Демоны ее прошлого

Он пришел к ней ночью. Сел на край кровати, достал из кармана сигареты и спрятался за густым дымом.

— Я не буду тебе больше сниться.

— Почему? — спросила Нелл. Пододвинулась поближе, хотела дотронуться, но не решилась.

— Я тебе больше не нужен.

— Нужен.

Очень нужен. Он спасал ее от кошмаров, пока был жив, а после являлся в ее сны, и для страхов в них не оставалось места. Она не могла лишиться этих спасительных снов так же, как потеряла его.

— Не уходи, пожалуйста.

— Я уже ушел, Нелл, — сказал Оуэн из окутывавшего его лицо дыма. — Меня нет. Есть только ты. Твои мысли и воспоминания.

— Значит, я буду вспоминать тебя, и ты не перестанешь мне сниться.

— Ну попробуй. Помнишь, какого цвета у меня глаза?

— Серые, — ответила она без запинки.

— А те, в которые ты сейчас смотришь?

Когда рассеялся дым, Нелл не заметила.

А глаза напротив были…

— Нет, — прошептала она, зажмурившись и пожелав проснуться.

Но сон не отпускал, держал крепко. Гладил ее ладонь. Губами касался сомкнутых век, стирал поцелуями покатившиеся из глаз слезы…

— Ты со мной или я с тобой.

— Ты со мной, — согласилась Нелл.

В мыслях и воспоминаниях. Ведь ничего другого уже нет и не будет.

А потом он уйдет. Как ушел Оуэн, а задолго до этого — Алан. Как когда-то давно перестал приходить в ее сны отец.

«Наверное, я схожу с ума, — подумала она, проснувшись. — Или уже сошла».

Лежавшие на тумбочке у кровати часы сказали, что новый день уже перевалил за середину, но спешить было некуда, за окном по-прежнему кружился снег, а подушка, которую, пожалев пуха, набили перьями, если не ветошью, была такой же твердой, как плечо, на котором Нелл нередко засыпала в последний месяц, и не понадобилось напрягать воображение, чтобы, закрыв глаза, представить себя совсем в другом месте.

У сумасшествия есть и положительные стороны…

ГЛАВА 25

Что-то произошло со временем. Оно сломалось, испортилось, и неизвестно, вернется ли когда-нибудь к нормальному, природой предписанному течению.

Если неделя с Нелл казалась месяцем, столько всего успевало случиться, то теперь, без нее, день равнялся году.

Оливер просыпался на рассвете января. К февралю добирался до рабочего места. Просматривал расписание и корреспонденцию, пил горячий кофе и к середине марта постепенно оттаивал, чтобы заняться делами. Апрель знаменовался переменчивой погодой и перепадами настроения. В мае случались грозы. Июнь, июль и август обычно выдавались жаркими, и к сентябрю он порядком уставал. Возвращался домой хмурым октябрьским дождем и, если не впадал в осенний сплин, с головой зарывался в бумаги вплоть до исхода ноября. Иногда позволял себе бокал бренди, чтобы согреться, и глубокой декабрьской ночью укладывался в постель.

День как год. С прощального телефонного звонка их прошло уже восемь.

— Не будем спешить, — сказал лорд Аштон.

Оливер отправился к нему сразу же после разговора с Вилбертом. Рассчитывал, что лорд Арчибальд не останется в стороне, не простит обмана и того, что его именем прикрылись, замалчивая преступление.

Расчет в целом оказался верным. Но кое-что Оливер упустил.

— Выборы, — напомнил вице-канцлер. — Осталось меньше месяца. Любой скандал, связанный с магами, используют против нас. А тут речь не о потасовке с применением атакующих чар подвыпившими первокурсниками. И имена фигурируют известные.

Имена лорд Арчибальд еще в начале разговора записал столбиком, оставив солидные пробелы, и по ходу беседы заполнял эти пробелы по памяти. Закончив, пододвинул лист к Оливеру, и тот мог убедиться, что память у лорда Аштона отличная.

— Выборы, потом дележка портфелей между новыми членами парламента, создание партийных объединений… — Вице-канцлер рассуждал вслух, задумчиво загибал пальцы и наконец вывел: — Как минимум до февраля вся информация должна держаться в строжайшем секрете. — Заметил, как Оливер сжал в кулак лежащую на столе руку, и добавил: — После, думаю, тоже. Вряд ли сама пострадавшая заинтересована в огласке. И я не говорю о том, чтобы отложить расследование. Считайте, оно уже идет.

