Цитадель души моей (СИ)

Тут овраг повернул немножко, я за поворот зашел и забыл, о чём думал. Потому что на дне оврага сидели, пригорюнясь, рядышком друг к другу восемь человек. Я как вышел, так и замер столбом. Нет, не наши это - не егеря. Одежда простая, крестьянская - штаны холщовые, на ком рубахи длинные без рукавов, на ком и тех нет - по пояс голые сидят. Босые. Молчат. Может, мёртвые? Нет - головами вроде качают.

- Люди, - осторожно спрашиваю я, - вы это чего?

А сам пугию в руке сжимаю. Не нравится мне эта картина - потому что не понимаю я её.

Тут зашевелились некоторые. Головами закрутили, но спин не разгибают и встать не пытаются. Я аж назад шагнул машинально - что за хрень тут творится?! А один - сидевший с краю - как-то извернулся, чуть не за спину себе посмотрев (лицо молодое, безусое - пацан совсем), меня увидел, заулыбался.

- Егеря, егеря! - кричит, - мы спасены!

Тут только я на ноги его глянул - и всё, наконец, понял. Это одни вольпы так делают, когда людей в плен берут. Раньше я с таким никогда не сталкивался, вот и не догадался сразу. Вольпы веревку хитрой фигурой складывают, человека в неё заступить заставляют, в петли руки просунуть и на себя потянуть. Веревка натягивается, и запястья плотно к лодыжкам притянуты оказываются. И никуда такой связанный уже не денется - он только сидеть и может. А если вырваться пытаться будет - петли только сильней стянутся. Вот, как у этого, кучерявого - ладони уже черно-синие. Надо бы ему было не верёвку разрезать, а сразу кисти оттяпать - начнут гнить, поздно будет. Но меча у меня все равно не было, да и смысла - тоже. Потому что заглянул я ему в глаза и взгляд свой отвёл - не жилец. Он даже не пошевелился, когда я его освободил. Так и сидел, держа руки у ног и уставившись перед собой пустыми глазами.

Да и остальные ненамного лучше выглядели - кто так и оставался сидеть, разве что выпрямлялся немного и руки растирал. Один бормотать что-то начал потерянным голосом, другой - всхлипывать, третий - посмеиваться. Только пацан поживей оказался: руки размял, окинул меня восхищенным взглядом. Подняться попытался, но не смог, ойкнул и обратно сел.

- Вы их всех убили, да?

Я замялся

- Нет ещё, - сказал, глаза отводя, - вы что тут делаете?

- Сидим, - с кривой ухмылкой ответил пацан, - где посадили.

"Зачем вас в живых оставили?" - хотел было спросить я, но не стал - вряд ли вольпы снизошли до того, чтобы им это рассказать. Вместо этого я зацепился взглядом за кровавые мозоли на ладонях пацана, посмотрел на руки другого мужика, третьего...

-. А что это у вас с руками?

- А копали мы, - опять пацан ответил. Из остальных семерых только один голову поднял и что-то осмысленное в его глазах мелькнуло.

- Что копали?

- Ямы, - пожал пацан плечами, - думали сначала, для себя копаем, но нет. Не знаю, зачем. Красный Яр где, знаешь? Там, под осыпью, ям с полсотни выкопали, а может и больше, да только я считать до стольки не умею. Кто уставал и лопату бросал, тех убивали.

А вот не сказать, что он очень крепким выглядит. Даже наоборот.

- А ты что же не бросил? Не устал?

- Устал, - улыбнулся, - но жить очень хотелось. Должен же кто-то отомстить за...

Замолчал. Посеръезнел, нахмурился. А у меня догадка какая-то в голове вертится, чую, что очень важная, но никак её за хвост поймать не могу.

- Где этот Красный Яр?

- Там, - пацан весь в мысли свои ушёл, только рукой махнул куда-то в сторону. Зато ответил тот мужик, что секундой ранее смотрел на меня осмысленным взглядом.

- Дорога вдоль поля от деревни идёт, знаешь? - спросил он мягким тягучим голосом.

- Да.

- Вот если по ней идти дальше, то она в бугры заворачивает с рекой вместе. Слева река будет, а справа - осыпь глинистая - он и есть - Красный Яр.

- Там и копали? Прямо под осыпью?

- Да.

- Да, - пацан снова взгляд поднял, - Олипора прямо в яме завалило даже. Осыпь съехала.

