Адская практика (Дело о неприкаянной душе)

— Я победил! — вопил он. — Ну, Эзергиль, что ты сейчас скажешь?!

Мы с Альеной недоуменно переглянулись и бросились вперед. Ксефон стоял на какой-то поляне в лесу и кричал, каждый раз оглядываясь вокруг.

— Эй, Эзергиль!!! Ты здесь или где?! Слышишь меня?! Я победил тебя!!!

— Ну победил, победил, — вяло отозвался я. — Конечно же ты победил. Алеша же совершенно тут ни при чем.

Впрочем, я постарался сделать так, чтобы Ксефон меня не расслышал. Попадаться ему на глаза сейчас совершенно не входило в мои планы. Да я просто и не смог бы выглядеть удрученным, как полагалось проигравшему.

Ксефон наконец, утомившись вопить, сплюнул.

— Вот всегда так. Когда какую пакость мне сделать, вот он. Сразу тут. А как проиграл, так в кусты. Боится даже на глаза мне попадаться.

Я посмотрел в спину Ксефону.

— Я с тобой позже поговорю, — пообещал я. — И на глаза тебе попадусь. На комиссии по летней практике. Там я тебе объясню, кто кому боялся попадаться на глаза.

Альена покачала головой.

— Нельзя же быть таким, Эзергиль. В конце концов, Ксефон свое уже получил.

— Каждому отмерится его мерой. Я не заставлял Ксефона желать моего унижения. Он сам этого хочет. Он это получит. Альена, прости, но это наши внутренние дела.

Альена пробурчала что-то нелицеприятное по поводу чертей, ада и меня с Ксефоном персонально. Я счел за лучшее сделать вид, что не расслышал.

Ксефон тем временем вышел на проселочную дорогу, ведущую, как я знал, в ближайший поселок. Точнее, поселок городского типа. Именно оттуда в свое время мы вместе с Альеной и выдвинулись к даче Павла Константиновича. Хм… выдвинулись… Звучит как военная сводка. Впрочем… а почему бы и нет? В конце концов, чем у нас не бой? Ладно, неважно.

Ксефон, совершенно не маскируясь, бежал по улице небольшого городка… или поселка. Фиг тут у людей разберешься. Меня, конечно, это мало волновало, но все же надо же определяться с названием? А то «поселок городского типа». Что это за городской тип, именем которого назван поселок? Тогда почему так невежливо? Или этот тип обеспечивает этому поселку «крышу»? Совершенно непонятно.

Ксефон же тем временем забежал в какую-то забегаловку, на крыше которой красовалась гордая вывеска «пиво». Ну конечно, где же еще нашим героям быть? Как я и ожидал, там находился и Михаил Леонидович, и его подельни… э-э… бывшие сослуживцы. Правда, как я успел заметить, они практически не пили. К ним, сверкая радостной улыбкой, и направился Ксефон.

— Я победил! — скромно крикнул он. — Вы слышите?! Я победил!!!

На него посмотрели слегка удивленно все, кто находился в баре. Михаил Леонидович сориентировался первым. Чертыхнувшись, он ухватил Ксефона за руку и вытащил его из помещения. За ним немедленно двинулись и Владимир с Семеном. Григорий Иванович слегка задержался, скорее от растерянности, чем по необходимости. Видно, он еще не привык к довольно слаженным действиям команды Михаила.

Затащив Ксефона за какие-то сараи, Михаил встряхнул его.

— Чего орешь? Толком сказать можешь?

Ксефон усмехнулся.

— А чего тут говорить? Этот придурок Эзергиль…

Придурок? Я зловеще усмехнулся. Посмотрим, кто из нас придурок.

— …подвалил к Алеше с предложением помощи. Типа я тебя выручаю, а ты подставляешь своих друзей. — Ксефон с усмешкой рассказал о том, что услышал от Алеши. Михаил нахмурился. Григорий Иванович задумчиво отвернулся.

— Говоришь, он отказался от этого предложения? — с какой-то странной интонацией поинтересовался художник у Ксефона.

— Ну. Говорю же, придурок. Вы, люди, все какие-то чокнутые. Вот зачем лезете туда? Какое ваше дело до всего этого? Даже лучше, если этот мальчишка раньше погибнет. Быстрее в рай попадет. А так еще в жизни и оступиться может.

— Говоришь, лучше? — поинтересовался Михаил. Будь я на месте Ксефона, то после фразы, сказанной таким тоном, немедленно заткнулся бы и постарался побыстрее исчезнуть. Но Ксефон был слишком опьянен своей победой, чтобы услышать предупреждение.

