Проклятые башни

Изолт выскочила из люка, не обращая внимания на протянутую руку Дункана, и с интересом огляделась по сторонам. Над ней была покрытая дранкой остроконечная крыша, держащаяся на четырех деревянных столбах. В стороне стояла большая деревянная бадья, привязанная за ручку веревкой к железному пруту над ее головой.

Рядом с этим странным сооружением, смеясь, стоял Лахлан.

– Кто бы мог подумать! – воскликнул он. – Сколько раз мы просили одного из слуг достать нам воды из этого колодца и так и не поняли, что это вход в тайные пещеры! Дугалл, а ты знал?

Его кузен как раз выбирался из колодца. В отличие от Изолт, он не пренебрег помощью Дункана, позволив капитану вытащить его.

– Нет, мой милый. Я узнал секрет морских пещер только в этом месяце. Мой дайаден не из тех, кто раскрывает тайны сопливым мальчишкам, ты же знаешь. Кроме того, разве ты не помнишь, как Доннкан с Фергюсом пытались выколотить из меня этот секрет? Думаешь, я не рассказал бы его, если бы знал?

Лахлан улыбнулся, хотя в его улыбке сквозила печаль. Молодой Ри до сих пор горевал по своим братьям, и любое упоминание о них приводило его в мрачное состояние духа, которое часто затягивалось на несколько дней. Увидев его лицо, Изолт положила ладонь мужу на локоть, пытая отвлечь его внимание.

– Что мы теперь будем делать, леаннан ? – спросила она.

Лахлан оглядывал затянутое облаками небо. Он издал пронзительный соколиный крик и подождал, пока к нему на перчатку не спустился Снежное Крыло, прежде чем ответить ей.

– Мы разыщем капитана гарнизона и пошлем почтовых голубей к Мегэн и к Мак-Танаху, чтобы дать им знать, что все идет по плану, – сказал он. – Пойдем, бьюсь об заклад, они будут рады нас видеть.

Лахлан проиграл бы свое пари, если бы Изолт поймала его на слове. Капитан дворцового гарнизона оказался высоким худым мужчиной с мрачным подозрительным лицом и пронзительными глазами. Два года на голодном пайке и постоянная бдительность довели его до ручки, и, в отличие от защитников Дан-Идена, он вовсе не пришел в восторг, увидев своего Ри.

– Что это за гнусное колдовство? – закричал он, выхватив свой меч и бросаясь навстречу Дункану Железному Кулаку. Его красный плащ взметнулся, и Синие Стражи встали плечом к плечу, смыкая строй. За капитаном стояли его офицеры, тоже одетые в кроваво-красные плащи Красных Стражей и с обнаженными мечами. – Как вы сюда попали?

В какой-то миг казалось, что Красные Стражи и Синие Стражи бросятся друг на друга. Потом Лахлан вышел вперед.

– Как вы смеете поднимать меч на своего Ри! Мы пришли освободить вас, и хорошо же вы нас встречаете!

Еще мгновение меч капитана оставался занесенным, потом он опустил его, сказав оправдывающимся тоном:

– Прошу прощения, Ваше Высочество, но мы не ожидали, что вы материализуетесь ниоткуда. Мы ждали вас с тех самых пор, как прилетел ваш почтовый голубь, но не понимали, как вы сможете пробраться сюда, когда такая огромная армия стоит лагерем у наших стен.

Лахлан выступил вперед и опустил руку капитану на плечо.

– В этом старом дворце множество секретов, о которых ты можешь не знать, – сказал он. – Твои часовые не виноваты, что не заметили нашего приближения. На самом деле мы прошли прямо через этих мерзких Ярких Солдат, и они тоже нас не заметили. Вы герои, если смогли так долго удерживать Риссмадилл безо всякой уверенности в помощи. Я знаю немногих солдат, которые были бы на это способны. Вы доказали свою верность и преданность Мак-Кьюиннам, и я благодарю вас от имени моего покойного брата и от своего собственного.

Суровое лицо капитана слегка смягчилось, хотя он и не мог сдержать отвращения, разглядывая крылья Лахлана. Ри слегка поджал губы, но сделал знак своим оруженосцам, чтобы они выгрузили принесенную с собой провизию.

– Держу пари, что вы уже давненько не пропускали стаканчик, – сказал он. – С этого момента вы и ваши люди можете покинуть свои посты. Ешьте, пейте и отдыхайте спокойно, зная, что Риссмадилл в безопасности и ваш Ри вами доволен.

