Маска леопарда

В это трудно было поверить. Из-за деревьев показался новый отряд всадников. Оружие, черные плащи и шлемы — все было на месте. Казалось, будто их породила тьма. И даже лошади в шорах были совершенно черными. Всадники стегали их короткими кожаными плетками, подгоняя вперед.

— Гохрцы прислали подкрепление! — воскликнула Ринда. — О, Дзанос! Нам конец!

— Еще не вечер, — пробормотал Гуин. Его глаза горели надеждой. — Может быть, это даже к лучшему. Смотрите-ка, похоже, всадники и призраки заметили друг друга!

Лошади внезапно застыли на месте, отказываясь скакать дальше. Тренированные всадники удержались в седле, но тут же разразились испуганными криками при виде нежити. Изрубленные призраки, явившиеся будто бы из самой преисподней, надвигались на них.

— Видите? Нечисть нашла более лакомый кусок, чем мы, — прорычал Гуин. Его плечи дергались при каждом вздохе.

— Зачем всадников понесло сюда в такую ночь, да еще когда надвигается буря? — спросила Ринда. — У них на рукавах эмблемы Стафолосской Заставы. Что им понадобилось в Приграничных Землях?

— Их послали на поиски пропавших! — ответил Гуин. — Наверное, они не успели выбраться из леса до наступления темноты, и тогда феи стали водить их по кругу. Но поглядите-ка — у каждого на седле закреплен факел. Значит, воины были ко всему готовы.

— Гуин, смотри! — воскликнул Ремус, хватая его за руку.

Безмолвная прежде просека заполнилась воплями и звоном оружия. Всадники Гохры были обучены для защиты своей страны от нежити, населяющей Приграничные Земли, поэтому не слишком испугались, столкнувшись нос к носу с призраками. Но благодаря мечу Гуина последние размножились, словно в Носферусском краю. Это оказалось настоящей катастрофой для всадников, которые сгрудились слишком тесно и не могли как следует орудовать клинками.

Призраки ловко уворачивались от мечей и устремлялись к незащищенной плоти. Всадники падали наземь, крича и отбиваясь руками от гниющих кусков, но нежить впивалась в их лица, словно пиявки, и поглощала теплое мясо.

Ринда вскрикнула от ужаса и зарылась лицом в плечо Гуина. Некоторые призраки, пожирая жертвы, скрывались под их доспехами. Кое-кто спрыгнул с коней, чтобы помочь товарищам, но тут же становилось ясно, что придется бороться прежде всего за свою жизнь.

— Гуин, мы должны им помочь, — воскликнул Ремус, в отличие от сестры, не закрывавший глаз. Его уже начинало тошнить.

— Дурачок, — ответил воин. — Ведь это же враги, охотившиеся за вами. Нам повезло, что призраки напали на них. Нужно бежать как можно быстрее, иначе мы так и не доживем до рассвета. Если хоть один всадник уцелеет…

Он неожиданно оборвал фразу и взвыл так громко, что Ремус подпрыгнул и отскочил в сторону, а Ринда вздрогнула.

— Что такое, Гуин?

— Я просто болван!

— Да что такое? Что случилось?

Воин задрал свою леопардову морду к небу и громко выругался:

— Как же я мог забыть, что эти трупоеды не похожи на остальных существ. Они не просто пожирают плоть живых, но и вселяются в их тела. И если они овладеют телами этих всадников, мы пропали!

— Гуин…

— Я не смогу справиться с таким количеством врагов. Где же Дзарн и вся его мудрость? — воскликнул Гуин, воздев руки то ли для молитвы, то ли для проклятия. И тут он внезапно сорвался с места.

— Гуин, Гуин, что ты делаешь? — крикнула испуганная Ринда.

— Дети, отдайте мне свои факелы! — бросил воин через плечо.

— Что ты задумал? Так мы все сгорим! — воскликнул Ремус.

— Это лучше, чем пойти на корм призракам! — ответил человек-леопард и продолжал тыкать своим факелом в кусты. — Давайте, разгорайтесь! Мигель, бог огня, и Дагон, бог ветра, помогите мне! Помогите спалить весь этот проклятый лес!

Сперва листья не хотели загораться, но вскоре занялись рыжим пламенем, раздалось громкое потрескивание.

По темному лесу пробежала волна паники. Мелкие пташки, спавшие на деревьях, сорвались с мест. Змеи, прятавшиеся в траве, угрожающе зашипели. Эта паника передалась и сражающимся.

