Ключ Лжеца (ЛП)

– Что ж… людям благородного происхождения действительно не пристало драться на ножах… – Он бросил на меня взгляд, который показывал некоторые сомнения в том, что я на самом деле рождён из королевского лона, а потом развернулся к дереву.

Гениально! За долгие годы привычной лжи мой язык стал способен на выдумки, не требуя осмысленного вмешательства разума. Я напрягся, готовясь перейти к стадии побега, как только граф начнёт тащить свой меч. Но тут заметил, что моя правая нога стоит на крепкой ветке фута в три длиной – расщеплённая часть отломалась от дерева во время какой-то недавней грозы.

Граф Изен, повернувшись ко мне спиной, убрал нож в ножны и обеими руками взялся за рукоять, приготовившись тащить. Я перекинул меч в левую руку, подхватил палку и незаметно пошёл к графу. Медленно ступая, я оказался прямо за его спиной. Мягкий шелест листьев под моими ногами не был слышен из-за его кряхтения – так он напрягался, вытаскивая глубоко засевший клинок. Я посмотрел на палку. Она была довольно тяжёлой. Пожав плечами и положившись на то, что мои ноги длиннее, и вынесут меня, если что-то пойдёт не так – ударил его сбоку по голове. У меня уже был неприятный опыт с ударом вазой по затылку мужчины, так что на этот раз я решил ударить сбоку.

Целый удар сердца, за который я чуть на обмочил штаны, мне казалось, что Изен останется стоять на ногах. Он начал поворачиваться, а потом на середине этого движения свалился безвольной кучей. Тяжело дыша, я постоял немного, уставившись на бесчувственного графа. Наконец мне пришло в голову отбросить палку, и в то же самое время я услышал вдалеке крики и лязг мечей. Я помедлил, задумавшись, что могло быть их источником.

– Ничего хорошего, – пробормотал я ле́су, и, пожав плечами, пошёл прочь. В обычных обстоятельствах я, быть может, облегчил бы кошелёк графа, в качестве платы за беспокойство и за новую лошадь, но приближались звуки сражения.

Я быстро зашагал прочь, и, пробравшись через кусты, вышел к руслу пересохшего ручья, вдоль которого направился дальше. Я прошёл всего ничего, когда захрустели ветки, сбоку в меня кто-то врезался, и мы оба свалились в сплетении рук, ног и острых локтей. За этим последовали беспорядочные крики ужаса и дикие удары, и в конце концов мне удалось воспользоваться своим весом и более крупным телосложением, чтобы оказаться сверху, сдавливая руками тощую шею.

– По? – Оказалось, я смотрю на узкое багровеющее лицо Бонарти По. Немного неохотно я разжал пальцы на его горле.

– О… – Он сделал очень глубокий вдох. – Он-ни пошли следом… – Он повернулся набок, и его шумно стошнило в наполненное листьями русло ручья.

– Кто пошёл за кем? – Я вскочил с него и отступил назад, скривив от отвращения губы.

– Т-те люди...

– Славяне? – Я развернулся, представив, что они выходят из подлеска. У По кишка была тонка, чтобы попытаться меня остановить, а вот трём славянам нужно было меня вернуть, если они хотели сохранить свои шкуры.

– Они напали на Стивенаса и сира Критчена. – Кивнул По, поднимаясь на ноги. – А я побежал. – Сейчас, в порванной и запылившейся городской одежде, он выглядел жалко. – За помощью. – Спешно добавил он. Ему хватило любезности выглядеть виноватым.

Справа от меня зашелестели листья, захрустели ветки – кто-то невидимый приближался к нам.

– О Боже! – Бонарти прижал руки к груди. – Это они!

– Заткнись! – Я схватил его за руку и, низко пригнувшись, потянул его за собой вниз. Главное в панике – паниковать тихо. Я крепко вцепился в него, раздумывая, насколько он задержит славян, если толкнуть его на них. Вокруг нас жужжали насекомые, под каблуками сапог шуршали сухие камушки, неуклонно нарастало желание пописать, и треск в подлеске приближался. Судя по звукам, не было похоже, что гонятся именно за нами, скорее это были хаотичные поиски, которые могли случайно нас раскрыть. – Надо бежать, – прошипел Бонарти.

