Темный Берег

Котяра передвигался мелкими перебежками, оборачиваясь на каждый удар грома. Внезапно он ощутил, как ромбический кристалл загудел в руке. Он резко остановился и глянул вниз, в водянистые тени пылающих молний и звёздный дым. Перед ним была впадина, заросшая по краям травой, а в ней — непроницаемая тьма.

Прижав амулет ко лбу, он крикнул, стараясь перекрыть какофонию взрывающихся скал, ревущих змеедемонов и шипящих молний:

— Нашёл!

Герцог услышал его, ощутил направление и отчаянно замахал Лебоку и оставшемуся солдату, чтобы они отходили. Они бросились в стреляющую тьму, змеедемоны кинулись в погоню.

— Назад! — крикнула королева ведьм и отчаянно дёрнулась вокруг извивающейся боли, которая связывала сердцевину её тела с голубизной небесных огней.

Но змеедемоны рвались вперёд, ослеплённые жаждой крови.

С криком боли королева выпрямилась и вгляделась в каменистый склон, разыскивая герцога. Его нельзя было различить среди трёх бегущих фигур в шлемах. Быстро, пока снова не скрутил приступ боли, она прицелилась, и упавшая с неба стрела молнии ударила среди налетающих змеедемонов.

Отлетели головы, разбрызгивая мозги и осколки черепов.

Почти ослеплённая страданием и злостью, ведьма снова и снова целилась и била, целилась и била. Три быстрые молнии ударили в склон, закачались скалы, и змеедемоны отступили. Герцог и его свита были на виду. Тилия подавила головокружение и грызущую боль, успела навести руку и показать точно на них.

Следующая молния испепелила последнего Гвардейца Сокола, и он свалился на землю грудой углей. Дрожь от удара сотрясла герцога и маршала до костей. Глаза закатились, колени подкосились. Они упали наземь и покатились, ударяясь о кремнистую почву.

Когда они вскочили на ноги, Лебок выругался. Он не будет погибать, убегая от страха. Остановившись и обернувшись, он с криком сорвал с себя маску, чтобы лучше целиться. Стреляя со всей возможной быстротой, он разрядил свои чармострел в основание массивного дерева молнии.

Огонь Чарма бессильно расплескался по фаланге змеедемонов, закрывающих королеву ведьм, и взметнулся опасно высоко. Обжигающий близкий выстрел помог Тилии собраться с силами, чтобы превозмочь боль и снова поднять руку. Стиснув зубы, она показала вдоль линии огня.

Котяра скрылся, прячась от убийственных молний, но герцог почувствовал его близкое присутствие и побежал к нему. Он так целеустремлённо следовал своим физическим ощущениям, что не заметил, что Лебока за ним уже нет, пока не услышал далёкий кашель ружья.

Он успел только обернуться и крикнуть:

— Лебок! Прекратить…

И тут воздух вспыхнул белым, и громовой удар свалил герцога с ног.

Когда глаза снова стали видеть, в круге оплавленной почвы дымились обугленные останки Лебока. Герцог яростно вскрикнул, сорвал с плеча ружьё, прицелился. Он успел дать только два выстрела, как чьи-то руки схватили его сзади и поволокли в темноту.

Вырвавшись, герцог увидел в темноте силой своих амулетов, что находится на каменистой полке, окружённой земляными стенами, усыпанными камешками. Рядом с ним стоял, пригнувшись, вор, и герцог понял, что его затянули в трещину, которую они искали.

Наверху в то место, где он только что стоял, ударил зигзаг молнии, и пламя электрической вспышки осветило глубину впадины, на миг выхватив из темноты соты туннелей и шахт.

— Остались только мы, — устало сказал Дрив. — Они все погибли.

— Они погибли, спасая вас, — ответил Котяра, блестя глазами в темноте. — Пусть их смерть не будет напрасной. Выводите нас, пока не появились демоны.

Дрив кивнул и спустился по камину на дно впадины.

— Мы многих положили, — пробормотал он, поводя амулетом в поисках пути через лабиринт. — Пятеро против пятисот.

— Столько их было?

— Если не больше. — Дрив выбрал туннель достаточно высокий, чтобы войти, не сгибаясь. — Стемнело раньше, чем я успел сосчитать.

Котяра ощупал стены пальцами и ощутил гладкие контуры, проточенные когда-то бежавшей здесь водой.

— Куда мы идём?

— Туда, куда собирались.

— Путём Чарма? На Рифовые Острова?

— Да, в Паучьи Земли и потом в Нхэт.

— Но нас только двое, — возразил Котяра в непроглядной тьме, в которой даже его глаза ничего не видели. — У Врэта есть армия змеедемонов.

Герцог ответил решительно:

— Мы наберём других по дороге.

— Может быть, вам следует пройти по доминионам и рассказать пэрам, как биться со змеедемонами, — предложил Котяра, полагая, что это разумнее, чем лезть в логово врага. — А я пойду вперёд в Нхэт искать Бульдога, моего друга.

— Забываешь, — сказал герцог, — что у меня там больше чем друг в трудовом лагере.

— Тиви?

— Да. Она — моя судьба.

— А она знает, что вы — её судьба?

— Конечно, — ответил лорд Дрив, не задумываясь, и потом тихо добавил: — В сердце своём — если я найду туда путь.

Худр'Вра узнал боль. Среди шёлковых подушек в королевской спальне спиральной башни Гордой Вершины он вдруг дёрнулся в судороге. Три голые ведьмы, танцевавшие вокруг него с цветными лентами грезоткани, испуганно вскочили и попятились, услышав эти нечеловеческие звуки. Схватившись друг за друга, они потрясённо смотрели, как вдруг из-под морщинистой кожи похожего на хорька коротышки засветились бело-голубые кости скелета.

По узлам позвоночника побежали импульсы вспышек и затемнений, сияющий череп замигал сквозь прозрачное лицо, искажённое болью. Испуская жуткие воющие вопли, Худр'Вра дёрнулся вверх. Как раскрывающийся бутон, разошлись кости рёбер, разрывая плоть в мумифицированные лоскуты, рубиново-чёрное сердце толкнулось наружу, кровь разлилась трепещущей паутиной.

Рычащее лицо вытолкнулось сквозь липко-багровую стенку дрожащего сердца, высунув злобный оскал и пронзительные глаза в комнату, и испустило леденящий душу вопль. Тварь мучительно трясла складками зловещего вида, похожей на плесень плоти, и ведьмы, заорав от ужаса, побежали прочь.

Мерзкая кукла в драпировке из разорванной сердечной мышцы и оторванных артерий стояла в живом теле Врэта, испуская крики. Умирающие змеедемоны причиняли ей муку. Два-три элемента этого страшного роя она могла бы потерять без особой боли, но сейчас рой погибал десятками. Страдание вырвало дьявола из его укрытия, и он извивался в открытом воздухе, облитый кровью, глаза бешено вращались в кожистых веках, зубастый оскал выкрикивал неразборчивые проклятия сумасшедшему миру, в который перенесли это существо.