Вот оно! Я вскочил, крикнул:

- Возвращайтесь в деревню, там чисто! - и, загребая руками глину, из оврага выскочил. Бросился к холмам, прямо через пшеничное поле. Уже опоздал я, скорее всего, но если нет - то только бы успеть!

Говорят, огненный песок чекалки не сами изобрели, а где-то у людей подсмотрели. Ну, не знаю, может, и так. Наши колдуны вообще-то его уже тоже получать научились. Хотя толку в нём немного - точнее, в редкой ситуации от него толк может быть. Но уж если ситуация подходящая... Историю, про то, как чекалки с его помощью Маре Интернум с Эритрейским морем соединили, только ленивый не слышал.

Полосу пшеницы я минут за пять проскочил - даже не запыхался. Что ж я так долго до реки бежал, когда от вольпов драпал? Видимо, кругами бегал. Ай да молодец. Разложить бы на скамье да влепить розог с полсотни в награду.

Не останавливаясь, забежал на вершину ближайшего холма. Огляделся: никого. И бросился впёред, вдоль дороги. Налети я сейчас на вольпов, только подосадовал бы - страха не было. Точнее, был страх опоздать, и был страх, что уже опоздал. И перед этими страхами сами вольпы уже не такой неприятностью казались.

Добежал я и до места, где река в холмы уходила. Последний холм по эту сторону реки не холмом, а уже горой небольшой оказался - и высота приличная и останцы каменные местами выглядывают. За таким останцем я на одного из наших и наскочил. Вышел он из-за камня,

- Стой! - крикнул.

Я остановился, согнулся, дышу тяжело, дух переводя. Узнал я его - это Клавдий-Бык из отряда Весельчака. Посмотрел он на меня, покачал головой неодобрительно:

- Топаешь, как лошадь, я тебя за десять стадий услышал. Забыл, где находишься?

Я выдохнул, рукой махнул. Не время.

- Где все?

- Там, - рукой махнул, - к вам идут.

- Куда!? К нам? - я к вершине бросился. Подбежал к краю, остановился. Вот она, осыпь ржаво-рыжая - из под ног на добрых три верса вниз уходит - к дороге. А по дороге идут оба наших сквада. Я заорал, руками замахал. Ага, шаг замедлили, руками на меня показывают - увидели.

Клавдий сзади подскочил.

- Ты что делаешь?

- Тут ловушка! - на выдохе ответил я, - прямо тут, под осыпью. Увести их надо отсюда немедленно!

- Какая ловушка? Откуда? - удивляется Клавдий, - Вы разве их всех в излучину не загнали?

- Какая излучина? - теперь уже я удивляюсь, - с чего ты взял? Перебили нас там! Всех вычистили, я один выжил!

- Но ведь же... - Клавдий меняется в лице, потом спрыгивает с вершины и, прямо по осыпи, несётся вниз. Осыпь крутая, чуть не вертикальная, но Клавдий не падает. Мы, егеря, и не такое можем. Сейчас я отдохну и тоже спущусь.

Я сажусь на край и выдыхаю - кажется, успел.

Бездумно оглядываю окрестности, прикидывая, где бы я прятался на месте вольпов. Вон крутой берег реки, стадиях в трех - за ним они все, скорее всего, и прячутся. А больше и негде. Прямо под осыпью - кустик, но он маленький. И одному за ним не схорониться... или... Сатр, это ж вольп! Ну да, вон треугольники ушей, а это белое - кончик хвоста виднеется. Я вскакиваю, ору во всё горло: "Вольп! За кустом!", - но Клавдий еще до низу не добежал и сейчас ему никак не остановиться - упадёт. А те, внизу, меня явно не слышат - далеко.

Я выхватываю пугию и бросаюсь вниз.

Добежать я успеваю почти до конца осыпи. Я уже вижу, что Клавдий до сквадов добрался. Вижу, что большая часть егерей там и стоит, а человек пять быстрым шагом ко мне навстречу идут. И ведь не могу я им крикнуть, предупредить - я следить-то за ними только краем глаза успеваю, все мое внимание к склону приковано, по которому я спускаюсь только самую малость медленнее катящегося с горы камня. Ну и на вольпа, мной замеченного, я поглядывать успеваю. Вижу, как он привстаёт...

Это было похоже на вздох. Вздох великана или даже бога - словно само пространство вокруг вздохнуло со стоном недовольно-потревоженно, как разбуженное раненое животное. И тут же склон подо мной пришёл в движение. Еще мгновение я пытался сохранить равновесие, но не смог и покатился кубарем, едва успев сгруппироваться. Но какой-то камень лбом я всё-таки поймал.