Мудрец острова Саре

Рядом Адам полоскал кровавые повязки в чаше с теплой водой. Заметив, что Атайя пришла в себя, он предложил ей кубок освежающего эля. Она взяла его левой рукой, правое плечо было забинтовано, и она едва могла пошевелить кистью.

Атайя бросила взгляд на спящего ребенка.

— Он был в истерике, когда мы покидали Делфархам. Как вам удалось успокоить его?

— Я когда-то воспитывал мальчика и знаю пару секретов, как с ними справляться. К тому же, — ухмыльнулся он, — уже за полночь. Вы спали четыре часа, а бедняга сильно устал. — Адам вытер руки о сухую тряпку. — Он не очень радовался, когда вы приехали. Как вам это удалось, я не буду спрашивать. Мальчик кричал, что хочет к папе с мамой, а вы — дьявол, который утащил его в ад, и подобный вздор. Я спросил его, похож ли мой дом на ад, и он согласился, что нет. Затем он не стал возражать, что у дьявола не пойдет кровь, если его порезать. Пока я обрабатывал вашу рану, рассказал ему сказку, и он достаточно угомонился, чтобы заснуть.

Атайя глотнула эля.

— А где Николас?

— Тоже спит. — Он показал на узкую лестницу, которая вела на верхний этаж. — У меня еще там комнаты. Их раньше использовала моя жена. А когда она умерла, упокой Боже ее душу, граф позволил мне оставить их себе.

Вернув Адаму пустой кубок, Атайя попыталась подняться, но плечо пронзило жуткой болью, и она упала обратно на подушки. Видимо, ранение было серьезней, чем ей показалось в суматохе, ведь нужно было непременно забрать Мэйлена и Николаса из Делфархама.

— Некоторое время вы не сможете шевелить рукой, — предупредил ее Адам. — Мне это знакомо: я вынул не одну стрелу из Тайлера, когда он служил в армии. У вас глубокая рана, моя госпожа, и вы потеряли много крови.

— В меня выстрелили из арбалета с расстояния менее десяти ярдов. Как вспомню, так удивляюсь, что от моего плеча вообще что-то осталось. Однако стрела ударила по мне не с полной силой, — вслух подумала она о своей опасной отправке из столицы. — Я уже начала исчезать и колебалась на грани, то там, то здесь. Возможно, стрелу выпустили, когда я была только отчасти там.

Адам в полном недоумении поднял брови. Но что тут удивительного, Атайя сама не до конца понимала, что говорила. Для человека, несведущего в магии, она казалась сумасшедшей.

— Ваше высочество, — произнес он серьезно, — почему вы пришли именно ко мне в столь трудный момент?

Принцесса осторожно села, помогая себе левой рукой.

— Вы мне когда-то сказали, что если понадобится ваша помощь, то я всегда могу на нее рассчитывать. Теперь я прошу вас, Адам, позаботиться некоторое время о Николасе. Мне больше не к кому пойти.

Она вкратце объяснила, что брат находится под колдовскими чарами и считает себя ребенком, оказавшимся в теле мужчины. Атайя не стала рассказывать о Мудреце в подробностях — как ни горько, ей почти нечего было о нем поведать, — а просто уверила, что столь чудовищную вещь совершил отнюдь не ее союзник.

— Я знал, что слухи ложны, — облегченно вздохнул отец Тайлера. — Вы не стали бы заставлять принца пойти на убийство, как бы ни относились к королю. Некогда я усомнился бы, но сейчас уверен. Только не после того, сколько вы сделали для народа.

Атайя довольно улыбнулась, тронутая преданностью человека, у которого не было причин ее любить.

— Он вам не помешает?

— В мою башню заходят только некоторые слуги, и я знаю, каким можно доверять. Граф не будет против. Возможно, он встревожится, если я скажу ему о принце, но зла на вас держать не будет. Да ему и не обязательно быть в курсе. Мы в большом замке, моя госпожа, я и сам не всех знаю, кто здесь живет. Ваш брат будет в безопасности.

— Я вернусь за ним сразу же, как только мы сможем без риска забрать его к себе, — уверила его Атайя. — Наложивший заклинание чародей попытается снова завладеть его разумом. Сожалею, что мне приходится навязывать вам…

Адам отмахнулся.

