Чудаки и дороги (СИ)

Я забрался на своего коня, обвёл орлиным взором своё поместье и поехал к Тыгыну на обед.

Глава 3

Сегодня у Тыгына за столом народу больше, чем обычно. Присутствуют его вояки, Талгат и Бэргэн, шаман, с которым мы так и не занялись учёбой и ещё какие-то перцы, я их не знаю. Нажрались, как дураки на поминках, сыто рыгнули, исключительно для того, чтобы показать хозяину, что все довольны. Хотя, скажу вам по секрету, мясо было немного пересушено, а гранат в плове - слишком кислый. Но гвоздь программы нарисовался неожиданно. Явился акын, которого я просвещал накануне в харчевне. С новой программой, которую решился представить благородному собранию. Вошёл, весь из себя такой скромный спросил, не прикажет ли многоуважаемый Улахан Тойон исполнить новое героическое олонхо "Нюргуун-боотур, Карающий Меч Степи". Старикан творчески переосмыслил моё наследие и выдал, с точки зрения степного народа, шедевр. Ну что сказать, профессионал, он и в Африке профессионал. По объёму эпос вырос раза в четыре. То, что я по скудомыслию назвал "они бились тридцать дней", олонхосут развернул в эпическое полотно минут на десять. Вкратце, земля тряслась, а с неба сыпалась штукатурка. И так во всём. На всякое действие он навесил бантиков и рюшечек и, где надо, расставил акценты. Композиционно эпос составлен тоже вполне грамотно: вначале рассказывается о Нюгуун-боотуре, как замечательном парне, настоящем степняке, который не только пьёт бузу без меры и трахает всё, что шевелится, но чтит закон и помогает старушкам переходить дорогу. Между делом он бьёт в лицо всякую шваль, которая топорщит хвост на правильных пацанов и путает рамсы. Пароход, короче, и человек. Ну и потом стычка с Темными Силами и трагический финал. Все рыдают. Обновлённый репертуар получил одобрение, поэт, прозаик и публицист - денег, а от меня лично - пожелание встретится ещё раз вечерком в караван-сарае, обсудить творческие планы.

Послеобеденная сиеста - пожалуй, самое замечательное изобретение человечества. Я ради неё три раза в день готов обедать. Но почему-то обед всего один. А работы - непочатый край, от которой скоро подохнут все кони и погребут меня под горой трупов. Дильбэр я выгнал. Она теперь локальная старшая жена в новом доме. Я так думаю, что всех женщин собирать в одном месте нельзя - это чревато такими катаклизмами, что мама не горюй. Перед расставанием я ей сказал, чтобы она наняла женщину в прислугу и вообще, превратила дом в уютное гнёздышко, полное неги, я скоро приду. Сам же завалился отдыхать в доме Тыгына.

После лёгкой дрёмы я вышел во внутренний дворик дома. Мне пора идти на допрос задержанных, все заинтересованные лица уже отбыли на место, а меня на улице дожидался лишь Ичил.

На крыльцо вышла стройная, ухоженная женщина лет тридцати пяти с плёткой в руках. Обвела прищуренными глазами двор. Мужики как-то шустро начали ныкаться по щелям. А я так и стоял посреди двора, один, без ансамбля.

Взгляд остановился на мне.

- Эй, ты! Иди ко мне!

Я уже забрался на коня и возвращаться не собирался.

- Извини, красотка, я спешу. Встретимся в следующий раз, - и направил коня на улицу. Когда за мной закрывались ворота, я услышал гневный окрик: "Кто этот наглец?" и неразборчивый ответ слуг. Что за психическая баба, прям не знаю.

Мы с Ичилом приехали на площадь перед Храмом Тэнгри как раз к тому моменту, когда Бэргэн закончил фасовать задержанных по группам. Их держали на площади, потому что камер на такую ораву не хватало. Я подошёл к нему и спросил, как тут обстановка.

- Тут бандиты. Есть купцы, которые на шёлк сбивали цены. У них на складах обнаружили водку и траву. Комиссаров вроде нет.

- А ты записывай во время допроса, кто кому приказы отдавал, может и комиссара найдёшь.

- Как записывай?

- Ты что, просто так допрашиваешь и всё?

- А как ещё? Поймали мошенника, допросили - и на виселицу. Ну, может просто плетей дадим и отпустим, если ни в чем плохом не замечен.

