Расходники 1.1 (СИ)

Климин только мысленно прокричал "аааа бля, так и знал что в летописях ерунда". Хроники почему-то датировали его смерть на три года позже, что всегда казалось ему весьма странным. Феодор человек с потрохами принадлежавший Боголюбскому, этакий цепной епискп, с помощью которого можно было расправляться с нелояльным контингентом, оставаясь чистеньким. Андрей Юрьевич вложил в проект серьёзные деньги, а потом отдал на расправу? Сомнительно, особенно после устроенного им киевского погрома. Кто бы в семьдесят втором году осмелился ему возражать, и тем более судить его протеже? А сейчас могут, народ ещё не пуганный.

Учитывая давнюю вражду киевского и суздальского князей, открывались интересные перспективы по их стравливанию. Князья на столько сильно ненавидели друг друга, что военное столкновение, по мнению посадника, являлось лишь вопросом времени. Задача стояла следующая - стравить давних врагов как можно быстрей, благо появился великолепный повод. Чем скорей Залесье сцепиться с Русью, тем лучше. Как ни как, навигация на носу, прошлогодние проблемы с разбоем ни кому даром не упали.

Посадник прямо спросил - справишься? Климин утвердительно кивнул, если родственнички и в самом деле на ножах, то задача не представлялась особо сложной. Состряпать для них повод, а в драку они сами полезут. В его родном мире, князьям помогать не пришлось, сами вцепились друг другу в глотки, расправа с Андреевым ставленником, явилась замечательным поводом. Здесь, эта драма разыгрывается несколько иначе, нужно лишь слегка помочь ей свернуть в нужное русло. Тем более, что это отвечало его долгосрочным интересам. Так, через семнадцать дней безумной гонки, во главе отряда из десяти человек, подполковник смотрел с ближайшего холма на древнюю столицу.

***

Купец средней руки Пётр по прозвищу Кривой, в отличном настроении не спешно возвращался из лавки домой. Даже весело насвистывал простенькую мелодию. Его хорошее настроения несколько портил странный нищий, увязавшийся за ним от самого торжища. Странный нищий, отчаянно старался изобразить человека сломленного лишениями, получалось не особенно убедительно. Купец положил руку на пояс, по ближе к висевшему на нём кинжалу. Бережёного, как говориться, Бог бережёт.

Нищий начал действовать когда Пётр решил сократить дорогу свернув в безлюдный переулок. Преследователь лепеча - подожди, добрый человек - ускорил шаг. Что ж, он предвидел подобное развитие событий, купец отступил к забору и развернулся к попрошайке в пол оборота, так, чтоб исключить удар в спину. Левую руку положил на рукоять кинжала, повёл правым плечом, освобождая спрятанный в рукаве медный шар кистеня.

Странный нищий остановился ровно за шаг от досягаемости кистеня, скривил рот в щербатой улыбке - что, добрый человек, не похож я на калику перехожего, раз ты за кистень хватаешься?

Пётр и бровью не повёл, стрельнул глазами в другой конец переулка, оценивая обстановку - чего тебе, сирый? Поищи лучше заработок в другом месте - купец мысленно представил, как при следующем шаге нищего он шагнёт в сторону, одновременно выпуская из рукава кистень.

- Ты не так меня понял, Кривой, с тобой хочет поговорить один человек. У меня даже есть весомый аргумент, чтобы ты мне поверил - нищий показал половинку монеты зажатую между двумя пальцами. Медная монета с квадратной дыркой посередине, из такой далёкой страны, что ни один опытный путешественник не мог разобрать написанные на ней символы. Пётр её сразу узнал, ведь у него находилась её вторая половина. И раз всплыла эта диковина, значит Будимиру в Новгороде, понадобилась его служба.

- Поверил, я весь во внимании.

- Тогда держись за мной, в десятке саженей, прогуляемся по городу, потом покажу тебе дом, где тебя будут ждать.

Они долго петляли по городу, пока нищий на Копыревом конце не споткнулся рядом с одним не приметным бедным домиком. Ругаясь поднялся, плюнул в сторону ворот и засеменил дальше. Пётр догадался, что ему именно сюда. Вечером, на стук ворота открыл древний дед, помнящий наверное ещё победоносные походы Мономаха, а может и сам в них участвовавший. Что-то брюзжа под нос показал гостю на дом. Закрыл ворота и ощупывая клюкой путь побрёл к дому. Дед был слеп как крот.

