Псы. Наказанные небом (СИ)

— Всё в порядке, — я качаю головой и потираю шею, затем упираюсь рукой в бок, чувствуя, как кости ломит, а тело меня почти не слушается.

Наверное, надо поспать немного, а то за весь день столько событий, что можно рехнуться.

— Точно? — парень внимательно смотрит мне в глаза.

Я киваю и немного улыбаюсь, протягивая руку к его лицу, чтобы дотронуться до щеки и притянуть его к себе, совсем забывая, что кругом полно других Псов. Я хватаюсь за его щёку и вдруг ужасаюсь, потому что вся моя рука в крови и кожа Кэйла теперь тоже. Я непонимающе хмурюсь — ноги подкашиваются, но парень успевает поймать меня за талию.

— Господи, у тебя кровь…

Я сглатываю, пытаясь отогнать шум в ушах. Кровь? Меня ранили? Но когда? Я ведь совершенно не чувствую боли, лишь какую-то раздражающую меня усталость…

Я немного отстраняюсь и пытаюсь нащупать на себе рану, но у меня не получается. Кэйл проводит рукой по моему боку, и только сейчас я вижу, что чёрная ткань пропиталась в багровой жидкости. Если не приглядываться, то и не заметно вовсе, но тёмное пятно явно расползлось по моей талии. Куратор хватается за ткань и приподнимает её — я пытаюсь изловчиться и посмотреть, как именно меня ранили.

Возможно, зацепило взрывом или снайпер всё-таки достал меня, но отсутствие боли меня пугает гораздо больше, чем мысль о том, что я где-то поранилась. И у меня почему-то такое ощущение, что поранилась я уже после того, как мы забрали тела и поехали домой.

— Чёрт… Катрин! — Кэйл хватает меня за плечи и тянет в сторону врача.

Все начинают оборачиваться, и это напрягает меня. Ноги подкашиваются, и я почти падаю на колени, но парень успевает подхватить меня на руки.

— Катрин! — почти кричит парень — девушка появляется из какого-то кабинета и непонимающе смотрит на нас.

— Что? Я же… Ох, ничего себе, — она машет нам рукой. — Неси сюда, скорее.

Кэйл поспешно следует за ней, а я почти ничего не вижу, потому что на какое-то мгновение всё перед глазами темнеет. Голова раскалывается, и к горлу подступает тошнота. В реальность я возвращаюсь уже в кабинете Катрин и понимаю, что лежу на кушетке за специальным стеклянным куполом. Точно в таком же месте, где была Семь, когда мы забирали её из изолятора.

Я не понимаю, что происходит, — боли я не чувствую, лишь адскую усталость и напряжение в голове. Такое чувство, что я даже пальцами не могу шевелить. Хочется пить и вернуться в свою мягкую кроватку, чтобы уснуть в объятиях Кэйла и больше ни о чём не думать.

Только через несколько минут я понимаю, что нахожусь в комнате не одна. Здесь Брайан, Семь, Кэйл и Катрин. Они все стоят недалеко от меня и изредка смотрят в мою сторону. Я смутно могу разобрать их разговор.

— … Такое чувство, что у неё открылась старая рана, — говорит Катрин, листая какие-то бумаги, словно надеясь найти информацию о том, что я когда-то давно была ранена. — Это явно не от выстрела и не от взрыва. На вас нападали после того, как вы забрали тела?

Она вскидывает голову и смотри на парней, но Брайан качает головой.

— Нет, — Кэйл смотрит на меня, но будто и не видит, что я смотрю в его сторону. — В том то и дело, что я был рядом с ней в грузовике. С ней ничего такого не было, только когда мы приехали в Логово я заметил, что она стала выглядеть уставшей и какой-то измученной. Я решил, что это просто последствия сегодняшнего дня.

Я бросаю взгляд на Семь, которая сидит на диване и смотрит на меня, но понимаю, что она совершенно не видит никого вокруг. Брайан что-то спрашивает, но я не могу расслышать его слов. Кэйл снова качает головой.

— Ничего не понимаю, — Катрин теребит свои волосы. — У неё не останавливается кровотечение. Если мы вытащим её из изолятора, то Лизбет просто истечёт кровью, — блондинка прикусывает губу и устало садится на стул. — Серьёзных повреждений нет. И такое ощущение, что рана открылась изнутри. Словно что-то вырвалось наружу из его тела и забрало с собой способность к регенерации. Даже наше оборудование не может вылечить её. Я не знаю, что делать.

— И что? Ты предлагаешь оставить её навечно в этой банке? — вскрикивает Кэйл. — Нужно отправить её в центральное управление, там должны хоть что-то сделать.