— Ну конечно. И вам проще.

Тут вмешался Владимир.

— Слушай, ты… — Видно было, с каким трудом удержался Владимир от эпитета. — Давай ты нам самим предоставишь решать, что для нас лучше, а что хуже.

Ксефон хмыкнул.

— Да мне-то что? Решайте. Это Он так распорядился. Типа свобода воли и все такое. Будь моя воля, я бы вам показал, как надо жить. Главное ведь что? Рационализм.

Философ. Гений. Уж он бы показал. Альена хмурилась.

— Слушай, будь другом, — обратилась она ко мне. — Когда этот придурок будет сдавать практику на вашей комиссии… объясни ему, какой он дурак.

Я хмыкнул.

— О чем речь? Да с таким удовольствием…

Ксефон тем временем продолжал выступать. Его слушали уже откровенно раздраженно.

— Слушай, — не выдержал наконец Михаил. — Ты сам вызвался нам помочь. Сам пообещал провести разведку. Давай по существу!

— По существу? — осекся Ксефон и хмыкнул. — Ну раз по существу, то получите. На хрен вы мне теперь нужны! Вот вам по существу. И вашему идиоту мальчишке помогать я не собираюсь! Он ведь такой благородный, что сам от помощи отказался. Свобода воли, господа! Кто я такой, чтобы выступать против нее?! — Ксефон довольно противно усмехнулся. — Не вам я помогал. Не вам. Только против Эзергиля боролся. А раз он теперь повержен, то я прощаюсь с вами. Всего хорошего!

Ксефон отступил на шаг, поднял голову к небу и закричал:

— Господин Викентий! Я справился!!! Забирайте!!!

С ясного неба вдруг упало темное облако. Закружил вихрь. Мгновение, и Ксефон исчез.

— Вот скотина, — буркнул я. — Ну что ему стоило хотя бы напоследок немного помочь людям? Как был скотиной, так ею и остался. Но одно хорошо — больше под ногами путаться не будет.

Михаил Леонидович довольно витиевато выругался.

— Вот настоящий черт, — закончил он. — А я еще не верил в их существование.

Ну это он зря. Ксефон никогда не станет настоящим чертом. Мелким бесом максимум. Куда ему до черта с его подлючей натурой и глупостью.

— И что теперь делать? — немного неуверенно спросил Григорий Иванович.

— А что делать? Действовать самим. Не требуя помощи ни у чертей, ни у ангелов.

— Знаешь, — заметил я, — это самое правильное, что мог сказать человек.

Альена кивнула.

— А все-таки жаль, что мы не можем им помочь.

— Помочь можем, — заметил я. — В частности, можем рассказать то, что хотел рассказать Ксефон. Но мы этого делать не будем. Люди должны учиться полагаться только на свои силы.

Альена грустно улыбнулась.

— Да. Это правильно. Но как хочется, чтобы у них все получилось. — Она задумчиво оглядела всю четверку. — Я буду молиться за их успех. — Альена вдруг засияла знакомым светом. — И я благословляю всех вас, — закончила она.

Вся четверка вдруг вздрогнула. Осмотрелись. Михаил выпрямился.

— Пожалуй, — заметил он, — мы можем кое-что предпринять. И знаете, почему-то я верю, что у нас все получится.

Владимир и Семен переглянулись.

— Командир, я тоже знаю это. Давайте рассмотрим варианты.

Михаил кивнул.

— Не здесь. Надо сначала разобраться, что к чему. Поспрашивать местных. Только осторожно. Итак, разведка, вперед.

— Вперед, командир.

Все четверо направились к выходу из-за сараев. Только Григорий Иванович вдруг остановился и опустил голову.

— Мы помогаем верить тогда, когда не осталось надежды, — задумчиво пробормотал он. Потом улыбнулся и огляделся. — Спасибо тебе, ангел. Спасибо.

— Григорий! Ты где там застрял? — донесся крик из-за сараев.

— Иду! — отозвался художник и заспешил на зов.

Я посмотрел на улыбающуюся девчонку и обнял ее за плечо.

— Ты молодец, ангел, — заметил я. — Даже люди это оценили.

Альена посмотрелся на меня сияющими глазами.

— Ты тоже молодец, черт.

Я засмущался.

— Ну какой я молодец. Я же черт. А каждый знает, что черти только гадости делают.

Альена покачала головой.