Заговор носферату (СИ)

Но я уже забыл о бородаче, сосредоточив внимание на нечисти. Не прошедший магическую обработку бес среди бела дня и поперек улицы, да еще и с хитрыми колодками на копытах, это что-то необычное. Даже для Ура.

— Где твой ошейник?

— У меня его нет! — дерзко ответил черт. — Я свободен.

— По колодкам и видно, — я выдал кривую улыбку и вытянул из-за спины пистолет, заряженный вместо пули освещенной сандаловой четкой.

Немногочисленные зеваки, еще остававшиеся рядом — пусть и на почтительном расстоянии — продемонстрировали уникальное умение бесследно растворяться в пространстве.

— Можешь учуять, чем заряжена эта штука? Я вижу, что можешь. В таком случае не советую юлить, нечистый. Ты знаешь, кто я, и почему мне способно не понравиться твое присутствие. Что здесь происходит? Почему на тебе нет ошейника и откуда эти колодки?

— Древняя Кровь! — ухмыльнулся черт, втягивая носом воздух. — Родич! Ты понабрался плохого от смертных!

Я хрустнул курком.

Морду нежити обезобразило выражение обеспокоенности.

— Подожди, подожди, Слотер! Ты ведь из них? Ты Сет, да? Охотник на нечисть! В аду много обиженных тобой братьев.

— Сейчас станет на одного больше.

— Да подожди же ты! Клянусь нашей с тобой праматерью, я ни в чем не виноват! То есть, я виноват, конечно, во многом, как без этого — против натуры не попрешь — но только не сейчас, — затараторил черт, кривляясь и гримасничая под дулом пистолета. — Ну, убери же эту штуку от моей головы! У меня был этот хренов ошейник. Да, был! Я служил у вызвавшего меня Мориса Сандона. Это аптекарь с Боуни-тизис… Все честь по чести: пять лет безупречной службы помощником в его аптеке в обмен на сущую мелочь — невинность его старшей дочери.

Аптекаря с Боуни-тизис я не знал, но ничего удивительного в том, что он ухитрился вызвать и связать договором обитателя преисподней не углядел. В Уре многие люди обладают скрытыми талантами. Богатый и влиятельный герцог, устав от балов и светских увеселений, берется за бритву, чтобы искромсать в кровавые лоскутья отловленную его людьми уличную шлюшку. А скромный неприметный аптекарь, закрыв лавочку, идет домой, чтобы втихаря изучать искусство пентаграмм и заклинаний Малого Вызова. Таков уж Ур, город столь же Блистательный, сколь и Проклятый!

Многие алхимики прибегают к помощи рядовых чертей или бесов, заключая с ними тайные сделки. Это не совсем законно, поскольку официально магической обработкой нежити и нечисти могут заниматься только маги-чиновники Ковена или чародеи, получившие специальную лицензию в Магистрате. Но если нет больших денег на официальный найм, а хочется заполучить в помощники ловкого малого, чьи пальцы просто идеально приспособлены для смешивания веществ, растирания порошков, приготовления декоктов и прочих дел, связанных со ступками и пестиками, колбами и ретортами, приходится переступать через законопослушность.

Главное заключить правильный договор. Не каждый черт согласится работать за мелочь в виде невинности девчонки-дурнушки. Некоторым подавай сразу душу. Да еще и обжулить норовят и часто преуспевают.

Однако, судя по плачевному состоянию моего волосатого собеседника, в кои-то веки, заключая сделку с нечистой силой, в дураках остался не смертный.

— Кто же знал, что эта дурочка не убережет оговоренного?! Я ей предусмотрительно, как в возраст вошла глаз, скосил и щеку надул, чтобы окривела. И титьки присушил — лишь бы никто не позарился, а, поди ж ты! — жаловался черт. — Нашелся какой-то похабник. Эти смертные дерут все, что движется. А что не движется — пинают и все равно дерут… Срок почти вышел, а я остался без награды! Девка-то сама мне не на кой не сдалась, я не инкуб, но уговор есть уговор. Ты пойми Сет, что обо мне внизу подумают?! Пять лет служил за просто так!

Морда черта приняла такое расстроенное выражение, что я едва удержался от саркастического смешка. Все-таки и в аду не без урода.