Брайан шикает и чертыхается.

— Там одни Пернатые. Думаешь, что они будут помогать нам? Даже если они и возьмутся за её лечение, это не гарантирует ей жизнь, — младший Лидер прячет руки в карманах. — Нам надо придумать что-нибудь. Вколите ей какие-нибудь витамины или ещё что. Пробуйте снова и снова, пока эта хрень не подействует.

Катрин с укором смотрит на него, затем поджимает губы и встаёт.

— Это может убить её окончательно.

Они все замолкают, и я начинаю прислушиваться сильнее, надеясь, что они хоть что-то ещё расскажут обо мне.

— Тогда пусть остаётся там, — безразлично говорит Семь, поднимаясь с дивана. — У нас и без неё полно хлопот. Медики пусть им занимаются, а мы должны готовиться к войне с Птицами.

Её голос такой холодный, что мне становится страшно. Я не ожидала от Семь подобных слов. Я вообще от неё такого не ожидала. Словно у неё раздвоение личности, и сейчас здесь совершенно другой человек.

Сестра Кэйла уходит, оставляя всех здесь. Брайан чешет подбородок и говорит:

— Мне надо к Лидеру. Скажите мне, как только ей станет лучше, — парень бросает на меня последний взгляд и тоже уходит.

Кэйл и Катрин остаются наедине.

— Нам надо вылечить её, — куратор скрещивает пальцы за затылком, а потом резко одёргивает руки. — Мы не сможем держать её там всё время. Если Пернатые нападут на Логово и каким-то образом захватят его, то таскать Лизбет в изоляторе возможностей просто не будет, — он смотрит на меня, но его взгляд такой пустой и безжизненный, что я чувствую, как мурашки бегут по моей коже.

Парень медленно подходит ко мне и смотрит сверху вниз на то, как я лежу за стеклянным куполом — Катрин останавливается рядом с ним. Они какое-то время молчат.

— Мы сможем понять её состояние только тогда, когда она очнётся, — говорит девушка. — Сейчас я могу только строить предположения, которые ни к чему не приведут.

Я непонимающе хмурюсь. Что значит «когда она очнётся»? Я ведь в сознании. Вот она я, лежу перед вами, неужели, вы не видите? Я открываю рот, чтобы позвать Кэйла, но из него ничего не вылетает, и я в ужасе замираю. Я не могу издать ни единого звука, словно мой голос навсегда покинул меня. Я, словно рыба на суше, хватаю ртом кислород и медленно погибаю, не в силах позвать на помощь.

— Я попрошу Скотта помочь. Может быть, это последствия того случая, когда на Лизбет применяли парализующий яд, — тихо говорит Катрин. — Возможно, мы не до конца изучили действие яда. Что-то упустили.

Кэйл поджимает губы и кладёт ладонь на стекло. Я пытаюсь пошевелиться, но у меня ничего не получается. Такое чувство, что я снова под действие яда. Но даже если и так, то они должны видеть мои глаза! Они же открыты, чёрт возьми!

— Помоги ей, — просит парень. Он отстраняется и встаёт в пол оборота ко мне. — Мне нужно к своим. Обеспечивать безопасность Логова. Если что-то случится, сразу зови меня.

— Хорошо, — она кивает и сжимает в руках блокнот с записями. — Она выкарабкается. Я уверена.

Они отходят от меня, а я всё ещё пытаюсь позвать их, издать хоть какой-нибудь звук и ли пошевелиться, но у меня не получается. Я лежу здесь, чувствуя вместо боли лишь ужасную усталость. И мне почему-то страшно…

***

Следующие несколько часов пролетают для меня как в тумане. Я неподвижно лежу под прозрачным плотным куполом, изредка ко мне подходит Катрин или Скотт, чтобы проверить мои показатели, записывают что-то в свои блокноты, а затем снова уходят. В одиночестве я провожу большую часть ночи, и самое ужасное то, что я не могу заснуть. Как бы я не пыталась, сон так и не соизволил забрать меня к себе.

Всё сливается в один сплошной водоворот событий, и я на какое-то время даже вылетаю из реальности, возвращаясь лишь в тот момент, когда вижу Кэйла. Он стоит надо мной и что-то говорит. Я не слышу его голоса, потому что вместо него до меня долетает только какой-то шум, но по губам я могу прочитать то, что парень зовёт меня. Я устало смотрю в его сторону, понимая, что куратор всё ещё не видит тот факт, что я в сознании. Это навеивает тоску и разочарование.