Офицеры с осунувшимися лицами облегченно заговорили и засмеялись, приняв серебряную флягу, которую дал им Диллон, и передавая ее из рук в руки. Но лицо капитана осталось столь же суровым, а рука не сдвинулась с рукоятки меча.

– Вы не расскажете мне, как вам и вашим людям удалось появиться из ниоткуда? – осведомился он. – Что это за низкая магия, и если это не стоило вам никаких усилий, почему вы не приходили так долго?

Лахлан сжал кулаки, но обуздал свою ярость.

– Это не была магия, – ответил он. – Вы никогда не слышали о морских пещерах под Риссмадиллом? Мы просто совсем недавно узнали, где скрывается вход в пещеру. На самом деле мой кузен с огромным риском для себя отправился в Равеншо, чтобы расспросить об этом своего отца, который один на всем свете знал его тайну. Два последних года мы только и делали, что сражались. Мы отбили у этих проклятых кровопийц весь Рионнаган, Эслинн и Блессем и потеснили их из Равеншо и Тирейча, и все это ценой многих жизней. Я знаю, что вы были заперты здесь долгие месяцы, не получая ни новостей, ни поддержки, но я уверяю вас, мы тоже не сидели сложа руки!

Против воли Ри сердито повысил голос, и капитан вспыхнул, опустил глаза и хмуро пробормотал слова извинения. Лахлан глубоко вздохнул и сказал уже более спокойно:

– Но вы должны знать, что скорее всего увидите колдовство, которое я собираюсь использовать в защите дворца, ибо наша власть верна Эйя и Шабашу Ведьм. Я знаю, что вы были Красными Стражами, но жестокой власти Оула пришел конец. Вы все доказали свою верность Мак-Кьюиннам, законным правителям Эйлианана и Дальних Островов. Теперь я спрашиваю, хотите ли вы оставаться верными и служить мне. Если ваша совесть велит вам противоположное, можете не бояться преследований, ибо Шабаш учит нас, что все люди свободны верить и думать как им угодно, если они не причиняют вреда другим. Как только мы победим, вы будете свободны идти куда пожелаете и получите пенсию в благодарность за многолетнюю службу моему брату Джасперу. Но до тех пор вам придется находиться под стражей, поскольку мы не можем подвергаться риску быть преданными, что, разумеется, вы хорошо понимаете. Но я надеюсь, что все вы останетесь служить мне и поклянетесь в своей верности, ибо для нас наступили воистину тяжелые времена, и мне нужны все люди, каких я могу найти.

Во время этой речи Лахлан устремил взгляд своих немигающих желтых глаз на всех присутствующих в зале, и хотя некоторые отвели глаза и беспокойно замялись, многие ответили ему с энтузиазмом. Виски согрело их исхудавшие, усталые, перенапряженные тела; но еще больше их опьяняла надежда и облегчение, которые принесли им Синие Стражи. Большинство из них готовилось медленно и мучительно умереть от голода и болезней, или, если бы их воля в конце концов была сломлена, а стены пробиты, погибнуть от рук осаждавших.

Как и большинство солдат, они не особенно интересовались религией и политикой, довольствуясь клятвой верности своему сюзерену и подчинением приказам командиров. Тот факт, что Лахлану и его Синим Стражам удалось проскользнуть сквозь ряды тирсолерской армии, произвел сильное впечатление и ободрил их, и они все до единого преклонили колени и поклялись служить Мак-Кьюинну и быть ему верными.

Капитан гарнизона давал клятву последним, и его худое суровое лицо было еще более мрачным, чем обычно.

– Я не могу одобрить ваши ведьмины штучки, Ваше Высочество, и боюсь, что ваш Шабаш задурил вам голову, но вы Мак-Кьюинн и мой Ри, поэтому я клянусь вам в верности и буду служить вам верой и правдой.

– Это все, чего я могу просить от любого моего солдата, – сказал Лахлан хрипло, поскольку слова солдата тронули его. – Пойдемте, снимете эти ужасные красные плащи и килты, меня от них просто тошнит, а мои оруженосцы принесут вам еды. Вы выглядите так, как будто много дней подряд питались одним воздухом.

В суровых глазах капитана блеснула озорная искорка.

– Да уж, в подвалах не осталось ни одной крысы, а морские птицы научились не садиться на наши крыши, – ответил он. – Мы даже думали о том, чтобы спустить со стены крючок и попробовать поймать рыбу, но не смогли найти достаточно длинной лески.