Связующие нити (СИ)

— Творчество в душе, — горько констатировала я, разглядывая всё пристальней оба рисунка, — а пальцы лишь инструменты.

В каморке рождались такие эмоциональные иллюстрации жизни, что потом всё наше агентство рассматривало их с интересом. Не моё, но мне всё равно было приятно. Посетитель, едва смотрел на листы, часто начинал плакать, будь то мужчина или женщина, не важно, потому что снова видел перед собой утраченное счастье.

А что могу я? Рисовать узоры? Быть непогрешимой в полосах чёрного и белого? Разница лежит передо мной и красноречиво говорит мне, что я не художник. Раньше мне не приходило этого в голову, потому что сравнить было нечего и не с чем.

— Здравствуйте, — первый ученик заглянул в класс и за ним потихоньку стали приходить остальные.

Уже все собрались, а я так и стояла спиной к окну, только отвечая "доброе утро" и кивая. Никто не увидел ни одной заготовки на новую тему, ни одной выбранной книги на столе, ни одной репродукции.

— У нас сегодня повторение?

— Работаем по предыдущему вопросу?

— Забудьте о вопросе, — я оторвалась от подоконника, поставила два мольберта в середину залы и прикрепила на каждый по чистому листу, — мы будем работать над этим.

Пауза в несколько секунд.

— Вы шутите?

— Нисколько.

— Они же без изображения.

— Это не просто.

Сейчас, стоя между двух мольбертов и наблюдая выражение их лиц, с удовольствием отметила, что возникший интерес разбудил даже самых сонных абитуриентов, любивших по утрам спать. Предвкушение чего‑то нестандартного, задачка, подвох, и желание узнать то, что пока что знаю только я одна. Я долго выдерживала хитрую улыбку:

— Смелость берёт города… мне нужны два добровольца.

— Вы сначала скажите, что делать нужно?

— Рисовать.

— А что?

— Всё, что угодно. Единственное ограничение — время и исполнители.

— Подробнее можно?

— Конечно, — я вскинула руки, — только дайте мне пару смелых людей!

— Уговорили, — вперёд выдвинулся молодой человек, которого всегда и все при самых удобных случаях выставляли на линию фронта. — Всё равно ведь с меня начнёте.

Вторым человеком согласилась стать одна из девушек.

— Задача такова, — в вашем распоряжении уголь, стёрка и собственные пальцы чтобы в течение тридцати секунд оставить на листе хаос из линий, пятен, штрихов и разводов, потом отворачиваю мольберты, засекаю пять минут и вы, поменявшись рисунками, заканчиваете начатое другим произведение. Затем уже у остального класса будет право высказаться, но… без плюсов и минусов, без художественного анализа, только варианты истории.

— Истории?

— Да, подведите под работу сюжет. Любой. Даже самый короткий, в три слова "Мама мыла раму", этого достаточно.

— И что получится? — раздался скептический голосок откуда‑то позади.

— Об этом поговорим в конце урока…

— Что здесь происходит?!

За смехом никто, в том числе и я, не расслышали возмущение неожиданно открывшего дверь ректора. Замолчали одновременно только после повторившегося громче вопроса.

— Почему вы задержали класс?

Я, спохватившись, взглянула на часы и укусила себя за губу, — время урока прошло, захватилась и двадцатиминутная перемена и десять минут другой дисциплины.

— Простите, у меня встали часы.

Пока начальство требовало объяснений, будущие студенты университета похватали свои вещи и быстро просочились в коридор, аккуратно по одному обходя солидную фигуру ректора. На белой двери осталось несколько отпечатков угольных ладоней, — никто не успел ни помыть, ни вытереть руки.

— Чтобы больше этого не повторялось… чем вы здесь занимались? — увы, его глаз успел заметить, что разложенный вдоль окна форматы, не совсем похожи на учебный материал моего урока.

— Экспериментальное занятие.

— Постарайтесь больше не задерживать класс.

— Конечно.

