Эльфийка. Часть 3

Оставив друзей самостоятельно выбираться из-за груды вещей, я выскочила из экипажа, как чёрт из табакерки. От меня даже шарахнулся огромный чёрный бык, чей ругающийся всадник оказался пресловутым командиром княжьего отряда. Надо сказать, при столь близком знакомстве я от «медведя» тоже шарахнулась, и порскнула за карету, не желая лишний раз испытывать удачу.

Вид на море открылся такой же, как и раньше: камень, снова камень, чахлые кустики и несколько пришвартованных к невысокому берегу кораблей. На одном из деревянных судёнышек было заметно оживление, с тёмного борта на берег тянулся трап. Цвет «морёного дуба» меня не обманул — дерево явно потемнело не от благородного происхождения, а от времени и тяжёлой судьбины сего плавсредства…

При ближайшем рассмотрении корабль производил ещё более удручающее впечатление. Грязная палуба, обросшие какими-то водорослями борта, единственная мачта, кажется, не может выбрать, в какую сторону падать, и только поэтому пока что ещё стоит…

— Я! а! это! е! попыву! — пребывая в каком-то первобытном ужасе, я встала как вкопанная в двух шагах от узкого растрескавшегося трапа. — И за шо! И е заштавите!.. Я ещё шить хошу!!!

Последняя фраза была с трагическим подвыванием.

— Ваша светлость, — с поклоном обратился ко мне непонятно откуда взявшийся низенький человечек. Его можно было бы принять за гнома, если бы не длинный блёкло-синий кафтан, гладко выбритое лоснящееся лицо и изрядное брюшко. Гном никогда не покажется на глаза обществу, если у него есть хотя бы один грамм лишнего веса — например, на левой задней пятке… Иначе бедолагу пристукнут за такое непотребство первые попавшиеся его же сородичи.

Кстати, отчасти поэтому гномы презирают людей больше других рас — вы когда-нибудь видели жирного эльфа? И не увидите. Они вечно где-то бегают, по деревьям прыгают, питаются сплошь мясом и фруктами… Что очень даже способствует сохранению хорошей формы. А орки в своей пустыне едой не избалованы, да ещё и воины все поголовно… Вот и выходит, что гномы между собой считают людей низшей расой.

Между тем человечек уже явно отчаялся привлечь моё внимание и тоскливо искал пути отхода, которые не нанесли бы ущерба его самолюбию. Я чуть вздохнула и сфокусировала взгляд на его кафтане.

Оказалось, псевдо-гном уже взмок от волнения — и теперь просиял не хуже лампочки, осчастливленный моим вниманием.

— Ваша светлость, «Зимний рассвет» — лучший торговый корабль в северных водах! Я, как его капитан, считаю просто даже долгом чести показать вам его в подробностях — от трюмов до шпангоутов! Поверьте, вы в моём мальчике не разочаруетесь! У него два грузовых трюма, общей грузоподъёмностью 40 тонн! Есть каюта…

— Нам важна скорость, а не грузоподъёмность вашего корыта, — неожиданно оборвал эти дифирамбы разозлённый голос подъехавшего командира стражников. — Надеюсь, вам чётко передали инструкции князя?!.. Главное — быстро доплыть до места назначения, остальное — нас не волнует!

— Разумеется, разумеется, — теперь уже «гном» кланялся Бурому, пятясь задом по направлению к трапу. — Всё как должно! Быстрее просто невозможно! Прошу вас, княжич, прошу на корабль!

«Княжич»?!! Я ошалело заморгала. Это как?! Князь что, своего сына бросает на борьбу с монстрами… и прочими эльфами?! И не жалко ему кровиночку?

Хотя… Такую «кровиночку» пожалеешь, как же! Медведь, как есть — медведь! Бурый.

И лицом весь в отца, как же я раньше этого не заметила! Густые, даже на вид тяжёлые брови прикрывают недобрый, острый взгляд тёмных глаз. Широкие скулы и волевой подбородок добавляют облику непримиримости и упрямства… Ох и спутничек нам попался! Такому я, пожалуй, на месте князя тоже не побоялась бы доверить «княжье слово»… Конечно, если быть стопроцентно уверенной в его верности…

Матросы «Зимнего рассвета» (менее подходящего названия для этой развалюхи, по-моему, придумать в принципе невозможно) погрузили наш багаж на корабль аккуратно и очень быстро. Я даже удивилась, но потом вспомнила, что это же торговец — вот они и привычные к переноске товара, в том числе хрупкого.

