Во имя добра. Книга 2. На грани (СИ)

- Какой? Чей?

- Мой! Нет. Наш! – так же гордо ответила она, посмотрев на брата, который вылез из-под стола с машинкой в руках, которая у него туда случайно заехала.

Алёна закрыла лицо рукой, сдерживая смех и понимая, что не так она хотела начать этот разговор со своим папой.

- Алён! Объясни! – не заставил он себя ждать. – Только не надо мне вот этих твоих, что «всё сложно». Давай, по существу.

- Если по существу, то, скорее всего, в ближайшее время я снова выйду замуж, – выдала Алёнка, чем окончательно озадачила папу.

- Нет, девочки, так дело не пойдёт, – замотал он головой, анализируя ситуацию и видя, что его жена уже в курсе и явно поддерживает дочь. – Давайте рассказывайте, что и как.

Ситуация была непростой, потому что на самом деле рассказывать было нечего.

- Сумасшедший дом какой-то! – возмутился он, получив лишь молчание в ответ. – Ладно. После ужина, всё после ужина. Когда я голодный, я злой. Так что, отложим на вечер, – замахал он руками, будто отмахивался от них, и ушёл с кухни.

- До ужина ещё больше часа, я даже рыбу ещё в духовку не ставила, а он уже голодный, – пробубнила мама, перейдя на отвлечённую тему.

- А ещё говорил Снежанке, что на диету хочет сесть, типа нужно устраивать разгрузочные дни. Ну-ну… - поддержала Алёна.

- А знаешь, что, – вдруг решительно сказала мама. – И не надо никому ничего объяснять, доказывать, а тем более оправдываться. Это твоя жизнь. Просто ставь перед фактом и всё.

- Мам, я тебя люблю, – расплылась в улыбке Алёнка. – Более дельного совета трудно придумать. И правда, что я тут спектакли разыгрывать буду? Я же знаю, что поступаю правильно, знаю, чего мне всё это стоило, знаю, насколько я дорожу семьёй, чувствами, своей миссией. Так что, не важно, что подумают другие, даже папа. Ничего, смирятся, привыкнут.

Этот разговор воодушевил её, и беседа с папой после ужина началась весьма конструктивно.

- Ты забираешь детей и переезжаешь в квартиру, правильно я понял? – уточнял папа, пытаясь казаться строгим.

- Да. Причём в самое ближайшее время. И Марсика, конечно же, я тоже заберу.

- И тебя не смущает, что твоего мужа, заметь бывшего, не было больше пяти лет, он не принимал абсолютно никакого участия в твоей жизни и жизни детей?!

- Не смущает. Я знаю причину. И знаю, что теперь всё иначе.

- Это что же за причина такая? И не слишком ли ты обольщаешься? Откуда такая глупая самоуверенность?

- Не глупая. То, что я знаю причину, не означает, что её должны знать все. Пойми, это наше личное дело, мы между собой разобрались и поняли друг друга. Просто порадуйся и прими всё как есть.

- Я как мама не могу всё принимать и радоваться. Пройдёт месяц, ну может год и всё начнётся сначала. Опять эти слёзы, нервы, расставания, переезды… Ты хочешь, чтобы я опять с инфарктом слёг? – так наивно пытался давить на жалость папа.

- Диагноз был неверным, ты забыл? – улыбнулась Алёна, но у самой ком к горлу подступил, когда она вспомнила ту ситуацию.

- Я-то ладно, а дети? Им будет каково? – бросил он свой последний аргумент.

- Почему ты так настроен? Почему сразу думаешь о плохом? Неужели тебе не хочется, чтобы у меня всё было хорошо?

- Именно этого я и хочу! Поэтому и пытаюсь уберечь тебя от ошибок.

- Пойми, это не ошибка, это моя настоящая жизнь. Больше всего на свете я хочу быть с Яном! Хочу, чтобы наши дети были с нами. Хочу быть счастливой, а ты пытаешься сейчас заставить меня упустить этот шанс, – слегка занервничала она, но потом взяла себя в руки.

- Надо Снежане позвонить, пусть она тебе вернёт благоразумие. Я тут бессилен… – ворчал он себе под нос.

Алёна села на диван, распустила собранные в пучок волосы и закрыла лицо руками.

- О, как с тобой сложно! – вздохнула она.

Папа как тигр в клетке ходил по кругу.

- Прям так сильно его любишь? – наконец присел он рядом. – Поэтому всё это время и была одна?

Алёна молча закивала в ответ.

- Ну, тогда что ж, пусть будет так. Я же понимаю, что ты точно решила и в любом случае вернёшься к нему. Не ругаться же нам из-за этого, – сменил тон папа.

- Другое дело, – искренне улыбнулась Алёнка, и глаза её засияли.

- И это… Пусть заезжает, не чужой же. Он мужик-то хороший, ничего не скажешь, семью обеспечивал, тебя не обижал. А то, что между вами было, это уже на вашей совести, так уж вышло. И может, к лучшему всё это, он же детям отец родной, не какой-нибудь там дядька, может всё и наладится… - говорил он, будто бы просто озвучивал свои мысли.

- Помощь нужна? – заглянула мама.

- Запоздала ты со своей помощью, – довольно сказал папа. – Сами разобрались.

Мама явно ждала продолжения, ей нужно было услышать вердикт.

- Что вот с ней поделаешь? – прижал он к себе дочь. – Говорит, что лишаю её шанса на счастье! Я что, изверг какой-то что ли? Я ж больше всего хочу, чтоб она счастлива была, – указал он на дочь. - Мы с мамой этого хотим, – добавил он, посмотрев на жену.

Ситуация была прояснена, самый сложный этап в лице папы был преодолён. Но очень многое было ещё невыяснено, и здесь ответы Алёна могла получить частично от Добромира и, конечно же, в первую очередь от Касьяна.

Она уложила детей и с задумчивым видом уселась на кухне.

- Сложно тебе с нами, да? – улыбнулась мама. – У тебя на кону глобальные изменения. Ты знаешь, что наша планета меняется и уже никогда не будет той, что прежде. Могущественные силы задействованы в процессе и на самом деле всё вокруг происходящее не такое, как кажется. Мы видим только следствия, а не причины, – размеренно говорила она. – И вот зная всё это, приходится заниматься обычными бытовыми вопросами, разъяснениями и выяснениями отношений. Это так мелко!

- Да, мам. Это сложно. Сложно, зная правду, делать вид, что её не знаешь, продолжать играть в эти игры. Но по-другому нельзя! Я уже столкнулась с этим, и чуть было не разрушила сначала свою земную жизнь, а потом и энергетическую. Добромир был прав, это очень тонкая грань, но её необходимо чувствовать. Нельзя полностью отдаляться от чего-то, не нужно выбирать. Мне нравится жизнь обычного человека, мне нравится тот опыт, который я получаю, и его, именно такой, нигде больше не получить. Мне нравится заботиться о близких и когда они заботятся обо мне, мне нравится переживать все радости и горести со своими друзьями, нравится ощущать утреннюю прохладу, дуновение ветра, колкие снежинки зимой, нравится твой яблочный пирог, как папа отгадывает кроссворды, Снежанкин заразительный смех, разбросанные по дому детские игрушки… Это жизнь! Настоящая, моя и я больше не хочу задвигать её на задний план, – сказала Алёна и немного помолчала. – Но в то же время, знания и возможности, которыми я обладаю – это тоже моя жизнь и тоже настоящая, возможно, даже более настоящая. И я не буду останавливаться на достигнутом, я буду развиваться, буду учиться. Потому что это важно, это интересно, это то, чего я хочу. Мир устроен иначе, и, зная это, можно создать для себя почти что идеальную жизнь, ту, в которой будет нужный опыт, сопричастность к добру и благодарность за то, что я могу всё это иметь.

- У тебя можно многому поучиться. Было время, когда мы учили тебя, теперь же пора тебе учить нас. Я чувствую, что ты как бы на другой ступеньке, но ты не смотришь сверху вниз, ты всё так же рядом, ты готова делиться знаниями с теми, кто готов их принять.

- И чем больше будет тех, кто готов принять, услышать, понять, тем счастливее я буду.

- Да. В этой жизни можно успеть гораздо больше, чем кажется. И всё ведь на поверхности, но почему-то все вокруг не хотят замечать. Уткнулись в свой узкий материальный мир, проблемы, быт и думают, что это и есть настоящая жизнь, – анализировала мама.

- Мамочка, как я рада, что ты у меня есть! – искренне сказала Алёнка, взглянув на неё. Эти слова были так созвучны с её выводами и с тем, что говорил ей Добромир.

Они закончили беседу, и Алёна ушла в комнату. Спать не хотелось, все её мысли сейчас были с Касьяном.