Королевский пират

— Ежели мы в ближайший шестой день соберем возле себя побольше зевак, не поскупимся да выпивку и заведем разговор об этих набегах, из-за которых в ближайшие лет пять никто из здешних купцов не сможет торговать с городами Дальнего берега, то Рендера просто разорвут на куски без всякого приговора Совета капитанов. — Лицо его внезапно приняло озабоченное выражение. — Но зато и сам Рендер, похоже, сыт нами по горло. Один из матросов слыхал, что он собрался идти на своем корабле к кешианскому побережью и хочет для этого нанять еще несколько матросов.

Амос провел пятерней по всклокоченной бороде:

— Нанимает матросов, говоришь? Значит, он попытается расправиться с Николасом нынешней же ночью.

— Но почему вы так решили? — опешил Гарри.

Амос пожал плечами:

— Я достаточно хорошо знаю Рендера, сынок. Он не уберется отсюда просто так, а непременно постарается отомстить всем, кто его задел. А ведь мы ему здорово насолили. Будь он умнее, его бы еще вчера и след простыл. Но Рендер никогда особым умом не отличался. Он хитер и жесток, это правда, но нисколько не умен. — Траск задумчиво поскреб в затылке. — Побьюсь об заклад, он непременно захочет украсть у меня «Стервятник». Вот для этого-то он и нанимает лишних матросов. Я знаю наперед все, что станет делать этот паршивый людоед. — Он понизил голос:

— Он хочет сперва убить Ника, обставив это так, чтоб вина пала на меня, а после поднять паруса на моем собственном корабле.

— Так что же мы должны сделать, чтоб ему помешать? — спросил Маркус.

— Ну, мы-то, ясное дело, не станем сидеть сложа руки, — усмехнулся Амос и обратился к Гарри:

— Поскорей разыщи Гуду и Ника и как можно больше ребят из команды. И пусть все они соберутся здесь.

Гарри проворно вскочил на ноги и бросился выполнять приказ капитана. Траск взглянул на Энтони.

— А ты тем временем постарайся разузнать, может, кто из местных жителей бывал на этом треклятом острове и видел там барак. Не одну же эту девчонку разобрало тогда любопытство. Людей хлебом не корми, дай только сунуть нос в чужие дела.

Энтони, кивнув, направился к выходу в коридор. Вместе с ним ушел и Маркус. Амос, склонив голову набок, заговорил словно бы сам с собой.

— И все-таки я бы много отдал, чтоб узнать, как это Энтони догадался, что ту тряпку оторвали от принцессиной рубашки!

— На то он и чародей, — с улыбкой сказал Накор. — А к тому же он ведь в нее влюблен.

Траск изумленно поднял брови:

— Ты это всерьез? — Накор закивал лысой головой. — Вот уж никогда бы не подумал. Я ведь считал, что у него в жилах не кровь, а водица…

— Не очень-то ты разбираешься в людях, — хихикнул исалани. — Энтони просто слишком уж застенчивый малый. Но он горячо любит принцессу. Настанет день, когда это поможет ему ее отыскать.

Амос сердито нахмурился:

— Опять ты стал говорить загадками, исалани!

Накор безмятежно зевнул.

— Сосну-ка я, пожалуй, немного. А то вскорости здесь станет очень шумно, и мне будет не до сна. — Он откинулся назад на своем стуле, пока высокая спинка не уперлась в стену, и закрыл глаза. Через мгновение до слуха Амоса донеслось его довольное сопение.

Траск взглянул на щуплую фигурку, застывшую на стуле в нелепой полусидячей позе, и покачал головой:

— Ума не приложу, как это ему такое удается?

Обшивка корабля громко, протяжно заскрипела, и Маргарет стала настороженно прислушиваться к этому звуку.

— Ты слышала, Эбби?

— Что? — безразличным тоном отозвалась Эбигейл.

Маргарет в волнении заходила взад и вперед по каюте.

— Мы поменяли курс. Разве ты не чувствуешь» что корабль сбавил ход, что он повернулся?

