Беглец между мирами (СИ)

Берону тоже не удавалось найти Эралию, но гнев и ненависть к Фалуру, гнали его вперед по коридорам, как дикого зверя. Острое медвежье чутье не давало результатов. Вся тюрьма была переполнена запахами, и помимо вони немытых человеческих тел, его разум тонул в липких запахах ужаса и безысходности пленников. Он был в человеческом обличии, так как размеры коридоров не позволяли ему комфортно передвигаться по ним в шкуре медведя. Проверяя камеру за камерой, клетку за клеткой, он уже отчаивался найти Стрелу. В душе поселился мерзкий холодок осознания, что они могли и не успеть. Фалур уже давно мог развязать ей рот, а затем хладнокровно убить. Берон всячески отмахивался от этих мыслей, повторяя себе вновь и вновь, что она жива и еще ничего не потеряно. Но потеряно в жизни было уже многое. Саму жизнь у Берона отобрали и заменили чужой, наделив судьбой, которая ему не предназначалась. Теперь он наконец обрел контроль над своей жизнью, и никто ему не помешает совершить возмездие. Он твердо решил, что если Эралия мертва, то он убьет Фалура еще с большим наслаждением.

Извилистые тоннели подземелья, мотали его в разные стороны, сбивая с толку и окончательно запутывая. Новые пролеты открывали перед ним, новые ряды дверей камер, но и в них не было Последней Стрелы. Мысли засоряли сознание, чувства пеленали и замыливали взгляд, а тоннели и камеры проносились мимо бесконечными составами. Не разбирая дороги он вбежал в очередное крыло, и обнаружил две длинные стены оканчивающиеся тупиком, с двумя горящими факелами в настенных подставках. Глухие стены коридора без единой двери ввели Берона в легкий ступор. Зачем иметь целое крыло, где нет ни одной камеры. Хотя вывод напрашивался сам по себе: незачем. Только если это не сделано для отвода глаз. Берон начал прощупывать стены, принюхиваться к камню, пытаясь отыскать стыки или щели. Полное отсутствие магический способностей иногда сильно раздражало его. В разных мирах столько могущественных магов и колдунов, а ему не досталось и крупицы их умений, даже самых жалких. Но с другой стороны, миллиарды людей и других существ жили как и он, без магии, но в отличии от него, они не умели перекидываться в медведя. Хотя раньше было огромное множество рас животных перевертышей. Но теперь он был едва ли не последний в своем роде.

Мысли и переживания сейчас явно были не к месту, но события последних дней, что-то переключили в Бероне. Раньше ему не требовались лишние доводы чтобы исполнить свой долг, но после всей этой многолетней лжи, он просто не мог перестать анализировать, теперь уже принадлежащую только ему жизнь. Копаясь в себе, он исследовал стену тупика, и найдя под держателем факела тонкий крючок, потянул за него. Дверь со скрежетом отползла в сторону и перед молодым полководцем открылся проход в новый тоннель, тусклый и мрачный. В душе шевельнулась надежда. Такие мрачные застенки, как раз для особых заключенных.

Приглушенный до минимума свет, скрадывал истинные объемы коридора, но медвежье зрение помогало без труда ориентироваться в пространстве. Обследовав несколько дюжин камер, он наткнулся на дверь за которой находилась караулка, и еще один небольшой коридор. Открывая дверь, он резко ворвался в комнату, чтобы застать врасплох раскисшую от томительного ожидания, охрану. Но в дверях сработала ловушка, и на молодого берендея, светящейся зеленым цветом вязью, налипла обжигающая магическая сеть. Берон взревел, пугая на смерть ничего не подозревающих охранников и бросился на них, превращаясь в воинственного медведя. Стражники не успели даже взять в руки оружие, когда восемьсот килограммовый медведь накинулся на них, разрывая их хлипкие тела на кровавые ошметки. Подхватив с одного из стражников связку ключей, и два странных амулета, выбежал из караулки в новый коридор. Проследовав в него, Берон вышел еще к одной двери, которая выглядела очень мрачно и надежно. Кожу жгло от воздействия магической сети, но он был неумолим. Стальные засовы и огромные замки служили надежным гарантом сохранности помещения за дверью, но Берон понимал, что без магических замков здесь не обошлось. Ключи со связки, после тщательного подбора, открыли замки, и теперь Берон искал способ применения амулетов. Дверь казалась монолитным камнем, но прощупывая дюйм за дюймом ее поверхность, он отыскал желоб, скрытый мороком, куда четко лег один из амулетов. Спустя еще некоторое время, нашлась выемка и для второго артефакта. По двери прошлась волна серовато-феолетового цвета, и она начала отпираться шипя, словно выпуская пар.

