Где я? или (не)счастливая пропажа(СИ)

- Проходи, Юра, - Не дав даже ботинок снять, я увлекла его в комнату, как только закончился наш увлекательно-головокружительный поцелуй.

Юра не стал возражать и последовал за мной. Как только он оказался в полумраке, освещённом лишь десятком свечей, тут же удивленно осмотрелся, потом перевел взгляд на меня и вопросительно изогнул левую бровь. Вопрос я поняла, и говорить не надо - он хотел знать причину такого своеобразного банкета. Ну, в чем-то был прав. Я не знала, что лучше приготовить, и наготовила так, что стол ломился не на двоих, а на десятерых. Нужно было быстро что-то придумать, чтобы выпутаться из этой смешной ситуации, и я не нашла ничего лучше, как ляпнуть:

- У меня холодильник сломался, вот решила все приготовить, пока не испортились.

Не поверил, вот по глазами вижу - не поверил, и я решила закрепить:

- Да, сломался и так не вовремя, я как раз накануне ходила в магазин, продуктами затарилась.

Кажется, я слышала смешок, но он ничего не сказал. Он просто обласкал меня взглядом так, что я почувствовала себя не только раздетой, занимающейся сексом, а уже даже курящей в кровати, тихо обсуждающей глупости, пока он обнимал меня и прижимался горячим, чуть влажным от пота телом. В общем, покраснели у меня не только щеки, но и, кажется, кончики ресниц. А Юра только улыбался, словно все мысли мои прочел.

- Ирочка, ты мало того, что красива, умна, так еще и хозяйственная. Мне стоит опасаться, вдруг кто-то тебя уведет у меня.

Я махнула на его слова рукой, мол: "Да что ты такое говоришь, какие глупости, да кому я нужна?" Но сама счастливо улыбнулась и, кажется, даже состроила ему глазки. Мое поведение меня же уже стало пугать: неужели правда, что любовь оглупляет? Уж очень по-дурацки я себя вела.

- Юра, - спохватилась я, - садитесь за стол, пока все не остыло.

Он не стал спорить, а прошел к столу и занял один из стульев; хорошо, не тот, у которого ножка шаталась, а то вдруг отвалилась бы, вот стыдоба-то. Я-то уже привыкла, с точностью до одного движения знала, как на него нужно садиться.

Ели мы молча. Как видно, сказывалось мое волнение, и вместо слов я старалась как можно больше еды в себя впихнуть. Впрочем, и это выходило с трудом, потому что любимые вкусности просто вставали поперек горла, словно у них отрасли руки и ноги и они ими упирались.

- В какой раз это подмечаю, Ирина, ты так мало кушаешь, словно птичка.

"Нормально я жру в обычных условиях, как оголодавший мужик, а вот при тебе так не получается. Под твоим взглядом сердце отбивает ритм туземных барабанов, горло перехватывает, а желудок скукоживается до размера ореха. Любовь - она такая..."

- Да я пока готовила, тут попробовала, там попробовала, вот и наелась, как видно.

Юра потянулся через столик и опустил свою ладонь на мои - оказывается, комкающие скатерть, - пальцы. По телу сразу такой восторг и тепло разлились, словно меня в воду теплую окунули. Наши пальцы переплелись, и у меня окончательно съехала крышечка.

Я как идиотка плавала на волнах мечты, когда подметила, что Юра как-то сильно раскраснелся (вряд ли от смущения) и потянулся к галстуку, ослабил его. Его дыхание участилось, стало хриплым и каким-то прерывистым. Явно что-то не так - поняла я, когда он стал задыхаться, а из глаз хлынули слезы. Юра вскочил на ноги, пошатываясь добрел до одной из ваз, где стоял букет сирени и застонал.

- Что такое, Юрочка?

- Эти цветы... - прохрипел он.

- Да, это сирень, я очень люблю ее.

- У меня на нее аллергия, - прохрипел Юра и сполз на пол, потеряв сознание.