— Он мой принц и ваш брат… и друг Тайлера. Как можно не позаботиться о нем в трудную минуту? Только один вопрос, — сказал он, хмурясь. — Почему вы возлагаете на меня такое доверие? — Просьба, очевидно, была для него большой честью, и он терялся от того, насколько колоссальное поручение предстоит выполнить. — Вы меня почти не знаете.

— Зато я знаю сына, которого вы вырастили, — ответила она.

У Адама затеплилось в сердце, и глаза засветились заботой.

— А мальчик?

— Я заберу его к королеве, как только немного окрепну. Откладывать нельзя. Если она прибудет в лагерь раньше нас, то места себе не найдет, решит, что что-то случилось. Боюсь, Мэйлен не захочет перемещаться с помощью магии.

— Но вы не можете ехать верхом. Вы слишком слабы и не скоро восстановите силы. А если случайно напряжете плечо, рана откроется заново, и туда попадет инфекция.

Адам задумчиво взялся за подбородок, так часто делал Тайлер, когда перед ним вставала сложная проблема.

— Давайте я достану для вас кибитку, — наконец сказал он. — Есть один человек, которому я доверил бы жизнь. Он отвезет вас домой.

Господи, опять кибитка! Атайя досадливо усмехнулась, потому что после долгого пути из монастыря Святого Джиллиана клялась никогда не садиться в это средство передвижения. Но ей вдруг захотелось полежать несколько дней в теплой соломе.

Адам выполнил свое обещание, как и его поверенный — конюх графа, который в детстве дружил с Тайлером. Кибитка была уложена соломой, одеялами и корзинами с едой — палата, а не клетка. Мэйлен сначала не хотел расставаться с добрым стариком, но быстро успокоился, когда Атайя пообещала, что они отправятся в путь без колдовства и следующим вечером он увидит маму. Через полчаса он забыл все страхи и начал все чаще спрашивать, когда они приедут. Неугомонный мальчик просился идти пешком, приводя те же доводы, что когда-то она сама, и принцесса не могла сдерживать смех, что его обижало.

Кучер оставил их в Эльсском лесу со словами благословения, и Атайя по рунному следу повела юного подопечного к лагерю. Пришлось идти медленно, чтобы не тревожить плечо. Трудно было удержать Мэйлена рядом, ему то и дело хотелось погнаться за оленем или иной жертвой. Их ждали караульные, высматривающие на опушке забредших лорнгельдов, а на просеке их ждал восторженный прием.

— Мэйлен! — воскликнула Сесил, бросившись к мальчику по грязи, так что взвилась серая накидка. Она взяла сына на руки и крепко обняла его. — Мальчик мой, как же я по тебе скучала! Как поживал мой отважный принц?

Благодарно улыбаясь Атайе, королева повела его в дортуар показать сестренку. Она довольно слушала, как он без умолку рассказывал о приключениях последних дней.

Джейрен подлетел обхватить жену, но та вздрогнула и отстранилась, жалуясь на плечо. Не стоит волновать его, насколько тяжелую травму она получила.

— Когда мы вернулись раньше тебя, я уже чего только не напридумывал, — сказал он. — Решил, что нам с Тоней придется снова спасать тебя.

Голос супруга был спокоен, только глаза выражали искреннюю озабоченность.

— Нет, на сей раз я выкрутилась сама. — Она оглядела лица на просеке. — А где Мозель?

У Джейрена изменилось выражение лица, и Атайя почувствовала, как живот свело от страха.

— Он… не здесь, — заикаясь, произнес супруг. — Он остался, чтобы задержать стражников: люди Дарэка приехали в тот же день, что и мы. Мы ждали его на дороге за несколько миль от замка, но он не нагнал нас. Я смотрел в визуальную сферу: его арестовали и везут в Делфархам.

Атайя опустила голову от неожиданного удара.

— После Николаса с Мэйленом они сделают все возможное, чтобы я не смогла его выкрасть. — Однако она решила не печалиться. — По крайней мере мы знаем, что он жив. Джессингер — близкий друг Сесил, и Дарэк постарается не причинить ему зла, иначе королева никогда не подпустит к нему сына.

Джейрен кивнул и слегка улыбнулся.

— Кажется, на тебя подействовал мой вечный оптимизм.

— Как бы я ему ни сопротивлялась, — подметила Атайя и отвела его в сторону, чтобы никто не слышал их разговора. — Я кое-что видела во время транслокации. Нечто очень важное. — Она наклонилась ближе, успокоив себя глубоким вдохом. — У Мэйлена есть семя, Джейрен. Он один из нас.