Восход Черного солнца

– Он прав, – тяжело сказал Сотис. – Надо сдаться. Ри замотала головой.

– Нет! Вас всех убьют! Эльфы не знают жалости! Крафт тяжело дышал.

– Надо прорываться!

– Куда?!

– Нас перестреляют как цыплят!

– Это ты виноват, Аякс!… Спор перешёл на язык грифонов. Ри топнула ногой.

– Из вас такие же повстанцы, как из меня дракон! – бросила она гневно. – Лучше помогите! Аякс обернулся. Ри судорожно сжимала свой самострел.

– Им нужна только я! – ящерка дрожала. – Крафт! Хватай меня и лети! Они не станут стрелять, я нужна живая! А пока эльфы будут гоняться за Крафтом, вы сможете улететь! Она хлестнула себя хвостом.

– Не сдавайтесь им в плен! Крафт, за мной! – Ри подбежала к выходу и с криком наугад выстрелила в заросли. Секундой позже её подхватили сильные руки.

– Эйхха, илланэй!!!! – молодой грифон рванулся в небо. Пещера провалилась вниз, в грудь ударил ветер. Ри захлебнулась воплем.

У подножия горы расположился большой отряд грифонов. На их спинах сидели эльфы в белых одеждах, каждый держал длинный лук. Едва Крафт показался из пещеры, отряд рванулся в небо.

Как ни странно, Ри теперь совсем не боялась летать. Её захватил какой-то азарт, чувство, словно весь мир не может её победить. Крафт мчался над деревьями, крепко прижав ящерку к груди, а она размахивала самострелом и кричала, не понимая своих слов. Просвистела первая стрела.

– Они… все… летят за нами! – выдохнул грифон, лавируя на полной скорости. – Отец… спасётся!

Крылья со свистом резали воздух, внизу – совсем рядом – проносились верхушки деревьев. Из клюва пернатого ритмично вырывалось дыхание. Ри чуствовала, как пульсирует его сердце.

– Вперёд! Не сдавайся! – от возбуждения у вэйты широко раздувались ноздри. Глаза она закрыла прозрачным веком, спасаясь от ветра.

Мимо пролетела ещё одна стрела. Крафт на миг оглянулся и что-то крикнул на родном языке, в ответ прилетела третья стрела, едва не пронзив крыло летящего грифона. Ри содрогнулась.

– Не… бойся… – выдохнул Крафт, продолжая мчаться вперёд. – Ты… им… слишком нужна… Будут стрелять… мимо…

Внезапно пернатый резко сменил курс и помчался вдоль русла небольшой речки, опустившись ниже деревьев. От напряжения Крафт раскрыл клюв, мускулы под перьями работали как механизмы. Скорость уже достигла ста миль в час.

Ри не могла оглянуться, но вскоре по поведению грифона догадалась, что план не сработал. Видимо, большая часть эльфов успела заметить, где свернул преследуемый. Мимо, уже на излёте, просвистела длинная стрела.

Несколько мгновений ящерка смотрела, как бешено вращающийся прочерк смерти обогнал грифона и, теряя скорость, исчез в воде. Крафт молча рвал крыльями воздух.

«Как они целятся на такой скорости?…» – успела подумать ящерка. Тем временем грифон явно оторвался от преследователей – на его спине не было тяжёлого эльфа. Впереди сверкала водная гладь большого озера.

– Готовься… стрелять!.. – задыхаясь, крикнул Крафт. Не снижая скорости, он перехватил Ри так, чтобы та могла заряжать самострел.

– Я не умею!!! – эйфория полёта прошла, Ри немного опомнилась. Страх поднимался из глубин сознания, как лава в кратере вулкана. Крафт выругался на родном языке.

– Эльфам… нельзя… знать твою… тайну! – рявкнул он. – Я… брошу тебя… в воду! Плыви… к острову! Вечером… заберу… если выживу!

Ри даже не успела испугаться. Грифон спикировал к самой воде, он мчался с такой быстротой, что вихрь от крыльев оставлял на озере пенный след. Впереди стремительно рос небольшой островок, заросший тростником и колючками.

– Оставайся под водой… пока сможешь!.. – выдохнул Крафт. – И прости…

Не снижая скорости, он схватил ящерку за шею и ноги, растянул и, хвостом вперёд, словно торпеду метнул вниз. Инерция моментально увлекла Ри на самое дно.