Ничего себе романтический вечер устроила, ничего себе прониклись страстью. Вместо соблазнения и любовных утех в мягкой удобной кровати - жесткий, местами затертый до дыр диванчик в коридоре больницы. Эх, что ж так не повезло мне? Ну откуда мне было знать, что у Юры именно на эти цветы окажется аллергия? Что за непруха. Что-то раньше меня так глобально невезуха не преследовала.

Ко мне подошел врач, на ходу снимая резиновые перчатки. Я вскочила с диванчика, вытянулась по стойке смирно и с неподдельной надеждой уставилась в его глаза. Врач окинул меня взглядом и дружелюбно похлопал по плечу.

- Не стоит так переживать, с Вашим другом все будет в порядке, Вы вовремя выкинули цветы из квартиры.

Да уж, выкинула. Теперь еще и перед соседом извиняться. Я же с перепугу цветы вместе с вазами с балкона скинула прям точно перед ним. У бедолаги, наверное, вся жизнь перед глазами пролетела в тот миг. Он на меня такими недоуменно-перепуганными и злыми глазами смотрел... Сейчас вспоминаю тот момент, и страшно, аж жуть. Юра в комнате валяется, и с перепугу не поймешь, то ли дышит, то ли нет, но в себя не приходит, признаков жизни не подает. Я в ужасе, не знаю, что делать, и, не сообразив ничего лучше, хватаю вазу, подбегаю к открытому балкону, кидаю ее и только в тот момент смотрю вниз, замираю в ужасе, глядя на неумолимо приближающихся друг к другу вазу и соседа. Еще немного и произойдет состыковка, тогда соседу каюк, а меня посадят. И главное, ведь все не со зла, по чистой глупости.

- Доктор, а я могу его сейчас увидеть?

- Конечно можете, только, помните, часы посещения уже кончились. Не задерживайтесь и ступайте домой.

- Но... - хотела я было возразить, но врач перебил:

- Вернетесь утром, когда сами поспите, а то не ровен час и сами рядом с другом ляжете. Не волнуйтесь и идите. Самое большее, что ему тут грозит, это то, что я перепутаю карточки с недосыпа и случайно ему что-то здоровое вырежу. Но процент такой вероятности небольшой, максимум шестьдесят-семьдесят.

"Ну и шутки у врачей!" - подумала я, но все же нашла в себе силы улыбнуться, заглянуть на пару минут к Юре и пойти домой.

Шла медленно, еле передвигая ноги от усталости, шока и тяжелых мыслей. Дома меня ждал сюрприз - Люська. Прямо с порога она усомнилась в хорошей работе моих мозгов.

- Подруга, ты в своем уме? Это когда ты стала столь щедрой к ворам, что теперь облегчаешь им работу и даже дверь не закрываешь? Да что там на ключ закрыть, ты ее даже не прикрыла, настежь была. Заходите, люди добрые, берите, что хотите.

Я вздохнула, махнула рукой и ничего не сказала, только обошла Люську по дуге. Люська посмотрела на мое понурое шествие, закрыла дверь и направилась следом.

Я сидела в кресле с ногами, смотрела на стол, который все еще ломился от еды, и так на душе тошно становилось, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Люська пару минут постояла надо мной, посверлила меня взглядом "ты глянь, какие мы нежные стали, когда у нас дрын отняли", вздохнула, села на диван и откупорила бутылку красного вина. Она посмотрела на небольшой фужер на тонкой ножке, скривилась, встала и направилась на кухню, помахивая по дороге довольно дорогой бутылкой вина. С кухни Люська принесла две кружки, из которых мы любили пить чай, когда засиживались за разговорами допоздна. Она налила в них вино, чуть ли не до краев, и одну всучила мне. Я взяла чисто механически. Даже не поняла зачем. Люська вновь села на диван, долгим глотком пригубила сразу половину содержимого и молвила: