться, мы что-нибудь придумаем.

— Как, Лоренц?… — тоскливо вздохнула она.

— Тишуб-Тарк, теперь я понимаю, знает, что с тобой случилось. Он предлагал помощь, я тогда отказался.

— Ты?! Он предлагал помочь, и ты отказался?! — Асанте вскочила на ноги, Лоренц тоже сел, — Как ты мог решать за меня?

— За все надо будет платить. За помощь демонолога тоже. Я не был уверен, что ты сможешь подойти разумно к его предложению, — сказал Лоренц понуро глядя в пол. Ноздри Асанте гневно раздувались. Она стояла перед Лоренцом в лунном свете завернутая в простыню. — Ты же понимаешь, этот вопрос касается не только тебя, а возможно всего мира. Извини, Аса, но я думаю, как заинтересованная сторона ты не вправе решать такие вещи.

— Вот, как значит! То есть я не могу распоряжаться свой жизнью? Я даже от отца этого не потерпела! — прошипела девушка.

— Я должен сказать, что «нет». — Лоренц поднял глаза, — Ты сама это понимаешь. Я хотел рассказать Фогту, но тот либо отправил бы тебе куда-нибудь на самую границу. Либо… Из доступных академической магии способов защитить мир от сущности внутри тебя, я могу предложить лишь саркофаг «стазиса». Остановка времени для тебя лично.

Глаза Асанте расширились от страха.

— Или Тарк. Я долго думал Асанте. Но после этого вечера у меня нет вариантов, — Лоренц развел руками и виновато улыбнулся. Девушка опустилась рядом. Она закрыла свои глаза ладонями, и до Лоренца не сразу дошло, что Асанте плачет. Он обнял ее.

— Ведь даже умереть не могу, что бы освободиться от этого кошмара, — шептала она, — я все понимаю… Оно вырвется наружу, найдет другого… Но если бы не ты тогда на привале, я бы не удержалась. Уж к дракону точно бы вышла вместо Ирэн. Хотя он бы тогда просто улетел… А ты тут… Все знаешь и все равно…

— Да, знаю. Что лучшего варианта быть не могло. Ты до сих пор борешься. Даже я бы сдался. Мне Бетрезен сам это сказал, и я ему верю. Любой другой бы сдался на твоем месте Аса.

— Не любой! Орели бы не сдалась! Нин-а-ни, Орели-куг [37]… - Глаза Асанте замерцали зеленым и тут же погасли.

Лоренц ощутил в этот момент прикосновение кого-то, не магию, а так, как чувствуешь пристальный взгляд на себе.

Они просидели почти до утра, и только тогда сон, наконец, взял верх над ними. Утром, Вильгельм зашел, что бы разбудить Лоренца, ему требовалась профессиональная помощь с Конрадом, у которого выпал из памяти весь предыдущий день. Он посмотрел на спящих, покачал головой и ушел.

Ворчун смотрел в след улетающему Лоренцу и компании и мысленно потирал руки. Все складывалось как нельзя лучше. Эльф уже пару дней заметил, что Дизраэли следует за ними — об этом шептали ему травы, листья на кронах складывались в таинственные узоры. Загадочные для любого, но не для одного из самых талантливых видящих Доминиона. Милорд пытался выйти на связь, но Ворчун боялся отвечать ему. Слишком чутким был Лоренц к любому волшебству. Слишком велик был риск, что игравший с разумом всех встречных зверей проклятый Валадис заметит их встречу…

Но сейчас Ворчун наконец смог вздохнуть с облегчением. От гусар и командовавшего ими офицера ожидать ничего плохого не приходилось. А гном… Что гном? Даже если фраза о том, что он рунный жрец высшей степени посвящения не была пустой похвальбой, он все равно не смог бы сравнится в магическом искусстве с эльфом. Что уж говорить про проводников кээра, сопровождавших их.

В первый же день пути он оставил несколько знаков, а вечером вьюнок стелющийся по гранитному валуну, у которого они развели костер, сплел на его глазах ответ. Ночью эльф как тень проскользнул мимо задремавшего часового и в километре от лагеря встретился с Дизраэли.

— Милорд, — Ворчун поклонился.

В ответ Дизраэли слегка обнял его.

— Рад видеть, что ты жив… Рассказывай!

Доклад занял немало времени. Дизраэли интересовали детали. Не столь важна оказалась для главы лесной стражи стычка с вампиром, сколько подсмотренный ритуал Лоренца и Асанте и обрывки разговора с Юлием, что успел подслушать Ворчун. Его лицо мрачнело все больше по мере того как слушал про древний секрет ме-лем и паровые машины работающие на обогащенном адамантии.

— И ты думаешь, этот гном действительно уничтожил все документы? Что это не было уловкой, что бы сбить тайную полицию со следа?

— Милорд, я успел убедиться, что Лоренц блестящий маг разума. Он победил при мне в единоборстве демоническую сущность высшего уровня, не думаю, что он бы не заметил ложь в устах ослабленного умирающего больного.

— Возможно. Но мы должны быть уверены. Надо найти Зиусудру, допросить и завершить начатое.

— Простите, милорд?

— Мы тысячелетиями боролись с этими порождениями тени. Еще до появления Ки-эн-ги, еще до правления вечного короля мы бились с ними. Их остались единицы. Из великих, тех кто обучил магии дроу только — Эанатум, Ильшу, Утухегаль и Зиусудра. Он ранен и бессилен. Мы должны довершить охоту, только тогда можно быть уверенным, что секрет постройки «разгонятеля» не попадет в руки таирцев. Ты же понимаешь, что древнейший знает их устройство? Не может не знать! А если император Гор задастся целью, то он вытянет все необходимое даже из неживого у-и-на-э-наг. И тогда, нашему миру грозит смерть… Нам будет нечего противопоставить ме-лем и гномийским линкорам.

— Но почему бы нам самим не захватить Зиусудру в плен и воспользоваться древними секретами?

— И как ты вытянешь из немертвого его тайны? Может ты видел в Доминионе или Королевстве мастерские, способные повторить подобную конструкцию?

— Нет, но…

— Даже гномы не смогли создать свой «разгонятель» после многих лет изучения. Если бы смогли, то будь уверен, они бы не гоняли конвои за полмира. Мы, эльфы, лучшие маги Геона! Но это вопрос не магии, а проклятой гномийской технологии… Того, что мы повторить не можем.