У вэйты потемнело в глазах. Тяжёлый самострел сыграл роль грузила, протащив ящерку по дну реки и подняв тучу ила, вода полностью потеряла прозрачность. Каким-то чудом Ри сумела не потерять сознание.

Последние слова Крафта заставили её судорожно стиснуть оружие и скрутиться в клубок на глубине четырёх метров. Холодная вода причиняла физическую боль, от перепада давлений вэйта временно оглохла. Грифон, тем временем, увернувшись от острова, прибавил скорость и помчался дальше, по-прежнему прижимая левую руку у груди – словно до сих пор держал Ри.

Спустя минуту над озером пронёсся небольшой вихрь. Эльфам не пришло в голову, что их жертва могла бросить бесценную пленницу. Вниз никто даже не взглянул.

Ри оставалась под водой сколько могла. Наконец, спустя полчаса, когда от недостатка воздуха уже кружилась голова и дрожал хвост, ящерка выползла на берег и притаилась в зарослях тростника. Над островком царила тишина.

«А может, я просто оглохла…» – подумала измученная вэйта.

Почти час Ри провела в неподвижности, пока солнце согревало ей кровь. Грифонов не было видно; похоже, Крафта до сих пор не поймали. Понемногу возвращался слух, Ри уже различала стрёкот кузнечиков и кваканье лягушек. Собрав все силы, юная вэйта заставила себя встать.

– Болото, – сказала она с горечью. – Самое подходящее место для грязной ящерицы.

Внезапно накатил гнев. Яростно закричав, Ри принялась колотить самострелом по трухлявому пню.

– Я!!! Не!!! Вещь!!! Я!!! Не!!! Вещь!!!

От гнилого дерева летели щепки. Когда последние силы иссякли, вэйта упала на колени и разрыдалась. Весь мир обращается с ней как с предметом! Одни похищают её у других, те – у третьих, и всем плевать, что она живая, что она тоже имеет желания и мечты!

– Я не вещь!.. – сквозь слёзы крикнула Ри. – Слышите, вы?! Я не вещь!!! Ещё раз всхлипнув, она протёрла глаза и поднялась на ноги.

– Я сама захвачу Пояс, – Ри облизнула последние слёзы. – Больше никто не будет мною командовать. Никогда!!!

Отыскав острую веточку, вэйта выцарапала на песке большими буквами: «Я не вещь». Даже не взглянув в сторону, где скрылся грифон, она разбежалась и прыгнула в реку.

Первую остановку дракон совершил поздно ночью на небольшом скалистом островке посреди океана. Вконец измученный Рогвальд мешком свалился с его спины и мгновенно заснул.

Когда гном проснулся, уже стоял день. Усталый дракон спал рядом, свернувшись как кот. Его алая чешуя до сих пор носила следы от колючей проволоки.

Некоторое время Рогвальд молча разглядывал своего спутника. Молодой дракон имел необычную расцветку; ярко-алая зеркальная чешуя резко темнела почти до чёрного на груди, чёрными были также рога, когти и глаза. Начиная от груди и примерно до середины хвоста, нижняя сторона тела сверкала тёмно-красным отливом, настолько тёмным, что казалась чёрной.

От кончика носа до основания хвоста крылатый достигал двенадцати футов; хвост был примерно такой же длины, мускулистый, с тремя острыми чёрными шипами на конце. Широкие алые крылья, пятидесяти футов в размахе, снизу были вдвое темнее, чем сверху, на зеркальной перепонке мерцали блики. Блеск драконьей чешуи напоминал перламутр: казалось, под тонким прозрачным глянцем рассыпан мельчайший ярко-красный песок.

В отличие от Альтаира, у которого спинной гребень шипов был пока невысоким, алый дракон мог похвастать десятками острых лезвий, тянувшихся вдоль всего позвоночника. Этот гребень драконы прижимали, когда ложились на спину, в гневе или возбуждении он топорщился вертикально. Знающему человеку или гному наблюдение за драконьими шипами могло многое сказать о настроении крылатого.

Рогвальд первый раз видел взрослого дракона. Невольно подумав, до чего же красивым станет его малыш, когда вырастет, гном с большим трудом встал. После двенадцатичасового полёта у него ломило всё тело, поясница не разгибалась. Крякнув, Рогвальд проковылял к линии прибоя и уселся там, опустив ноги в воду.

– Тебя хоть как зовут-то, птичка? – спросил он через плечо. В ответ послышался непередаваемый звук. Дракон зевнул.

– Ализон, – крылатый встал, потянувшись всем телом. – Сын Акуры.