Оборотный случай (СИ)

— Ты умеешь успокаивать, — огрызнулся я. Ему не понять! Никому не понять! Как я вообще переношу свою глупость?

— Не нужно. Не плачь, — друг положил мне руку на плечо и неловко похлопал. — Онир найдется. Он всегда возвращался.

— Все было зря, — чуть ли не давясь от выходящих слез, предвестников зарождающейся истерики, пробулькал я. Из-за влаги в глазах комната расплылась настолько, что разобрать что-то стало невозможно. Не поднимая рук, я часто-часто заморгал, сжимая и разжимая веки посильнее. Немножко помогло, и Стяка опять стало видно, но как будто через неровное, хоть и чистое, стекло или небольшой водопад.

— Мы вместе. Это уже что-то! Вместе справимся! — сказал он.

«Врет он все. Предаст, как Франьен. Убей его и убегай с Ктори!» — Недоверчиво зашипела Совесть. Ее злобный голос звучал как звук тишины внутри большой морской раковины и вторгался в мысли почти незаметно.

Ведь правда! Что мешает Стяку сдать меня? Он сейчас вполне может просто-напросто тянуть время! Плевать, что он не выходил! Ведь, скорее всего, знает способ незаметно подозвать подмогу!

«Ну что, доверие осталось?» — Продолжал шипеть злой голос.

— Какое там доверие…

Предатель услышал эти слова:

— Ты прав. Как можно доверять этой девчонке? Я не верю ей. Она злая, это видно.

— Добрее тебя, — прорычал я.

Это заявление, казалось, удивило Стяка. Он недоверчиво повернулся ко мне левым ухом, как будто чтобы лучше слышать, и соврал:

— Ред, я за тебя беспокоюсь. Ты ведь не изменился после заражения?

Что он знает! Что этот дурак может понять о боли, о страхе превращения и потери контроля, об отсутствии воспоминаний о времени, проведенном в шкуре хищника? Где бегал? Сколько убил? Где сейчас?

А почему, собственно, я взъелся на Стяка? Ведь он ничего еще не сделал. Пусть насупился, но не глядит на меня со страхом, как это делал Франьен.

Моя рука сжалась в кулак и опустилась, не успев добраться до горла друга.

«Может, эта мысль была лишней. Но я крепчаю», — очень довольно прокомментировала случившееся Совесть.

«Мог бы тебя избить — сделал бы! Друзей не трожь!» — мысленно закричал я.

— Не изменился, — просипел, присмиряя участившееся дыхание.

— Это хорошо. Главное — оставайся собой! И оставь ее. Зачем тебе оборотень? Почему она тебя вообще превратила? Кто такая?

— Ктори говорила, что это было внезапным решением. Ей просто хотелось кого-то сделать как она, а тут такой шанс… Искушение — штука сильная, а когда оно сотрудничает с прорвавшимся инстинктом размножения, то сопротивляться втрое сложней.

— Видишь, ты всего лишь результат размножения. А для меня ты друг! И для Далона!

— Кстати, как там Далон? — Оживился я, вспомнив этого самодовольного, но верного друзьям отпрыска начальника стражи Восточного округа.

Стяк нервно дернул рукой.

— Знаешь, ты ему… я ему лучше про тебя не буду рассказывать. Помнишь, его именно ты уговорил. Он может тебя винить за то, что случилось.

— Думаешь, Далон может так думать?

А ведь правда. Что ему мешает? Злится на меня. Он ушел с работы, не вернулся к жене, пропал без вести, в конце концов! А виноват я. Лучше Стяку потихоньку натолкнуть его на прощение, а там уже встретимся. А то, не ровен час, в отместку сдаст магам.

— Пока не говори. Никому не говори, что я тут был! Еще решим, что да как, — пригрозил я Стяку.

— Ты еще не сказал, кто она такая, — напомнил мне он вместо ответа.

Да, она ведь не рассказывала этого. Но не потому ли, что мне просто было недосуг ее спросить? На вопрос о заразившем она отозвалась не очень приятно. И какую же историю скрывают эти прелестные глаза?

Внезапно где-то в глубине моих мыслей, куда обычно не проникали нецепкие щупальца памяти, вдруг всплыла наверх картинка: потухающий огонь свечи, деревянные стены и Текес в своих доспехах, но взволнованный донельзя. Это там, в Ракотлуше, за несколько мгновений до того, как контроль над моими мыслями взяла Совесть.