– Погоди. – Бегство это хорошо и замечательно, но его нужно уравновешивать тем, что время от времени сидишь в укрытии. – Погоди.

Шелест и треск внезапно стали намного громче, и из кустов ярдов в тридцати от нас показалась маленькая фигура.

– Граф Изен! – Бонарти вскочил на ноги, словно появление графа решало все его проблемы.

Я вскочил секундой позже, точнее попытался, но из-за внезапного появления графа оступился на гальке и свалился на карачки.

– Вы! – Изен указал на меня своим слишком длинным мечом.

– Я могу объяснить! – Я не мог.

– Вы меня просто оставили! Нельзя бросать человека, которого вы победили! – Его голос звучал скорее неодобрительно, чем кровожадно. Липкие струйки крови стекали по его лицу там, где по нему попала ветка.

– Принц Ялан вас победил? – Бонарти удивлённо оглянулся на меня.

Граф Изен подошёл, немного шатко.

– Я нашёл его в лесу, бросил вызов и напал на него. Потом почти ничего не помню. Наверное, он ударил меня мечом плашмя по голове. – Он коснулся алыми пальцами своей раны.

– Да! Да! Так и было! – Я поднялся на колени и пополз назад.

Граф встал в паре ярдов от Бонарти и коротко поклонился в мою сторону.

– Отлично сражались, сир! – Он снова коснулся своих спутанных волос. – Но, но вы же убежали? – В его глазках-бусинках читалось замешательство, сменяющееся гневом.

– Конечно убежал! Размахивая мечами на королевском тракте, словно обычные драчуны, мы представляли опасность для честных граждан. И к тому же мне надо было избавиться от моих пленителей и завести их в лес, где я мог убить их без риска для крестьян.

– Простолюдины! Фу. – Граф Изен хотел было сплюнуть.

– Осторожнее, Изен. – Я поднялся на ноги. – Это граждане моей бабушки. Только Красная Королева может решать, насколько важны их жизни, и больше никто! – Я убрал меч в ножны, на тот случай, если он воспримет это за обиду.

Изен отмахнулся.

– Но вы оставили меня там!

– Я должен был отвлечь славян. – Иногда моя ложь производила чертовское впечатление даже на меня самого. – Я не мог позволить им найти вас, когда вы не в состоянии себя защитить. Я бы остался и сражался бы над вашим телом, но не был уверен, что смогу победить всех троих, если они нападут разом… так что я увёл их от вас. – Я выпрямился и потянул обеими руками рубашку на груди, что, как я надеялся, выглядело властно, мужественно и самоуверенно.

– Что ж… – Казалось, Изен не очень-то понимает, что обо всём этом думать. Я подозревал, что его разум всё ещё несколько замутнён от удара по голове. Он, прищурившись, посмотрел на меня, на Бонарти, на ближайшее дерево, пошевелил усами и, наконец, убрал меч в ножны.

– Отлично! – Я еле заметно поклонился. – Честь удовлетворена. Давайте убьём каких-нибудь славян! – И направился в сторону, противоположную той, откуда слышал лязг схватки на мечах.

Оказалось, что леса довольно вероломны. Чертовски легко заблудиться среди всех этих деревьев, которые выглядят очень похоже друг на друга. И каким-то образом, хоть я и считал, что знаю, куда идти, и игнорировал советы Изена вернуться на дорогу, мы нашли славян. По крайней мере двоих, неуклюже развалившихся на земле в собственной крови – к счастью, ничком. Сир Критчен лежал, сложив руки на груди и почти закрыв убившую его рану. Последним я заметил Стивенаса, который сидел, прислонившись спиной к поваленному дереву, вытянув ноги и положив на них меч, покрытый тёмной засыхающей кровью. Его рука и левый бок были алыми, колотая рана на плече перевязана полосками разорванной рубахи.

– Где ещё один? – По-деловому спросил Изен, оглядываясь.

– Удрал. – Стивенас кивнул в сторону плотных зарослей молодых деревьев.

Изен недовольно фыркнул.

– Довольно скоро мы его выследим. – Он глянул на сира Критчена и махнул в сторону Стивенаса: – Поднимите его. – Он помедлил, оказавшись в необычном положении, когда не может указывать всем вокруг: – Бонарти, за дело!