Драйв Астарты

– Кто решил? – не понял Эсао.

– Оккупационная администрация, – Оскэ пожал плечами, – Кто же ещё? Ясно, что она будет строить там коммунизм, но какой именно – про это в первой серии не сказано.

Тиморцы в полном недоумении переглянулись.

– Подожди, – сказала Стэли, – получается, ты захватил власть, а потом силой заставил людей жить при коммунизме? Это неправильно! Нужно воспитание, которое…

– Других людей, по сценарию, там нет, – перебил Оскэ, – значит, работаем с этими.

– Но эти люди пока не готовы к коммунизму! Они эгоистичны, отталкивают слабых, гонятся за наживой и за грубыми животными удовольствиями. Их надо ещё убедить подняться выше своих темных животных инстинктов, к настоящей человечности…

– Ну, не знаю, – он снова пожал плечами, – Если их убедили добровольно сдаваться в крематорий в 25 лет, то, значит, их можно убедить в чем угодно. Ты только поставь конкретную задачу: в чем именно их надо убедить? И мы нарисуем вторую серию.

– Подожди! Я не поняла! Ты готов убеждать людей в том, во что сам не веришь?!

– Это же игра, – напомнил он, – У нас в школе она идет, как обучающая, на компе. Называется «X-fenua». У меня было второе место на окружном конкурсе. Я построил такую классную жреческую олигархию! Она держалась 4100 условных лет. Правда, у девчонки, которая на первом месте, модель держалась на двести лет дольше. Но, моя модель по-любому была стабильнее, чем Древний Египет, который, как бы эталон!

– У меня было всего 2 тысячи лет, – вздохнула Флер, – Жаль, я не знала про Торманс Ефремова. При таком педагогизме, я бы вышла на 5 тысяч лет, как не фиг делать!

– Педагогизме? – переспросил Эсао.

Флер утвердительно кивнула и пояснила.

– Типа того, что излагала Стэли на счет темных животных инстинктов. Это если…

– Давай покажем ребятам на компе? – перебил Оскэ.

– О! – согласилась она, – Это мысль! Но давай вечером, ОК? А то, я по глазам хозяев фермы вижу, что пришло время подвижных игр типа «агротехнические работы».

– Ну, как бы, да, – не очень охотно признал Дв, видимо разрываясь между законами гостеприимства и производственным графиком.

– Помочь чего? – спросил Оскэ.

– Ну, как бы… – лидер папуасов почесал пятерней грудь, – … Если ты когда-нибудь монтировал модульные подвесные кюветы для гидропоники…

– Уже поляны не хватает? – удивилась Флер, – Тут же примерно тысяча гектаров!

– У нас специальные планы на счет ландшафта, – туманно пояснил Дв.

– Ну, если так… – Оскэ кивнул, – короче: подвесными модульными конструкциями я занимался, правда, другими. Но, по ходу, принцип один и тот же. Пошли, посмотрим.

– Если нам найдется дело, то мы бы тоже… – заметил Эсао.

– …Пошли, – перебила Упу, хлопнув его по плечу, – Сейчас устроим вам каторгу, а то негры-рабы уже вымерли от непосильного труда, а новых мы ещё не успели купить.

…

25. Самый страшный морской зверь – это мудак.

=======================================

Подводный коралловый остров Анамет (от искаженного английского Unnamed) не удостоился нормального имени, поскольку расположен в полусотне миль к северу от самой северной суши на Чагосе – атолла Баиксо, и в четверти сотни миль к северу от Спикерс-банки (последнего крупного подводного атолла в этом направлении). Банку Анамет нанесли на морские карты лишь потому, что её выступы могут представлять угрозу для кораблей с осадкой более 10 метров. Никакого позитивного интереса этот остров (или, мелководная банка) до сих пор не представлял.