— Нет, — вздохнула Эбигейл. — Да и какое мне до этого дело? — Она снова едва не плакала. Здесь, на этом огромном черном корабле, с обеими девушками обращались несравненно лучше, чем в те дни, когда они помещались в трюме или ожидали своей участи в бараке. Их вкусно кормили, заботились об их удобствах, им отвели просторную каюту с коврами, диваном и мягкими постелями. Но Эбигейл словно бы и не заметила этих перемен. Она по-прежнему целыми днями уныло сидела на одном месте, уставившись в пол, или вдруг принималась бурно рыдать и клясть свою судьбу. Принцессе порой приходилось прилагать немалые усилия к тому, чтобы втянуть ее в разговор.

— Мы все это время держали курс на юг, — невозмутимо продолжала Маргарет,

— и я ожидала, что корабль повернет к востоку и пойдет к Проливу Тьмы. Но вместо этого мы отвернули к западу, понимаешь? — Эбигейл растерянно помотала головой. — Направо, — добавила Маргарет. — И идем теперь на юго-запад.

Эбигейл равнодушно пожала плечами. Но внезапно в глазах ее зажглись искры интереса:

— Что же это означает?

Стараясь не выказать своего страха и смятения, принцесса прошептала:

— Нас везут вовсе не в Кеш.

Матросы отпускали двусмысленные шутки в адрес разбитных служанок, и те отвечали на них вульгарным смехом. Под потолком таверны сгустились клубы дыма. Сквозь его завесу Николас, только что осушивший свой седьмой или восьмой кубок крепкого вина, не мигая смотрел в глаза Рендера. Людоед то и дело перешептывался со своими пятью подручными. Поединок взглядов между ним и Николасом продолжался уже около часа. Гуда и Гарри уговаривали принца не напиваться допьяна. Они нарочито громко его урезонивали и время от времени незаметно переглядывались с ним и друг с другом. Он же старательно делал вид, что их слова ему докучают, и отмахивался от них, и вяло, заплетающимся языком им возражал, и продолжал пить. Все это время Николас поносил Рендера самыми скверными словами, какие только знал. Он бормотал их сквозь зубы, и слышать его могли лишь те, кто находился с ним совсем рядом. Но в последние несколько минут голос его зазвучал громче.

Внезапно принц вскочил, отшвырнул прочь свой стул и, подражая нетвердой походке пьяного, двинулся прямиком к Рендеру. Гуда и Гарри сделали вид, что не успели ему помешать. Они обступили его с обеих сторон лишь когда матросы Рендера встали из-за стола и потянулись к рукояткам своих кинжалов.

— Я вспорю твое брюхо, мерзавец! — крикнул принц и так качнулся в сторону, что Гуде пришлось обхватить его за плечи. — Клянусь богами, я разрублю тебя на куски! Ты поплатишься за все свои злодеяния, паршивая собака!

Рендер молча взирал на то, как Гуда и Гарри оттаскивали взбешенного Николаса к своему столику. Один из подручных людоеда обратился к ним со словами:

— Убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову вместе с этим пропойцей, а не то он у меня ответит за свои дерзости! Мы его живо научим, как надо держать себя с капитаном Рендером!

— Попробуй только тронь его, — не повышая голоса, ответил Гуда. — Я ведь тоже мог бы кой-чему всех вас поучить. — Матрос охватил взором его жилистую, крепкую фигуру, сабельные и кинжальные ножны, коими был увешан пояс старого воина, и почтительно умолк.

Рендер осушил свой кубок, поднялся на ноги и указал пальцем на Николаса.

— Вы все сейчас слышали, как этот захмелевший молокосос мне угрожал! — В голосе его звенело торжество. — И ежели с ним что стрясется, он сам будет в этом виноват. И еще его капитан Амос Тренчард. А я клянусь не марать своих рук о его шкуру. Разве что мне придется от него обороняться.

Николас принялся вырываться из рук друзей и повторять прежние угрозы. Ему явно не терпелось сцепиться с Рендером в рукопашной схватке. Гуде и Гарри не без труда удалось его удержать. Они сочли за благо удалиться и волоком вытащили его прочь из таверны. Ноги плохо повиновались захмелевшему принцу, и весь путь от таверны до «Красного Дельфина» старый воин и оруженосец, пыхтя и отдуваясь, несли его на плечах. Когда они брели по коридору, Николас затянул непристойную песню. Двери нескольких комнат отворились. Из них выглядывали постояльцы и укоризненно качали головами. Очутившись в своей комнате, Николас тотчас же смолк и стал с беспокойством озираться по сторонам.