Когда в мастерской я осталась одна, то сняла последние рисунки с мольбертов и дополнила выставочный ряд на полу. К счастью, этот эксперимент удался, — за два часа с помощью нескольких человек обрели жизнь маленькие и большие истории. Странные лица, фигуры, здания и далёкие планеты. Очертания фантастических угловатых мегаполисов и туманов, выхваченные светом чудовища, сказочные персонажи, мультяшки, ночное небо, кошмарные сны, скалы, глаза, руки, взрывы бесцветного фейерверка… двадцать шесть рисунков, из которых восемь уже можно было превратить в эскизы для серьёзной картины.

— Столько казённого материала я ещё не переводила.

А когда, где и при каких обстоятельствах исчезло мое творчество?

Глава 9.Прихожая

— Трис, ты дома? — ещё не разувшись в прихожей, увидела его рабочую сумку в проёме двери. Но ответа не последовало.

— Понятно.

Переодевшись, пошла на кухню, и пока закипала вода, выпила стакан холодного молока с пряником вприкуску. У Тристана по четвергам на основной работе выходной, и обычно он тратил этот день как получится. Иногда доделывал чертежи, которые "горели" по срокам, иногда ездил к знакомым или просто пропадал без объяснений. Последнее случалось чаще прочего. Мы друг другу вообще не докладывали кто куда ходит и надолго ли, уведомляли только по случаю, или когда заведомо знали, что дома не появимся больше суток. У Триса случались командировки, увлечения, личные поездки, а я время от времени оставалась с ночёвкой у родителей или уезжала на семейные события к дальним родственникам.

Я решила, что на ужин будет суп. Давно не ели, а вместо хлеба зажарю к супу гренок. Но не успела я дорезать батон, как в прихожей зазвонил телефон, и мне пришлось бежать туда. Наша прихожая, — как маленькая комната по размеру, была второй из триады общих помещений, где находились вперемешку мои вещи и вещи Триса. Но главным достоянием и украшением её была телефонная уличная будка начала века, прикрученная к стене и окружённая листами фанеры. "Доска объявлений" была обклеена телефонными номерами некоторых знакомых, полезных заведений типа прачечной и справочной, и другими важными и неважными записочками, которые обновлялись каждые полгода после перепроверки. Тут же на полочке, где должна бы лежать телефонная книга, белел чистый блокнот и висел прикрученный за верёвочку карандашик.

— Алло?

— Здравствуйте, мне дали ваш телефон…

Как это не редко случалось, подвернулся один срочный заказ на роспись глиняных фляжек. Женщина на том конце провода объяснила, что их специально готовят к открытию винного магазина, будут вручать каждому приглашённому, а их дизайнер запил, и…

Я не отказалась, сказала, что смогу сделать несколько вариантов росписи за поставленные два дня. Договорились о встрече и о цене. Деньги никогда не бывают лишними, особенно если вспомнить недавнюю голодовку, когда нашей семье из двух человек приходилось жить на мою грошовую зарплату, в то время как Тристан потерял работу на своём прежнем месте. Вот где было весело, — от сухарей и от троекратно заваренных пакетиков чая тошнило.

Информацию я записала на лист, и прикнопила его в верхнем левом углу доски. Не забыть!

Прихожая с потолка, также как и кухня, была располосована чердачными балками. Их мы тоже сумели употребить в пользу дела, прикрутив к одной короткий карнизик, и теперь открытый шкаф для верхней одежды закрывался шторой. Обувь пряталась в выдвижные ящики, замаскированные под узкие сундучки, стоящие друг на друге. У двери большим овалом был распластан подаренный мне леди Геленой коврик из цветных лоскутков. Уютная прихожая, необычная. Многие говорили, когда бывали в гостях, что это и не прихожая как бы, а жилая комната. Так и было. Под телефонной будкой стоял обшитый затёртым плюшем стул, на случай долгих разговоров, а напротив висело большое зеркало, — наследство Тристана от его родителей. Такая прихожая каждый раз провожала тебя, а большинство других выпинывали вон, всем своим видом говоря: "выходи уже, ты что не видишь, что я коридор в конце которого дверь?" А такая прихожая каждый раз встречала, сообщая: "всё, ты уже дома, никаких промежуточных комнат, похожих на подземный переход от подъезда к спальне". И здесь общей жизнью жили наши разрозненные вещи, — шарфы, пальто и куртки, обувь, расчёски. Рядом, как в ванной две зубные щётки в стакане, а на кухне две чашки.