Игры в вечность (СИ)

Эмеш начал медленно покрываться красными пятнами. Думузи окинул его оценивающим взглядом с ног до головы, и ехидно подмигнул.

– Все хотел спросить, ты ее приукрасил, или оригинал был столь же хорош?

Вот тут Эмеш не выдержал. Зарычал, вскипев гигантской волной, ринулся на Думузи, мгновенно сбив его с ног. Он бы, пожалуй, убил в ярости степного бога, невзирая на все его бессмертие, но вовремя оттащили. Окунули в море, благо не далеко. Эмеш еще долго вырывался, орал, но держали его крепко.

Потом, убедившись, что в драку больше не полезет, отпустили и молча отправились по домам. Все прекрасно понимали, что именно произошло. Тяжело дыша, Эмеш сидел на песке, обхватив голову руками.

– Сар, – Думузи подошел и остановился совсем рядом, в двух шагах. Все равно теперь уже некому оттаскивать. Гости разошлись, оставив их одних.

Выглядел степной ветер не лучшим образом – губа разбита в двух местах, глаз уже слегка заплыл, из рассеченной брови широкой струйкой течет кровь. Ничего, сам виноват, жить будет.

– Сар, послушай, – Думузи сплюнул в сторону кровь, – если тебе девка нужна, так сходи вон в город. Там полно. Их там целая тьма наплодилась, на любой вкус. Но не надо больше так… Хорошо?

Эмеш, что есть силы, зажмурил глаза и застонал. Долго потом не мог и смотреть в сторону людей. Не стоит таскать прошлое за собой.

Они не такие. Не найти, не вернуть. Просто игра и больше ничего – игра, чтобы забыть.

* * *

Круглый белый камешек подпрыгнул на ладони, перевернулся на другой бок. Еще влажный, чуть прозрачный, с тонкой серой полоской посередине. Пальцы привычно сжали его плоские бока, рука отошла назад, широкий размах, и камешек, резво подскакивая, запрыгал по волнам – один, два, три, семь, десять раз… Эмеш был настоящим экспертом в этом деле. Достойное занятие для морского бога. Для Вечного.

Богами их называли люди, сами они предпочитали другие слова, то ли в шутку, то ли всерьез начиная верить сами себе. Видя пределы своей силы, они давно перестали видеть в туманной дали другие пределы, и будущее отступило, послушно обходя стороной.

Чайка тревожно вскрикнула, расправляя крылья. Похоже с востока приближалась гроза. Нет, пусть гроза подождет.

Эмеш стоял босиком, широко расставив ноги, его пятки утопали в крупном золотистом песке, его пальцы лизали набегающие волны. Он стоял и смотрел туда, где до самого края мира плескалась вода, изумрудно-зеленая у самого берега, чистым кобальтом уходящая в горизонт…

Вчера все утро он провел вместе с целой стаей пенноволосых дев, духов моря маибу, плоть от плоти прозрачной зеленой волны, ласковых, словно шепот прибоя, страстных и неуемных, словно разбушевавшийся шторм. К полудню, устав от забав, нырнул на глубину и до самых звезд обсуждал с Иникером неуклюжую поэзию иннанских баллад, размеренно наслаждаясь густым сливовым ликером с шалфеем и мятой. Позавчера они, кажется, обсуждали вопросы мироздания и пили коньяк… надо признать, пил Эмеш один. Иникер, как истинный демон, пить не умел, хотя по части философских бесед не знал себе равных. И за день до этого они тоже, наверняка, обсуждали что-то, и море все так же манило стройными ножками пенных дев. Вечность ухмылялась завидным постоянством. За такой вечностью легко прятаться.

Солнце забралось высоко, начав понемногу припекать спину. Лениво потянувшись всем телом, он растянулся на песке, подставив солнцу лицо, раскинув руки, позволил мыслям течь свободно и неспешно.

Часа через два, когда полуденное светило начнет жарить не на шутку, Эмеш поднимется, стряхнет со спины песок и зашагает к дому.

– Сар, – Златокудрая возникла из воздуха у самой кромки воды, предусмотрительно держа босоножки в руках. – Сар, я хочу поговорить.

– Привет, Ру. Пойдем в дом?

Кивнула, нервно кусая губы, давно он не видел ее такой.

– Еще варенья?

Златокудрая вздрогнула, рассеяно взглянула в опустевшую вазочку и принялась мешать нетронутый чай. Покачала головой.