— Я к хозяину — так и так, пересматриваем условия, давай с младшенькой расчет возьму. А он уперся. Младшая-то ему родная, а старшая — падчерица, — продолжал изливать душу, или что там у него имелось, нечистый. — Ну, я и пригрозил ему, что рано или поздно за все спрошу, да с процентами. Мы черти, короткой памятью не отличается. Так что хитрый мерзавец (чтоб ему пусто было!) задумал? Забил меня в эти колодки, ошейник снял и в портал швырнул! «Ты свободен», напоследок сказал и заржал, что твоя лошадь. Зубы Бегемота! Где там свободен, когда я в белый день посреди улицы оказался?!

Черт тоскливо вздохнул и принялся оттирать кровь, с морды. За время рассказа он совсем поник, от бойцового духа не осталось и следа. Даже хвост, обычно у всех чертей задранный вверх, точное боевой штандарт, уныло вытянулся по мостовой. Дальше нечистый рассказывал уже без вдохновения и выражения. Если даже он и врал (а принимать на веру все, что несет черт, да еще и прихваченный за живое, может только законченный глупец), то делал это весьма убедительно. Среди нечисти вообще полно лицедеев. И само это искусство-то в преисподней зарождалось.

— Какая-то баба глазастая присмотрелась, что я без ошейника, тут же в крик, мужики с дубинами набежали… у Сандона, скотины, на то и расчет был! Знал мерзавец, что забьют меня насмерть из страха и имени хозяина не спросят. Ему-то самому на меня руку поднимать по условиям уговора нельзя. А правила преисподней ты сам знаешь: кому здесь в физической оболочке бока наломали, да так, чтобы до смерти, потом пару веков наверх хода нету… За это время он и дочек замуж выдаст, и сам копыта отбросит, и род его чего доброго переведется. Как не крути, а я в убытке! Да еще ты теперь вот с пистолетом… ну так что, родич? Пристрелишь?

Подумав, я аккуратно вернул курок в исходное положение. Черт, заметив это, оживился. Хвост свечой взвился в воздух, мохнатая кисточка закачалась вровень с головой.

— Зря надеешься, просто так не отпущу.

Нечистый пожал плечами.

— Я и не надеялся. Но все лучше, чем под палками концы отдавать. Служба?

— Служба. Но тебе повезло, я буду добр.

— Ага, — недоверчиво буркнул черт. — Про доброту Слотеров даже у нас сказки рассказывают.

— И все-таки. Уговоримся так: сослужишь мне одну службу, и катись на все четыре стороны. Но условие одно — явишься на имя, в тот момент, когда больше всего нужен будешь. Ни мгновением раньше, ни мгновением позже.

— Стой-стой-стой! — нечисть забеспокоился. — Это как так «на имя»? Уж не хочешь ли ты сказать…

— Это и говорю, — жестко прервал его я. — Ты скажешь мне свое истинное имя, нечистый. То, под каким тебя сотворили в геенне огненной.

— Да хрена с два! Может тебе еще рог с башки Герцога Астарота приволочь?! — взорвался черт.

Когтистые лапы сложились в одинаковые кукиши, и даже кисточка на хвосте завернулась похожим манером, уставившись мне в лицо. Реакция, должен признать, совершенно соответствовала выдвинутому требованию.

— Во! Видал?! Имя ему! Знаем мы такие фокусы! Такую «служебку»! Скажешь тебе имя потом до скончания веков по каждому «подай-принеси!» бегать. Давай уж, стреляй, Слотер, и будь здоров! На том свете, я для тебя лично сковородку погорячее подберу и угольков подброшу.

Я безжалостно рассмеялся.

— Стрелять? Много чести для тебя возвращаться домой с салютом. Я лучше отойду и полюбуюсь, как мужики работу закончат. Внизу, небось, рады будут тебя встретить — болвана с рогами обломанными, что пять лет трудился за девкину целку, да и ту не выстрадал. А не чернь с тобой расправится, так стража подоспеет. Еще веселее! Отволокут в Магистрат, там познакомишься с настоящим ошейником и настоящей работой. Не на пять лет, а на все пятьсот захомутают… В Уре с незваными гостями поступают сурово! Чтоб неповадно было нос в нашу реальность высовывать. Бывай, неудачник!

Я даже развернулся, делая вид, что и в самом деле намереваюсь уйти, оставив незадачливого представителя нечистой силы наедине с незавидной судьбой.

И черт сломался.

— S`assh`aak! — прошелестело по воздуху нечестивое имя.