- Ну как хочешь, виновных мне в кулуты отдашь, - по мне так он половину важных фигурантов пропустит, - дай мне на чём писать.

- Ты что, писать умеешь? - удивился Бэргэн.

- Я много что умею, - уклонился я от прямого ответа.

И читать я умею, и писать, и вышивать крестиком. Бэргэн нашёл какого-то служку и мне притащили серого цвета бумагу и жалкое подобие карандаша.

Ичил, Бэргэн и я спустились в пыточную, послушать, что напоют пташки, может сознаются в том, чего не совершали. И началось. Ичил разделся до пояса, напялил кожаный фартук. Помощники его, молодые пацаны, раскочегарили жаровню с инструментом. Стерилизуют, наверное, чтобы заразу не занести. Привели первого подследственного, сноровисто вздёрнули на дыбу. Тот начал верещать ещё до того, как ему прищемили пальцы. Строго здесь с этим. Визит задержанного в кровавые застенки начинается с дыбы, так же, как и театр с вешалки. Настраивает, знаете ли, на серьёзный разговор.

- Всё расскажу, я всё расскажу! - орал бедолага.

- Расскажешь, куда ты денешься, - ответил ему Ичил, - давай, начинай. Кто таков? Под кем ходишь?

Началась рутинная работа следственного отдела. Ичил по одному ему ведомым признакам выдёргивал задержанных по одному, задавал пять-шесть вопросов и отсылал обратно. Наконец выяснился главарь, а по моей терминологии - полевой командир, этой шайки, носитель бляхи и, теперь уже, жертва режима. Этот перец оказался покрепче своих подчинённых и начал свою речь с угроз.

- Вы ещё пожалеете, что меня схватили! Когда наши возьмут власть, вас всех вздёрнут в первую очередь!

Такое многообещающее начало меня вывело из полудрёмы.

- Ну-ка, поподробнее, кто это ваши?

- Вам будет всё равно!

Ичил воткнул ему под ребра какую-то иглу, больше похожую на шило, главарь взвыл.

- Отвечай, когда тебя спрашивают!

- Совет народных комиссаров! Они отомстят за меня.

Я пробормотал: "Кому ты нахрен нужен" и подошёл поближе к подследственному:

- В глаза смотреть! Явки, клички, пароли!

Бандит попытался в меня плюнуть, но, похоже, здесь попросту не знали таких слов.

- Кто тебе давал задания?

- Я вам ничего не скажу, можете меня убить!

Какой стойкий оловянный солдатик! Но, видать, у Ичила были свои соображения на это счёт. Помощники принесли фляжку, воткнули бандиту в глотку что-то наподобие воронки и влили ему в пасть вонючую бурду. Через три-четыре минуты глаза у него остекленели, а Ичил говорит мне:

- Можешь спрашивать.

- Кто тебе давал задания? Какие задания вы получали?

Бандит бесцветным голосом начал бубнить:

- Задания давал человек с серебряной тамгой. Задания - сопровождать караван, иногда нападать на купцов, на которых покажут. Иногда сопровождать агитаторов.

- Приходил один человек с тамгой или разные?

- Два разных.

- Где вы размещались в городе?

- В доме второй жены казначея.

- Кто дал задание убить Кадыркула?

- Начальник городской стражи.

Бэргэн от таких слова аж подскочил на месте. Выглянул в коридор и рыкнул на своих бойцов. Да, коррупция проникла в ряды правоохранительных органов.

- У него есть серебряная бляха?

- Да.

- Кто рассказал про тайный ход?

- Начальник городской стражи.

- Где вы скрывались, после того, как убили Кадыркула?

- На рынке, на складах купцов.

- Куда вы водили караваны?

- Ус Хатын, Пять пальцев, Хотон Урях, Саман Кюель и в улусы.

- Что вы возили?

- Не знаю. Нам запрещено смотреть, что возят.

- Откуда брали товары?

- Со складов в Хотон Уряхе.

- Откуда там товары?

- Не знаю. Мы приходили и брали товар. Кто туда привозит, мы не знаем.

- Когда приходит человек с серебряной бляхой, он должен говорить специальные слова?

- Да.

- Какие?

- Нет ли у вас на продажу синие ковры.