– Сар, тебе не кажется, что мы заигрались? – тихо сказала она.

Эмеш усмехнулся. Откинулся назад, устраиваясь удобнее в любимом кожаном кресле, на минутку прикрыл глаза. Не так давно он слышал эти же слова от Атта, похоже, что-то менялось в их мире. Понять бы – что.

– Тебе тоже надоело? Хочешь домой?

Она бросила крутить ложкой чай, нахмурила тонкие брови, став вдруг страшно далекой и отстраненной.

– Да. Нет… нет, дело не в этом. Просто не правильно все это.

– Что?

– Ах, Сар, – она тяжело вздохнула.

Было хорошо заметно, как сильно ей хочется рассказать, но то ли слов нужных не находится, то ли еще чего-то важного. Златокудрая подняла голову, заглядывая ему в глаза, так требовательно, настойчиво. Она хотела понять.

– Сар, ты давно видел людей вблизи?

– Давно, – хмыкнув, признался он.

Нет, у него тут появлялись время от времени прекрасные жрицы Златокудрой, но это, пожалуй, не совсем то, что она имеет в виду.

– Сходил бы, посмотрел, – Лару поджала губы, и снова принялась мешать чай.

– Дай сюда ложку, – не выдержал он, – у тебя даже сахара в кружке нет. Рассказывай лучше, что случилось.

Она долго, сосредоточенно молчала. Сидела на диване, поджав ноги, наблюдая, как в кружке медленно движутся чаинки, ложась на дно.

– Знаешь, я вчера отправила царя убивать лесного стража.

Ее голос дрогнул. Честно говоря, всего трагизма ситуации Эмеш при этих словах не осознал. Златокудрая молчала, словно сказанного было вполне достаточно. Он подождал немного, озадаченно потер подбородок.

– И что?

Она только снова вздохнула.

– Думаешь, Гизиду будет ругаться? – осторожно спросил Эмеш.

Фыркнула презрительно – нет, не боится, делать ей нечего, как только бояться какого-то Гизиду? Тут что-то еще. Ладно.

– Думаешь, страж убьет твоего царя? Переживаешь?

Она тихо шмыгнула носом. Та-ак.

– Тогда иди, помоги ему.

Интересно, а как вообще царь собирается сражаться? Ему тогда надо брать с собой целую армию. Впрочем, он ведь у нас герой! Героям положено сражаться с чудищами в одиночку, в крайнем случае с верными друзьями, а уж никак не с армией. Армиями на чудищ не ходят. Еще героям положено чудищ побеждать. Живо представилось, как царь размахивая геройским медным мечом, с криком «Ура!» бросается в бой и рубит в капусту восьмимиллиметровую сталь. Герои – они такие! Они могут. Особенно, если Златокудрая поможет, как обычно, так вообще потом легенды ходить будут. Чего тут переживать?

– Сар, ты не понимаешь!

Не-а, не понимает. Определено. Златокудрая снова вздохнула.

– Он не хотел… Эмеш выжидающе смотрел на нее.

– Он не хотел, Сар, ты понимаешь?! Он хотел отказаться. Я думаю, он хотел даже послать меня к черту, но он царь, он не станет ссориться…

Вот оно что.

– Ларушка, милая… – Эмеш горько усмехнулся, едва-едва, – по-моему, ты просто напридумывала себе все это, и видишь то, чего нет. Ты послала – он пошел, что тебе нужно еще? Что не так? Чего ты хочешь?

Златокудрая не спеша отпила чай, зажимая в ладошках горячую кружку. Кажется, все ее мысли были где-то далеко, не здесь. А ведь, пожалуй, даже не в царе было дело. Нет, не в царе. Эмеш слишком давно ее знал, чтобы понять.

– Слушай, Сашка, а ты сам никогда не хотел вернуться? – тихо спросила она.

Эмеш не ответил. Но только никогда. Не хотел. Зачем? Там, по ту сторону хрустальных небес, у него никого нет.

– Знаешь… ведь у меня тоже нет никого там, – Златокудрая поджала губы.

* * *

Когда боги были людьми…

«Атрахасис»

Серый осенний дождь лениво барабанил в стекло, навевая сон. Одинокая машина зашуршала колесами – нет, конечно мимо, только потревоженные лужи взметнулись фонтанами мутных брызг.