Послушание змеи

Я в молчании разглядывал свои сапоги и мечтал стать кем-то другим. Разумеется, в словах Хранителя была правда – такая работа казалась настоящим мучением. Мне трудно было сказать, что хуже – воспоминания или мертвеный холод. Я чувствовал себя лилипутом, пытающимся жонглировать бурриками. * прикольное сравнение

Гарретт ничего не говорил – просто смтрел на меня. Конечно, он признавал, что предложение Хранителя могло существенно ускорить наши поиски, но не хотел, чтобы мне снова пришлось пережить новое испытание, испытывая страх перед ним. Я презирал себя за собственную трусость. Интересно, колебался бы Торбен хоть минуту, окажись он на моем месте? А впрочем, что он мог знать о чувствах, порожденных в душе человека, совершившего путешествие в свою прошлую жизнь! Тут даже и сравнивать нечего.

– Я готов.

– Ты не должен...

– Нет, должен. И Вы обо этом знаете.

Вор печально посмотрел на меня и в этот момент кто-то постучался в дверь. После того как Артемус ее открыл, в комнату вошли (к моей великой радости) Езекил с Даной. Я попытался вскочить, чтобы приветствовать их должным образом, но Маг с дружеской улыбкой остановил меня.

– Мимо ваших стражей, оказывается, не так-то просто пройти...

– Они знали о визите, но им не хватало гостеприимства, – улыбнулся Хранитель.

– Ничего удивительного, – пробормотал Гарретт. – Если ты будешь продолжать в том же духе, они повторно запечатают вход.

Я слушал их в пол-уха, потому что мое внимание было поглощено Даной. Девушка, молчаливая и бледная, стояла рядом со своим господина и едва отваживалась кинуть взгляд в мою сторону. Я даже невольно улыбнулся, поскольку обычно именно на меня при этих встречах нападала неслыханная робость.

– Я смотрю, у вас вовос кипит работа, – Езекил с интересом подошел к Книге и полистал страницы. – Оригинальное волшебство... но отнюдь не единственное, не так ли?

Артемус предложил Дане место рядом со мной и я сдерживал себя, чтобы не коснуться ее худенькой руки.

– Что Вы имеете в виду? – серьезным тоном спросил Хранитель.

– Не могу сказать точно, но я уверен, что на эту Книгу наложено несколько чар. Если бы мне было известно, с чем они связаны, то тогда бы мы располагали большей информацией.

– Они связаны со мной, – сказал я тихо. – Они вытягивают все тепло из моего тела...

– Ого. Да, это уже действительно интересно.

– Может быть, Вы расскажете нам о причине своего воодушевления? – слегка раздраженно потребовал объяснений Гарретт. Маг уселся вместе с нами.

– Вообще-то в мире так уж много Магии, подобной этой. Странно, что они воздействуют на этого молодого человека, хотя по сути должны представлять опасность для одного из Магов. Чары перескакивают на кого-либо или что-либо, если это живое существо или предмет попадет в область их влияния. Своеобразная форма вампиризма, если позволите так выразиться.

– Значит, когда я пытаюсь читать Книгу с целью одолеть Аристайдеса, то мои силы тут же переходят к нему. – Мне был ненавистен этот расчетливый негодяй.

– Именно так все и выглядит.

– Но прежде я уже испытывал подобное чувство. То есть когда читал Книгу в первый раз, но не с такой силой.

Езекил прикинул вес фолианта в простом переплете, подержав его  руках.

– Вполне возможно, что она обладает собственной жизнью. Ведь там содержатся невероятно мощные заклинания и многие из них, мягко выражаясь, связаны с жизненной энергией...

– Мы должны просто-напросто сжечь эту Книгу, – Гарретт поигрывал кинжалом Аристайдеса. Я еле выдерживал вид этого зрелища – так и казалось, что сейчас он по неосторожности отхватит себе палец или всю кисть целиком.

– Но разумно ли такое решение? – спросил Артемус. – Может быть, он как раз надеется на такой поворот событий. Возможно, Книга – это ключ и наш единственный шанс...

– Или очередной ложный след.

– Не забывайте, что Вы не в состоянии ее уничтожить, – перебил их Езекил. – Только Тим может это и нужно еще раз чрезвычайно тщательно все обдумать...

