Поющая кровь

Женщина дразнила ее:

— Конечно же, ты знаешь меня, Самидар.

С легким изяществом женщина начала спускаться по лестнице, выйдя из тени на свет от факела. Стужа остолбенело уставилась на свое собственное лицо. Хотя не совсем свое. Женщина была моложе на несколько лет. И все же такое сходство открыло ей страшную правду.

— Реймут? — Стужа еле выговорила это имя после стольких лет, наполненных страданиями и горьким чувством вины. — Ты же мертва!

Женщина с ненавистью усмехнулась:

— Тебе лучше знать, Самидар. Ведь это ты убила меня.

Стужа опустила меч и выпрямилась. Она слишком долго терзала себя, виня во всем, но в конце концов примирилась. Кимон помог ей понять, что произошло тогда на самом деле, признать свою вину и не взваливать на себя чужую.

— Ты добровольно лишила себя жизни, — возразила она и наконец поверила в это сама. — Я стала причиной страшных событий, но смертоносный меч сжимала твоя рука.

Терлик коснулся ее плеча:

— О чем вы говорите? Кто она? Где Кел?

Реймут впилась глазами в роларофца, и голос ее сочился ядом:

— Чтобы добраться до Кела, северянин, вам придется пройти сквозь меня.

Ответ Терлика был столь же угрожающим:

— Как скажешь, сука, так мы и поступим. — Но затем посмотрел на Стужу: — Ты бледна. Тебе плохо?

Она покачала головой и, тяжело дыша, вложила меч в ножны.

— Что ты делаешь? — настойчиво спрашивал Терлик, хватая ее за руку. — Ороладиан она или нет?

Стужа, не сводя глаз с женщины на лестнице, кивнула.

— Тогда почему ты назвала ее Реймут?

Стужа ощутила, как пришли в движение ее магические силы. Они бились и вздымались в ней, окатывая душу, как волны Календи — скалы. Рев, наполнявший ее, звучал чистейшей музыкой.

Теперь она наконец-то поняла, почему к ней вернулись эти силы.

— Реймут — ее настоящее имя, — объяснила она своему Другу.

Терлик не скрывал своего презрения.

— И ты ее знаешь?

— Знаешь ли ты меня, Самидар? — передразнила его женщина. Она снова двинулась вниз по лестнице.

Стужа осталась стоять, но махнула Терлику, чтобы он ушел. Не глядя на него, она ответила:

— Это моя мать.

Глава 18

— Выйди, Терлик.

Он взял ее за рукав, но на этот раз она резко оттолкнула его руку:

— Выйди. Будь снаружи рядом с Ашуром и не отходи от него.

Его лицо сковала обида.

— А как же Кел?

— Убирайся! — Реймут угрожающе взмахнула, и в воздухе потоком заструилась ее колдовская сила. Но Стужа закрыла собой друга и пристально посмотрела на мать. Две женщины сцепились взглядами на короткое мгновение, и затем Реймут уступила.

— Оставь нас, северянин, — велела она подчеркнуто вежливо. — Мы с дочерью давно не беседовали о семейных делах.

— Но я тоже член семьи, — усмехнувшись, заспорил Терлик. — Кел мой племянник.

Реймут окинула его беглым взглядом и недовольно насупилась. Она опять обратилась к дочери:

— Избавься от него, или это сделаю я.

Стужа видела, что Терлик вот-вот взорвется от бешенства, но только он собрался открыть рот — она прижала руку к его губам.

— Если ты любишь меня, Терлик, — тихо произнесла она, — сделай, как я сказала, и жди меня рядом с Ашуром. — Затем обернулась и, тяжело глядя на мать, отчеканила слова: — Сегодня уже ничего не произойдет. Мы просто поговорим, и все. Это касается нас двоих — Реймут и меня.

— А Кел?

— Забудь о Келе, — раздраженно бросила Реймут, стоявшая на лестнице.

Стужа, не обращая на нее внимания, повела Терлика к дверям.

— Я найду его, не волнуйся. Он все еще здесь. Он знает — я смогу найти его, куда бы он ни сбежал.