Между тем время моего пребывания на суше заканчивалось. И всё, что мне хотелось сейчас — оказаться как можно дальше от этого корабля, этого княжича с его мрачной высокомерностью, а главное — от этого моря… Которое резко потемнело и теперь с яростью обрушивало на берег пенные волны.

Не хочу! Не пойду! Гори оно всё!..

Словно почуяв моё настроение, Тагир мягко обнял меня, успокаивая… Поднял на руки — и быстро понёс на корабль.

Под ногами травника скрипел и опасно трещал трап, а я зажмурилась и пыталась представить, что мы на земле, что под ногами травка, что…

Тагир ехидно фыркнул и почти плюхнул меня на палубу. Хорошо хоть, вертикально, а не плашмя — сама я бы ни за что не поднялась на ноги… Глаза открывать не хотелось, но пришлось: стоять на проходе — далеко не лучшая идея, как сдавленным голосом, но в идеально вежливой форме сообщил мне сзади Кертаз Бурый.

Я подскочила как ужаленная и поспешила убраться с его пути. И только оказавшись на самом носу судна, среди свёрнутых в бухты канатов и каких-то ящиков, попыталась понять — почему я так боюсь княжича?

Потому что большой, грубый и опасный, как медведь? Да вроде нет. Потому что отца напоминает безмерно, пока молчит? Тоже нет… Тогда почему, почему?!

Он воин. Слуга князя, верный до мозга костей, бескомпромиссный, безжалостный, беспощадный… Таких людей слишком мало было в моём родном мире. Я не умею с такими общаться, я их не знаю, а значит — боюсь…

Но сейчас он союзник. Надо терпеть и быть предельно внимательной. Не думаю, что этот «медведь» вообще может быть дружелюбен, а значит, любой наш промах может окончиться… чем угодно. Но точно — ничем хорошим.

Бррр!..

Надо отдать должное капитану «Зимнего расвета» — к нашему приезду он был полностью готов, так что отчалили мы, как только последние пассажиры поднялись на борт. Несколько пар весёл быстро вывели судёнышко на глубокую воду, и корабль, гордо распустив грязно-серое полотнище паруса, заскользил в открытое море.

От удивления я даже забыла о своей боязни воды и, поднявшись на ноги, смело направилась к друзьям, весьма странными, ломаными движениями шагая по ходящей ходуном палубе.

— Тагир! — как оказалось, я отвлекла травника от обихаживания Дарины, бледно-зелёным цветом лица пытающейся поспорить с сидящим тут же воином из отряда князя. Увидев мой способ передвижения, оба страдальца закатили глаза и синхронно побледнели, сжимая челюсти, а Тагир подскочил, уже доведённым до автоматизма движением подсовывая мне под нос флакончик с неприятным, резким запахом. — Э-э-э… Да нет, со мной всё в порядке. Я только спросить хотела…

— А-а-а… — с видимым облегчением протянул молодой человек, возврящаясь к своим пациентам. — Что-то случилось?

— А мы разве не вдоль берега плыть должны, чтоб к Непроходимым горам попасть?

— Верно. Но зачем плыть вдоль самого берега на одном парусе, если можно пройти чуть глубже в море и, прокатившись на тёплом течении, добраться до места назначения быстрее раза в четыре? — усмехнулся травник.

— О! — удивилась я. — Так у вас тут и Гольфстрим водится…

Это натолкнуло меня на мысль. Рассеянно кивнув начавшему было что-то объяснять Тагиру, я неверным шагом зомби вернулась на нос корабля. Усевшись на уже ставшие родными канатные бухты, я привалилась спиной к ящикам и стала думать.

В моём прошлом мире в южных широтах Гольфстрим тоже тёк вдоль побережья — восточного побережья Северной Америки. И тёк он на север. Если предположить, что Непроходимые горы, они же Край Мира — это местный север, то что получается?.. Получается, что в этом мире Гольфстрим течёт вдоль западного побережья материка, как бы он ни назывался. Ф-фу-ух… Как-то не хотелось бы мне жить в этом мире, и, глядя на карту полушарий, всё время вспоминать прошлый.

Кстати о картах! Надо будет у капитана корабля попросить посмотреть его морские карты… У него же они должны быть, верно? А то позорище мне — живу в этом мире уже чёрт-те сколько времени, а даже географии ещё толком не знаю. Да, и политическую карту неплохо было бы поизучать…