Поднявшись, я решительно схватил Книгу Праха и без промедления швырнул ее в огонь. Края ее обуглились, переплет начал съеживаться и запылал ярким пламенем. Я почувствовал, что холод ушел из меня и довольно наблюдал, как страницы, содержавшие тайны Змеи, превращаются в то, что содержалось в ее названии – в прах и пепел.

Езекил, Артемус и Дана огорошенно уставились на меня, на губах Гарретта играла легкая улыбка. На миг он прервал сво игру с кинжалом, но сейчас опять возобновил ее как ни в чем не бывало.

Я не произнес ни слова. Проклятая книга никогда не должна была появляться в нашем мире. Я нисколько не сожалел о содеянном, потому что знал: Аристайдес рассчитывал на что угодно, но только не на то, что я без колебаний уничтожу ее.

Побледневшее как полотно лицо Артемуса постепенно приобретало нормальный цвет. Он все еще не сводил растерянного взгляда со своего камина, где все еще тлели остатки пергаментных страниц. „Уничтожение столь древнего и редкостного источника знаний – преступление в глазах Хранителя“ – мелькнула у меня мысль. Езекилу тоже понадобилось время, чтобы прийти в себя: пожилой Маг аж закашлялся.

– Ну... Если так... то... И что же Вы планируете делать дальше? – на его лице появилась почти беспомощная улыбка, а пальцы опять сплелись в немыслимый клубок.

– Я должен пойти к Вашему Господину. – ответил я.

– К Абсалому? А разве вчера ты не был у него?..

– Это ничего не значит. Я должен пойти к нему. Вы поможете мне?

– Ты можешь пойти обратно вместе с нами. Все равно после вчерашнего тебе уже ничто не грозит.

– Отлично. И лучше бы не мешкать с этим.

Дана с удивлением смотрела на меня. Наверно, я казался девушке смелым и решительным. На самом деле моя поспешность объяснялась очень просто: мне не хотелось долго над всем этим раздумывать, а то как бы мою „твердую решимость“ не сдуло ветром. Но об этом ей совсем необязательно было знать. Между тем от Книги осталась всего лишь кучка пепла и мне еще раз пришлось усмехнуться из-за парадокса с ее названием.

Поднявшись, я потянулся за своим плащом. Гарретт тоже начал собираться.

– Эта пластинка из склепа, где она?

Артемус открыл маленькую шкатулку, в которой лежали все наши прежние находки. Кольцо Аристайдеса тоже там было. Оно непроизвольно привлекло мое внимание.

Я знал эту вещь. Она оказалась частью того кошмара, в котором мне довелось увидеть в саркофаге собственное тело. Кольцо было надето на безымянный палец покойного – на мой палец, блестящее и новое, а не тусклое и стертое, каким являлось сейчас. Я сразу его узнал и что самое странное – мне прежде никогда не приходилось внимательно его осматривать. Маленький перстень-печатка, выполненный в форме символа, чье значение мне было непонятно, состоящего из двух охватывающих друг друга частей. Пошедшие Езекил с Даной заглядывали мне через плечо.

– Господин, Вы знаете, что означает этот символ? – спросила девушка.

Езекил взял кольцо у меня из рук.

– Во всяком случае в нем нет никакой Магии.

– Этот символ весьма древний и не имеет ничего общего с нашим делом, я проверял. – включился в беседу Артемус.

– Как раз наоборот, – убежденно перебил его я, забрав кольцо обратно и вертя его в руках. – Я вспоминаю, что носил его, когда...

– Ничего удивительного, Тим, – произнес Хранитель и его взгляд стал странно осторожным. – Такое украшение называлось обручальным кольцом. Оба супруга обычно носили его как символ защиты свое семьи. Традиция была прежде очень распространенной, выяснить это не составило для меня труда.

Оцепенев, я смотрел на матово поблескивающий металл.

– Этот ублюдок... – прошептали мои губы.

– Думаю, лучше положить это кольцо на место. – Артемус, успокаивающе глядя мне в лицо, взял украшение и положил назад в шкатулку. Гарретт в знак спокойствия похлопал меня по плечу, а потом склонился над ящичком, достав оттуда пластинку.

– Вам удалось узнать, для чего служит эта штука?