«Ктори! Перестань! Остановись! Слышишь, я знаю твой секрет! Слышишь?»

Это кричал паладин.

Вспомнилось! Как странно, когда иногда вспоминается ни с того ни с сего… Мне казалось, что повезло и вспомнить хотя бы кусочек из того, что произошло в те страшные минуты, не получится. Как иногда Случай может испортить жизнь! Хотя это не самое худшее, чем мне насолил этот бог.

Основных бога в Тарии три: Эрб, Декиль и Горст. Помимо них есть еще сущности, претендующие на это звание: Случай, Природа, Неподкупный суд, Судьба, Мертвый Торговец, Весы Правильного Выбора и другие. Они тоже активно участвуют в повседневной жизни живых существ этого мира: обманывают, судят, исполняют желания. Люди творческие и необычные поклоняются Декилю, практичные и смелые — Эрбу. Трусоватые дают жертвы Горсту, исходя, видимо, из того, что добрые боги все равно ничего не сделают, а вот Зловещий Горст может обезобразить жизнь. Так он, в целом, и поступает. Случай и Судьба часто стараются влезть в жизнь одного человека, невообразимо коверкая ее. А вот Суд, Весы и Торговец не могут без появления на людях, поэтому их часто встречают в разных уголках планеты. Они не требуют жертв в таком виде, как три главных бога (Случай и Судьба с Природой иногда чувствуют острую потребность в жертвах и поэтому требуют их самым недвусмысленным и неприятным образом, и тут поди отличи их вмешательство от вмешательства Горста и других! Жертвы-то всем нужны разные: Горсту подавай кровавые, а Судьбе по душе ценные для человека ситуации или предметы, от которых та требует избавиться). Торговец заключает обмен, Суд делает приговоры, а Весы исполняют желания. Более бескорыстно, чем жадный Торговец, но тоже имея свои правила и давая возможность проиграть.

Моей жизнью сейчас крутит или Судьба, или Случай, а может, они оба издеваются надо мной. Или же я эгоист, а у некоторых людей приключений в разы больше? С меня вообще хватит. Надоело. Я хочу в кровать домой, читать «Историю Тарии» или «Приключения Тормаса Садервина»!

— Я тут вспомнил, — незаметно для меня, губы сами начали говорить. — У Ктори все-таки есть секрет. Его знает один мой знакомый. Вот бы узнать! Кто же она такая…

— А знаешь, как в сказках? Вдруг это принцесса? — Подсказал Стяк. Для его головы идея вполне обоснованная и требующая многих усилий воображения. Мой друг ведь не интересуется ничем, кроме пращи, а сейчас заговорил про принцесс!

Поэтому я и уставился на него как на восемнадцатое чудо света. Он выглядел таким счастливым от осознания правильности своей догадки, что сейчас сиял, как Глаз Ринри в созвездии Клинка (самая яркая звезда в небе). Можно было подумать, что из его головы мигом выветрились обстоятельства нашей встречи, последние новости и осознание того, что в его доме сейчас два гостя, которые убили много людей и находятся в розыске. Хотя, разве я виноват в своем раздвоении личности? Был бы способ избавиться от нежеланного квартиранта в голове — схватился бы за него, как утопающий за соломинку. Прошло немного времени, но я невероятно скучаю и по родителям, и по гвоксу с курицей и салатом, и по лунам. Всем трем. Хочется без опаски посмотреть прямо на их освещенную сторону и, не задумываясь, не вспоминая о беспокойстве, вдохнуть свежайший ночной воздух.

— Принцесса? Ха! Думаешь, Ктори из правящей династии? Не-ет! Она не может быть Княгиней Илеси Бриазор!

— Почему? — Искренне удивился Стяк. — Илеси молодая, да и не видел ее почти никто. Да и у Ктори имя на «и» заканчивается, как у настоящего дерагольца. Твои предки тоже жили там, разве нет, Редви?

— Нет, она, конечно, молодая, но ей сейчас должно быть почти тридцать. Ктори же определенно столько не дашь. Она на треть младше Княгини.

— Спасибо, стараюсь! — Откуда ни возьмись, рядом возникла Ктори, схватила меня за руку и потащила к двери. Не поняв ситуации, я попробовал вырваться, все же вскочив с кресла и следуя заплетающимся шагом за девушкой. Она великолепно умеет подкрадываться! Или это Стяк себя вел так громко, что подобраться к нам не составило труда?