Маленький, очищенный от снега двор, утопал в щепках и свежих стружках, словно тут обосновалась плотницкая артель. В единственной комнате Петра уже ждал чудовищного вида мужик. Огромного роста, плечами такой ширины, что не в каждую дверь войдёт, длинными патлами заплетённые в две толстые косы и бородой лопатой. Чудовище не представилось, но сразу перешло к делу. Интересовали его купцы и уважаемые люди Залесья, которые сейчас гостят в городе. Лавки на торгу, чем торгуют, где живут, где встречаются, в какую церковь ходят. Расспрашивал про именитых горожан, кто ко князю новому вхож, кто среди простых людей уважением пользуется, кто каким делом живёт и прочие подробности.

Слушал ничего не записывая, лишь изредка задавал уточняющие вопросы. Под конец попросил завтра погулять по торгу, посмотреть товар в лавках суздальских купцов, а потом не мешкая отправиться по торговым делам, в Смоленск, Чернигов, да собственно всё равно куда. Главное прихватить семью и ценное добро, по тому, как скоро настанут для города не лучшие времена, о которых лучше узнавать из вторых уст, чем самому свидетельствовать.

Той ночью, Пётр не придал словам чудовища особого значения, лёг спать посмеиваясь, какого хвастуна Будимир прислал. А проснулся уже в бурлящем городе. За ночь кто-то разбросал по всему городу грамоты в которых от имени владимирского князя предписывалось киевлянам изгнать Мстислава Изяславовича и целовать крест на верность ему. Не успел он открыть лавку, как призывая киевлян, зазвонил вечевой колокол. Уже собираясь бросить всё, как наткнулся взглядом на вчерашнего нищего, который еле заметно покачал головой, а потом закричал противным визгливым голосом - на вече киевляне, постоим за честь свою - потом подмигнул Петру, кивнул в сторону торговых рядов, как бы намекая - давай, показывай.

***

Когда киевский агент посадника ушёл, Алексей отклеил бороду, с наслаждением растёр зудящие щёки. Умел посадник подбирать толковых людей, этот, аналогично, не зря небо коптил. Уже в процессе разговора подполковник набросал в голове дальнейший план действий, но сначала нужно было завести народ. Климин спустился в подвал, где во всю работала передвижная типография. Наборная форма размером на лист А4, прокатный валик, вот и вся типография. Качество печати не ахти, за то можно перенести в рюкзаке и развернуть на новом месте за пять минут. Первый тираж был практически закончен и мужики распихивали листовки по сумкам, готовясь к выходу в заранее нарезанные районы. Утром жители мегаполиса должны познакомиться с новыми технологиями информационной войны.

Утро началось с хороших новостей, когда Алексей решил забросать город листовками, он надеялся запутать киевскую контрразведку, за одно внести сумятицу в умы горожан. Не больше. Но не учёл злободневность вопроса, помноженную на силу, которою имело в этом времени печатное слово. Люди прекрасно помнили, кто совсем недавно приводил на Русь суздальские рати, какие бесчинства его отец, помешанный на киевском столе, творил в городе. От одного упоминания имени хозяина залесья, руки тянулись к топорам. И тут, от него появляется откровенно оскорбительный манифест.

Климин стоял в углу заполненной разъярённым народом площади. События развивались в нужном ему направлении, народ уже созрел для действий, оставалось крикнуть - "БЕЙ" и толпа сорвётся. Всё испортил князь. С высоты своего роста, Алексей увидел, как толпа расступается, пропуская к помосту главу киевского княжества с не большой свитой. Князь поднял руки успокаивая разошедшуюся толпу и заговорил. Хорошо заговорил, подполковник аж скривился с досады. Мало того, что князь догадался об участии в происходящем третьей, заинтересованной в конфликте стороны, так ещё и нашёл правильные, убедительные слова, перехватив контроль над толпой. Снял перед киевлянами шапку, поклонился, сердечно поблагодарил, за любовь и доверие ему выказанное. Сказал, как он счастлив княжить в земле, населённой такими достойными людьми, готовыми отстоять их и свою честь с оружием в руках. Уже после этого, народ был готов есть у него с рук. Потом, в несколько фраз, не оставил от хитрых планов Климина камня на камне. В место гневных речей с обещанием найти и на кол, он просто высмеял содержание листовки. Алексей всей кожей ощущал, как от слов князя агрессия скопившихся на площади жителей, тает словно снег под ярким мартовским солнцем. К концу его речи окрестные дома содрогались от дружного хохота собравшихся, а ненавистный Андрей Юрьевич, в их глазах, представлялся полным дегенератом.