Наследие Темного Меча

У меня так дрожали руки, что я не сразу нащупал бриллиант. Я протянул к нему руку, промахнулся и дотронулся до чешуи. Она была сухая, твердая и такая горячая, что я вздрогнул, как будто сунул руку в пламя. Но в конце концов мне удалось положить ладонь на камень.

И я почувствовал, как меня наполняют сила и уверенность в себе. Я понял, что способен совершить все, что угодно. Вы снова будете смеяться, но поверьте — я никогда прежде не ощущал ничего подобного. Я был настолько уверен в себе и в своих способностях, что чувствовал, будто могу в одиночку отстроить Зит-Эль, кирпич за кирпичом. Да, представьте, мы использовали кирпичи, это творение Темных искусств!

Наложить на этого дракона чары и подчинить его своей воле казалось мне простейшей задачей. У меня в мозгу запылали слова могущественного заклинания, и я произнес их вслух.

Дракон не пошевелился. Он вообще никак не отреагировал.

Мои сила и самоуверенность начали убывать.

И тут я заметил, что рука, которой я дотронулся до дракона, стала красной от крови.

Конечно же! Вот почему дракон оказался под солнечным светом! Он ранен. Ночью раненый дракон выполз из пещеры — наверное, чтобы напиться воды из реки, а потом совсем ослаб и не мог сдвинуться с места: так и был захвачен рассветом.

Сработало ли заклинание? Подействовало ли на бесчувственного дракона? Казалось, можно не сомневаться: ведь оно как раз и было рассчитано на то, чтобы воздействовать на драконов, впавших в коматозное состояние под солнечными лучами.

Однако меня мучила неотвязная мысль — это заклинание должно действовать на дракона, впавшего в ступор от солнечного света, а не оттого, что его ранили смертоносные лучи землян. Да и вообще от огнестрельных ран дракон мог издохнуть.

Человек здравомыслящий — или не настолько впавший в отчаяние, как я, — ушел бы прочь. Но я, как мне казалось, нашел идеальный тайник и безупречного стража для Темного Меча. И меня не покидало убеждение, что именно поэтому Олмин направил меня сюда. В результате я решил подождать, по крайней мере, до ночи. Если заклинание не сработало, раненый дракон все равно будет неповоротлив, и я, скорее всего, смогу от него убежать. Я уселся на камни неподалеку от огромной туши и стал ждать ночи.

Часы тянулись, а я пользовался редкой возможностью понаблюдать за драконом. Я восхищался красотой и мощью этого создания и печалился оттого, что сотворено оно лишь для того, чтобы нести смерть и разрушение. Драконам Ночи присуща врожденная ненависть к любым живым существам, включая и себе подобных. Они не размножаются, и потому, когда умрет последний черный дракон, эти существа исчезнут совсем.

«Вот и хорошо», — можете сказать вы.

Да, наверное. Олмину лучше знать.

Прислушиваясь к ровному и мощному дыханию дракона, я постепенно пришел к выводу, что состояние его не настолько плачевно, как мне показалось вначале.

Когда солнце почти скрылось за горизонтом, дракон пошевелился. Гигантское тело распростерлось вдоль каменистого берега, но одно крыло лежало в воде. Я услышал, как плеснула вода о камни, и увидел, что дракон шевельнулся, потом принюхался и передвинул голову, стараясь забраться в более темное место. Его нижняя челюсть заскрежетала о камни.

Мое сердце отчаянно колотилось. Я бросился бы бежать, если бы не один обнадеживающий признак. Бриллиант во лбу дракона начал тускло светиться. Это означало, что заклинание действует.

Я надеялся. И молился.

Весь день я с нетерпением ожидал ночи. Теперь же мне казалось, что ночь наступила слишком быстро. Тьма сгустилась, и дракон слился с этой темнотой. Я больше не мог его разглядеть.

Зато теперь бриллиант сверкал очень ярко. Виден был только сам камень, чешуя дракона поглощала свет, и гигантское существо по-прежнему оставалось почти неразличимым во тьме. Когда блистающий камень резко взмыл вверх, я понял, что дракон окончательно проснулся и поднял голову.

Я поспешно поднялся на ноги, оставив Темный Меч на земле. Я мог бы воспользоваться им для защиты, но опасался, что могущественное антимагическое действие оружия нарушит заклинание. К тому же мне, при необходимости, хватило бы времени подобрать меч.

Дракон повернул голову. Я видел, как двигался бриллиант, и слышал скрежет драконьих когтей о камни, а потом плеск воды — когда гигантский ящер сложил крылья.

Дракон искал меня. Теперь, когда последние лучи солнца исчезли, он смог открыть глаза.

Они сияли бледным и холодным светом, похожим на лунный.

Я отвел взгляд — несмотря на то, что существо зачаровано, смотреть в глаза Дракону Ночи нельзя, иначе лишишься рассудка.

Дракон сел на задние лапы и раскинул крылья, словно гигантская летучая мышь.

Меня так потрясло его великолепие, что если бы я в тот миг умер, то считал бы, что столь ужасающее и прекрасное зрелище того стоило.

Мириады крохотных белых искорок мерцали в черноте драконьих крыльев, как будто выкроенных из звездного неба. В бою такая маскировка помогала Драконам Ночи подлетать к врагу незаметно. Но кроме того, эти крошечные искорки света были еще и смертоносным оружием. При взмахах крыльев они срывались вниз и падали, подобно маленьким метеорам. Крошечные падающие звезды легко прожигали плоть.

Эти звезды сияли надо мной, но ни одна не упала. Заклинание работало. Я страстно возблагодарил Олмина.

Бледные глаза дракона смотрели на меня, а я по-прежнему изо всех сил старался не поймать его взгляд.

— Ты — повелитель, — сказал дракон со жгучей ненавистью в голосе.

— Да, — ответил я так храбро, как только смог. — Я — повелитель.

— Я связан твоим заклинанием, — с холодной яростью продолжил дракон. — Чего ты от меня хочешь?

— У меня есть одна вещь, — сказал я и осторожно поднял Темный Меч. Мне приходилось держать свой страх под контролем, иначе меч почувствовал бы, что мне что-то угрожает, и начал бы всасывать магию, уничтожая при этом заклинание. — Я повелеваю тебе отнести эту вещь в пещеру и охранять ее. Ты не должен отдавать это никому, кроме меня или наследника Джорама.

Я протянул ему Темный Меч, и тут уже дракону пришлось защищать глаза. Его веки сомкнулись, бледное лунное сияние погасло. Крылья дракона вздрогнули, маленькие звезды трепетно замерцали. В темноте мне не был виден Темный Меч, но для волшебного существа поглощающий магию клинок, очевидно, был таким же смертоносным, как и солнечный свет.