Лорд Арчибальд не бросал слов на ветер, расследование началось еще до того, как Оливер покинул его кабинет: извлекли из архивов дело одиннадцатилетней давности, очертили круг фигурантов, тайные агенты получили тайные приказы, а милорд Райхон — обещание, что его будут держать в курсе.

Но после того разговора прошла почти неделя, а результатов практически нет. И Нелл так и не нашлась.

— Это будет непросто, — предупреждал лорд Аштон. — Арлон огромен. Даже людей, открыто объявленных в розыск, находят далеко не сразу. Но, с другой стороны, если мы не найдем мисс Вандер-Рут, вряд ли ее найдет кто-нибудь еще. Например, тот четвертый. А мы тем временем поищем и его. За Хеймриком, как и за всеми причастными к тому происшествию, будет установлено скрытое наблюдение. Посмотрим, как и к кому подступиться. Без ущерба нашим общим интересам. Настоящее, полагаю, заботит их больше прошлого, и есть шанс договориться.

— С Хеймриком? — Оливер не скрывал, насколько ему неприятна эта мысль.

— С ним тоже, — подтвердил вице-канцлер. — Лжесвидетельство, сокрытие преступления — я не намерен закрывать на это глаза. Милорд Юлиус понесет наказание. Но, вероятно, несколько меньшее, чем заслуживает: нельзя позволить похоронить его репутацию вместе с добрым именем Глисетского университета. Поэтому да, придется договариваться. К тому же на откровенность менталиста уровня Хеймрика можно рассчитывать лишь в двух случаях: добровольное сотрудничество или взлом и полное считывание сознания. Во втором случае потребуется разрешение чрезвычайного совета магов, и избежать огласки станет сложнее…

— Если действовать официально, — пробормотал Оливер.

— Рассчитываю на ваше благоразумие, — сказал расслышавший эти слова лорд Арчибальд. — Хеймрик — не безвестный головорез. Случись с ним что-нибудь, без внимания соответствующих служб это не останется.

Притворяться, будто намек не понят, или уверять вице-канцлера, что все истории о каких-то там головорезах — не более чем пустые сплетни, было бесполезно: сплетнями лорд Аштон никогда не интересовался, только проверенными фактами.

— Главное, чтобы не пострадало доброе имя академии, — мрачно усмехнулся Оливер. — Я правильно определил приоритеты?

Ответом стал изучающий взгляд, в котором мелькнуло нечто похожее на сочувствие.

— Опера? — нарочито сухо осведомился лорд Арчибальд.

— Да. — Он не видел смысла что-либо скрывать. — Но не беспокойтесь, репутации академии это не навредит. Как только закончится следствие, я оставлю пост ректора…

— Для начала оставьте этот тон, — приказал вице-канцлер так, что не только Оливер, но и присутствовавший при разговоре Грин невольно поежился. — И займитесь решением реальных проблем.

Под реальными проблемами понимался в том числе прогремевший не так давно взрыв. Действительно ли к нему приложили руку непойманные бомбисты из Найтлопа? Или он тоже связан с Нелл? Ведь и она была в той аудитории. Но когда рядом ректор, основной версией, естественно, будет покушение на него. Или злоумышленник хотел одним махом избавиться и от Хелены, и от Оливера, который визитом к Хеймрику выдал свою осведомленность? Если Вилберт сделал правильные выводы, к ним мог прийти кто-то еще. Сам милорд Юлиус или тот, кому он, так же как Вилберту, пожаловался на назойливость Клариссы Вандер-Рут.

Кто?

Если бы не указание держаться подальше от Глисетското университета, Оливер начал бы с того, что прижал тамошнего ректора. Он и вопреки этому указанию пошел бы, но за Хеймриком наблюдали, а значит, и охраняли от непредвиденных гостей.

Наблюдение приставили и к Клариссе и ее младшей дочери. Не было шансов, что после одиннадцати лет молчания Нелл свяжется с ними теперь, но защита ее семьи в создавшихся обстоятельствах — нелишняя мера.