Тем не менее, сегодня на рассвете на Анамет прибыли два летательных аппарата, похожих на серебристое трехметровое яйцо с V-образным крылом и толкающим пропеллером. Приглядевшись, можно было без особого труда установить, что эти яйца надувные, из толстой прозрачной пленки, а эффект серебристости возникает только из-за преломления боковых лучей света. В течение всего светового дня они дрейфовали на трехмильном участке океана, над подводным островом. Экипажи (четверка молодых людей) совершали погружения с портативными ребризерами на глубины 10 – 20 метров, обследуя рельеф, расставляя маркеры и выполняя фото-съемку. Сторонний наблюдатель точно заметил бы, что отношение одной пары – парня-филиппинца и девушки мелано-малайки, несколько ленивое, а отношение другой пары – китайца и китаянки – прямо противоположное. Только психический прессинг первой пары на закате вынудил китайцев прекратить погружения. Они готовы были бы нырять и при свете мини-прожектора…

Все четверо расположились на надувном рафте, соединявшем флайки, развернутые кормой друг к другу, и принялись за ужин (состоявший из галет и какао). Ужин без флэйма на свободную тему – это не по-канакски, поэтому флэйм начался сразу.

– Вы, китайцы – великий народ, – прочувствовано объявил Пири, жестикулируя для усиления эффекта сигаретой в левой руке и кружкой в правой, – …Вы генетически приспособлены к поиску изящных и неожиданных решений. Вот, например, ракеты. Никому в древние времена в голову не пришло набить обрезок бамбука порохом, поставить на опору и подпалить. Только китайцам.

– Сейчас ты скажешь про нас какую-нибудь гадость, – предположила Юн Чун.

– Не сейчас, – ответил Пири, – Я ещё не закончил хвалебную часть. Или, ещё, взять «WingedZorb». Все, кто вообще знал про эту модель, думали, что WZ это всего лишь неудачная попытка построить дешевый ограниченно-жесткий мото-дельтаплан для Антарктики. Ясно, что двое экстремалов могут на таком дивайсе пересечь Южный Ледовитый океан, но на то они и экстремалы. А так, WZ не тянет на антарктическую флайку. Тут появляетесь вы и говорите: «Hei, foa! А ведь скорость WZ в полтора раза выше, чем на открытых машинах этого класса, поскольку у яйца аэродинамика, и в надувном яйце можно ночевать в море». Вот это по-китайски! Дикие авиа-туристы напишут ваши имена на скалах от Рапа-Нуи до Палау! Но!..

– Вот сейчас точно будет гадость, – сказала китаянка.

– Точно! Вы долбанные трудоголики! Причем агрессивно заразные!

– А если нам просто нравится работать? – спокойно спросил Линси Ли.

– Так это и есть трудоголизм, – заметила Лвок, – Трудоголик, ведь не заставляет себя работать из чувства долга. Он прется от работы, он от нее охеревает до оргазма, и он работает, пока не отвалятся копыта! И Пири верно сказал: у вас это ещё и заразное.

– Что, тоже понравилось? – ехидно спросила Юн Чун.

Мелано-малайка уселась поудобнее и прицелилась в китаянку пальцем.

– Слушай сюда, гло! Если ты надеешься убедить меня, что это нормально, то у тебя ни фига не выйдет. Если один чел заразился от другого гриппом, и у него температура 39 Цельсия, это ни хрена не делает такую температуру нормальной. Ты согласна?

– Про грипп я согласна, а про работу – нет.

– Короче, – подвел итог Пири, – Завтра ныряем только до обеда, и никаких «еще чуть-чуть». Это медико-биологическое требование. Договорились?

– ОК, – Линси Ли кивнул, – Мы согласны. Это дисциплина техники безопасности.

– … И вообще, если мы начинаем на рассвете, то сейчас моем кружки и – спать.

– Мы должны ещё отправить краткий отчет за три дня, – сказал китайский лейтенант.

– Через час, чтоб спали, – твердо сказал Пири.

– ОК, – Линси снова кивнул, – часа нам хватит.

Через четверть часа парочка чагосских нео-туземцев уже улеглась в одном зорбе, а китайцы залезли в другой зорб и, при свете светодиодной лампочки, приступили к составлению отчета. Техническая сторона была написана без проблем. Линси Ли пунктуально вел рабочий дневник в электронном блокноте, и оставалось только скопировать его в текст отчета. Сложнее обстояло дело с социальной стороной. За последние три дня китайцы значительно продвинулись в адаптации к обычаям Терра-Илои, и сейчас забуксовали в проблеме протокольного описания этих обычаев.