Пламя охватило уже очень большую территорию, и стало светло как днем. На короткое время законы ночи стали бессильны, и пожиратели плоти оставили свои жертвы. Пламя поднималось к самому небу. Призраки начали разлетаться или кружиться на месте.

— Гуин! Как жарко! — прошептала Ринда.

— Другого выхода нет! Ливень может хлынуть в любую минуту!

Жар и вправду становился невыносимым. Гуин стоял неподвижно, словно статуя, освещенная пламенем. Плащ развевался у него за спиной. Гигант равнодушно созерцал, как призраки и всадники превращаются в живые факелы, и теперь снова напоминал могучее звероподобное божество. Ринда хотела что-то сказать, но поперхнулась и тяжело сглотнула.

Охваченные огнем призраки выкрикивали что-то ужасное, неразборчивое. В отличие от всадников, они не горели подолгу, а таяли, словно ледышки. Их проклятия и крики боли тонули в реве пламени и завывании ветра. Близнецы не выдержали и тоже заорали во все горло.

И тут Гуин снова пришел в движение.

Всего секунду назад он стоял, словно неподвижное изваяние, а теперь подхватил детей своими могучими руками.

— Бежим! — крикнул он, кидаясь туда, откуда они примчались.

Пламя уже пылало, словно в преисподней, и ночь окончательно отступила. Гуин ловко уворачивался от летящих головешек, направляясь к ручью. Наконец впереди заблестела вода.

— При таком сиянии все водяные разбегутся, — прорычал человек-леопард, ныряя в озеро, не выпуская детей из рук. Теперь над водой торчали только их головы.

Языки пламени трещали у самого берега, но были бессильны. Тишина, царившая в Крестовом Лесу веками, была нарушена, и теперь как будто само его сердце рвалось наружу.

— Дети, вы живы? — спросил Гуин, поднимая голову повыше над водой.

Две маленькие головки с намокшими платиновыми волосами виднелись по бокам от леопардовой морды. Ринда наглоталась воды и теперь стучала зубами, но смогла ответить:

— Да, бывало и лучше, но мы все-таки живы.

Гуин огляделся по сторонам. Кругом было пустынно. Лишь виднелись следы пожара и предшествовавшей ему битвы.

Деревья почернели, а кусты и вовсе превратились в золу. Огонь расчистил довольно широкое пространство, на котором торчали лишь головешки на месте бывших стволов.

Не заметив никаких признаков опасности, Гуин вылез из озера и отряхнулся, словно кошка. Брызги полетели во все стороны.

Стряхнув со своей головы последние капли, он помог выбраться на берег близнецам, которые опять взялись за руки. У них зуб на зуб не попадал. Оказавшись на суше, дети первым делом поглядели друг на друга и обнялись.

Вдалеке, за сгоревшими стволами виднелась горная цепь. А из-за нее пробивались первые лучи солнца! Наступал долгожданный рассвет. Кажется, это было самое яркое и теплое утро в жизни близнецов.

— Мы прорвались! Мы уцелели! — прошептала Ринда, еще крепче сжимая брата в объятиях. В ее голосе слышалась и радость, и неверие в удачу.

— Какой сладкий воздух! Какое солнечное утро!

— Нас спасла буря, — сказал Гуин. — Ветер разнес огонь, защищавший от пожирателей плоти, по всему лесу, а дождь погасил его как раз вовремя, иначе мы все сварились бы в этом озере. Мы уничтожили разом и призраков, и всадников. Конечно, нам улыбнулась удача. Кто знает, не покинет ли она нас дальше…

— Интересно, заметили ли этот пожар на Заставе?

— Его трудно было не увидеть. К тому же здесь пропало сразу два их отряда. Поэтому как только на Заставе решат, что опасность миновала, вышлют на поиски еще один. А пока что, ребята, нужно обсушиться и перекусить. — Гуин снял свой плащ и стал выжимать из него мутную воду. — Мы должны набраться сил. К счастью, для нас уже готов завтрак в самой большой духовке.

— Что?! — воскликнула пораженная Ринда и тут же осеклась. Сейчас воин снова напоминал звероподобного бога Сиреноса. Рассветные лучи золотили кожу. И девочка вместе с ним принялась искать в сгоревшей траве мелкую живность, захваченную пламенем врасплох. При виде того, как он отрывает куски сочного мяса и подносит ко рту, у детей тоже пробудился аппетит.