Войдя в помещение, уже приняв человеческий вид, Берон, бросился к лежащей на полу девушке. Он подхватил ее голову, и аккуратно убрав волосы с ее лица, посмотрел на Эралию. Тира была в полусознательном состоянии, и едва держала слезящиеся, раскосые глаза открытыми. Она была вся в грязи и крови. Тело в ранах и порезах, а из одежды, бесформенный балахон из мешковины, который едва прикрывал интимные места. Берон взял ее на руки, и вынес из комнаты, в которой он ощущал сильные вибрации эфира. Они словно вытягивали жизнь и силы из любого, кто находился в стенах этой камеры. Наверно комната оснащена специальными артефактами или заклинаниями. Он уложил Стрелу на стол в караулке, и принялся шарить в карманах пояса. Из секретного поясного кармана вынырнул небольшой мешочек, утонувший в могучей руке берендея, из которого он достал несколько листочков сизо-зеленой травы Морвы Белой. Это была одна из разновидностей редкого целебного растения. Он вложил листки в рот Эралии и она постепенно рассасывая их, принялась жевать. Она немного взбодрилась и вытянулась в струну, но тут же из ее пересохших губ вырвался стон боли. Тира постепенно приходила в себя. Раскосые веки открылись и великолепные зеленые озера глаз, затопили его сознание. Он проникся к ней такой нежностью и любовью, замешанной на фундаменте собачей преданности, что был готов уничтожить любого, кто посмеет ей причинить вред. В груди горевший огонек ненависти, вспыхнул пожаром, и Берон с нетерпением сжал кулаки.

— Берон — это ты? — Тира едва произносила слова, но его слух распознавал все оттенки чувств звучащих в ее голосе. И он незамедлительно ответил: — Да Эралия, не говори больше ничего. Ты слишком слаба.

— Варэн?? Он жив, он нашел тебя? — Ее голос сорвался, и она сипло простонала.

— С ним все в порядке. Я сам его нашел. Мы разделились в поисках тебя, но договорились встретиться на первом этаже. — Берон заметил, что Стреле легчает на глазах, и здоровый блеск глаз возвращается вместе с румянцем на веснушчатых щеках. — Ты должна отдохнуть и набраться сил. Он стянул с руки браслет и надел его на Эралию. Этот магический артефакт мигом соединился с ее аурой и начал закачивать в нее энергию. Силы постепенно возвращались, но очень медленно и Тира попросила Берона закрыть дверь в ее камеру. Она ощущала, что эманации эфира продолжают выкачивать из нее силы. Так и оказалось. Дверь захлопнулась, а Эралию накрыла волна восстанавливающей энергии и силы от браслета. Спустя десять минут она была полностью отдохнувшей и свежей. Раны затянулись под воздействием целебных заклятий, и теперь она разве что была грязная, да и только.

— Ну как ты себя чувствуешь? Сможешь идти? — Берон с тревогой в глазах смотрел на Тиру и она кивнув, решила сбавить напор своего заклинания лояльности. В тот момент, когда она пришла в себя, она инстинктивно надавила на сознание молодого берендея своей ментальной силой, вызывая к себе безграничную любовь и всепоглощающее желание защищать ее. Так она исключала нападение от источника опасности, превращая в своего защитника.

Берон встрепенулся, и удивленно посмотрел на Эралию. Таких ментальных способностей он еще не ощущал раньше, даже не знал о таком. Но не было времени объясняться. Нужно было спешить. Они вылетели через дверь за которой нашлась лестница на первый этаж. Теперь им нужен был свиток.

Обойдя каждый закоулок подземелья, Славик вышел к просторной лестнице, которая вела на первый этаж. Туда, где находился тронный зал замка. Не найдя Эралии, он решил ждать Берона на первом этаже, как и условились. Проходя по широкому коридору, в альковах которого стояли разнообразные статуи воинов, Славик почувствовал мощный удар магической энергии. А сразу после него щедрую волну астральных колебаний. Где-то рядом открыли астральную воронку, из которой обильными потоками поступала энергия, попадая в нашу реальность и будоража магические поля. Слава до конца не осознавал, что все это значит, но что это приведет к чему-то очень плохому, не сомневался.