Терлик с досадой воткнул меч в ножны и выдал жест в сторону Реймут. Жест пусть и не волшебный, но зато достаточно грубый, и, судя по тому, как вспыхнуло лицо Реймут, она хорошо поняла, что он означает. Стужа подхватила его за локоть и стала подталкивать к двери. Но на пороге, когда Терлик уже готовился выйти в ночь, она отпустила его локоть и погладила по щеке. Он взял ее за руку и, нежно сжав, поцеловал в ладонь. Затем затворил за собой дверь и исчез.

Стужа глубоко вздохнула и повернулась лицом к матери.

Реймут спускалась по лестнице. Длинные черные волосы струились по ее плечам и спине. Из-под темных ресниц сверкали изумрудные глаза. Она держалась высокомерно, рука ее легко касалась перил.

Стуже снова пришлось унимать дрожь. Она прежде никогда не задумывалась о том, как сильно они похожи. И теперь, вглядываясь в это лицо, она видела саму себя, но только десять лет назад. В волосах Реймут не видно седины, в уголках глаз — ни одной морщинки. Как ни странно, но Стужу неприятно уколола зависть.

— Сними это, — потребовала Реймут, указывая на меч, который висел на поясе ее дочери. — И никогда не надевай эту мерзость в моем доме.

Стужа выдвинулась навстречу матери, вызывающе встряхнув головой.

— Отправляйся-ка ты в преисподнюю, — ответила она с каменным лицом, сжимая пальцами рукоять меча. Затем выдавила улыбку. — Ах да, я совсем забыла. Ты ведь там уже побывала и надо же — вернулась, как видно. И все же, раз тебе так нравятся законы Эсгарии, ты должна знать, что все это теперь принадлежит мне после смерти родителей и единственного наследника по мужской линии — моего брата. Сомневаюсь, что эсгарианский суд признает твое воскресение. — Она отодвинула мать плечом и пошла наверх.

— И куда же ты направилась?

— Хочу осмотреть свои владения, — решительно бросила она, даже не оглянувшись.

Реймут последовала за ней, и они шли рядом по внутренним покоям замка. В залах и коридорах эхом перекатывались голоса из прошлого, с кристальной ясностью вдруг вспоминались обрывки разговоров. Вот здесь она как-то раз упала и разбила руку, когда играла со служанкой. По этому коридору она выходила гулять в свой любимый сад. А там — комната брата.

Она помедлила немного у двери в собственную комнату, затем толкнула ее, открывая. И сразу же пожалела об этом. Ее постель оставалась нетронутой с той роковой ночи, когда она убила своего брата. Одеяла так и лежали примятые, она вспомнила, как бросилась тогда поперек кровати, рыдая от страха и раскаяния. Впрочем, ярко-голубое покрывало было теперь серого цвета из-за толстого слоя пыли.

У кровати в ногах стоял сундук, и, движимая непреодолимой силой, она приподняла крышку. Лишь бросив взгляд на сложенные в стопки платья и наряды, она закрыла сундук. Сколько воспоминаний! У закрытого ставнями узкого окна она увидела стол, а на нем — прелестный камешек и покрытые плесенью остатки перышка. О них она совсем не помнила. Наверное, она нашла их в лесу и принесла домой. Как давно это было!

Стужа повернулась, и что-то на полу за дверью привлекло ее внимание. Наклонилась, чтобы лучше разглядеть при слабом свете факелов из коридора. Маленькие войлочные тапочки. Она выпрямилась, взяв их в руки. Быстрым движением вытерла уголки глаз, боясь, что мать заметит ее слезы. Затем поставила тапочки на сундук, напоследок окинула комнату долгам взглядом и вышла.

— Могла бы, по крайней мере, показать, что хоть немного сожалеешь, — произнесла Реймут.

Стужа остановилась как вкопанная.

— Ты ведь сама учила меня быть сильной, матушка, — язвительно ответила она, повернувшись к ней. Впервые ей бросилось в глаза, чем они все-таки отличаются друг от друга.