Дар Демона (СИ)

Традиция предписывает отрубать магам конечности, чтобы ускорить истечение Силы, а потом сжигать, но с Тонгилом пришлось обойтись надрезами. Кости не поддались ни селину, ни, естественно, обычной стали. Жаль, никто из убитых Темных так и не поделился с Нестором рецептом сплетения Дара и физического тела. Жрец отнюдь не планировал повторять их путь, его интересовал скорее теоретический аспект, для труда, который Нестор уже несколько лет писал для библиотеки ордена.

Впрочем, прежним магам эта хитрость не помогла. Когда эррэ полностью опустошено, Дар умирает, а следом, в течение двух-трех недель, обращается в прах и тело. Но жечь Тонгила нельзя. Нет, никак нельзя. Темный привязал свое смертное тело к эмеалю Огня, а с ним не шутят.

Перечисляя главные моменты в охоте на мага, Марвил упустил одну деталь, на которую Нестор решил обратить его внимание позднее, в отсутствие эльфов. Охотник должен знать все о достижениях жертвы: не только стихии, покорившиеся магу, сильнейшие и слабейшие из них, но и уникальные таланты.

Смерть каждого Светлого мага, каждого наемника-человека, когда-либо пытавшегося убить Тонгила, имела смысл. Все они получали благословение в храме Солнечного, при каждом присутствовал Нестор, и на каждого смертника верховный жрец Солнцеликой Гиты незаметно навешивал следящую нить, возвращавшуюся к хозяину после смерти носителя. Тонгил был силен, очень силен, но каждый рано или поздно совершает ошибку, нужно только дождаться. Нестор ждать умел.

Старик еще раз убедился в отсутствии у мага дыхания и перенес внимание на звереныша. С человеческим ребенком получилось бы быстрее, чище и перспективнее, но жрец торопился; кроме того, не предполагал, что селина окажется недостаточно, и ребенка не подготовил. Собственная досадная оплошность, за какую он наказал бы любого из младших жрецов.

Волчонок лежал на боку, прерывисто дыша. Звереныш не жилец, но умереть должен сам, поскольку забранной у мага и заключенной в него Силе следует уйти в пространство постепенно. Иначе может произойти что угодно, от грома и молнии с ясного неба до разрыва ткани реальности к нижним мирам. Чем сильнее являлся маг, тем сильнее окажется отдача. Нет, звереныш умрет сам, под бдительным присмотром младших жрецов.

Яму для тела Марвил, стихийник Земли, создал на опушке, в паре шагов от первого ряда деревьев. В неприметном месте и достаточно глубокую, чтобы не раскопали дикие звери, - как знать, в какое чудовище обратится падальщик, отведавший плоти Темного.

Нестор вытащил селиновое копье из раны мертвеца, еще раз проверил отсутствие у Тонгила пульса и велел сбросить тело Темного вниз, в могилу. Туда же полетел меч мага. Эсти успел передать остальным слова жреца о проклятии Темного, могущим упасть на любого, кто посмеет коснуться его вещей, поэтому никто из эльфов не сделал попытки забрать дорогое оружие.

Жрецу подумалось, что однажды, спустя боги знают сколько веков, колдовское оружие сумеет найти дорогу наверх, к случайному человеку, принеся с собой неведомые беды… Нестор вообще любил на досуге философствовать и предаваться размышлениям о будущем.

На одного Темного мага меньше в мире – на одну крупицу Света больше.

Нестор не сожалел о потерях ордена в Радоге, не переживал о погибших рыцарях и младших жрецах. Они не имели значения, когда речь шла о таком крупном выигрыше.

Часть 2 Глава 39

Первый дневной переход остался позади, и ребенок, наблюдая, как Митрил разводит костер, думал о том, как странно все повторяется в его жизни: опять дорога с малознакомым человеком после неприятного открытия, опять нужно заново выстраивать свою жизнь, - когда полуэльф вдруг застыл в середине движения. Потом медленно, словно в полусне, отогнул левый рукав, где его запястье обвивал серый браслет. Потянул за украшение – и то поддалось, словно ветхая тряпка; смялось под пальцами полукровки и осыпалось трухой на землю.

- Не может быть, - шепотом проговорил Митрил, потеряно глядя на серый пепел, оставшийся на пальцах. - Нет, невозможно.

- Что случилось? – Альмар вытянул голову, пытаясь лучше рассмотреть, что случилось.

Митрил резко повернулся к нему, словно только сейчас вспомнив о существовании мальчика:

- Покажи мне браслеты Тонгила!

Альмар моргнул, но не успел ничего спросить, как полуэльф уже оказался рядом, разглядывая металлические полосы на его запястьях. Ребенок, честно сказать, и забыл о них. Митрил сжал края браслета между пальцами – и тот хрустнул, словно сделанный из хрупкого дерева. Полукровка повторил движение – и браслет начал осыпаться такой же трухой, как и его собственный минуту назад.

- Что это значит, тар? – спросил мальчик.

Митрил посмотрел ему в глаза, и Альмар отшатнулся: взгляд полукровки отдавал жутью, чем-то диким, больным и безумным:

- Это значит: Арон Тонгил мертв. Чары мага распадаются после его гибели. Такое… такое не подделать.

Потом Митрил убрал руки от браслета и проговорил, не глядя на мальчика:

- Мне нужно побыть одному.

Когда, несколько часов спустя, полуэльф вернулся к стоянке, его лицо показалось Альмару неестественно бледным, рядом со ртом пролегли складки, прежде незаметные.

- Что теперь? – решился спросить мальчик.

Полуэльф равнодушно пожал плечами и ответил, не глядя на Альмара:

- Отведу тебя к своим, поживешь у них какое-то время. Когда все уляжется и Дейкас перестанет тебя искать, сможешь вернуться в империю...

Эпилог

Первым из чувств вернулось осязание – давящей тяжестью, потом обоняние – горечью и прелостью, и, наконец, зрение, - непроглядной темнотой. Он не успел подумать о том, где он, что с ним, - четвертой пришла нужда в воздухе и вытеснила все остальное.

Минуты, часы, годы – когда он пытался выбраться из этой темноты, тяжести и осыпающихся комьев под пальцами. Минуты, часы, годы – и сорванные ногти, и боль в руках, и боль в горящих легких. И, наконец, пустота под пальцами, и воздух. Слаще меда, вкуснее эльфийского вина, прекраснее, чем красивейшая из женщин.

Потом вернулись мысли, воспоминания, осознание себя.

Арон Тонгил поднялся на ноги, пошатываясь, тяжело дыша, огляделся. Середина дня, солнце, щедро изливающее свет и тепло на желтеющий лес, на небольшую поляну, на яму в земле, из которой он выбрался. Его одежда, покрытая сухой землей и глиной, его руки, коричневые от грязи… На мгновение возникла паника – что он живой мертвец, поднятый некромантом, ведь только они выбираются вот так из могил… И ушла – мертвецы не дышат. У мертвецов не идет кровь из-под содранных ногтей. Есть и еще кое-кто, способный вернуться из-за Грани.

- Темные маги умирают долго, - сказал Арон хрипло и засмеялся. И все смеялся и смеялся, и не мог остановиться, и, все так же смеясь, договорил. - Темные маги умирают только тогда, когда их убивают правильно…

Конец первой книги