Нора под миром

Далёкий тонкий крик заставил её подпрыгнуть и завертеться.

— Катя! Катя! — звала Платонова и прислушивалась. Ей показалось, что крик нёсся из одного коридора. Она поспешно бросилась туда.

Второй вскрик, слегка придушенный, но уже ближе. И далее молчание.

Промчавшись ещё немного, Наташа налетела на крупный предмет. Тот с неясным возгласом повалился набок.

— Катя! Катенька! — радовалась Платонова, высвобождая от непонятной липкой массы слегка заторможенную девочку. Та вся была облеплена какой-то дрянью. Особенно трудно было отчищать крылья.

— Они сказали, что я мусор. — пробормотала Катька, выплёвывая эту гадость. — И что меня надо выкинуть.

— Не верь им. — утешающе проговорила Наташа. Она была невозможно счастлива. Дальнейшее казалось совсем лёгким.

Наташа закружилась в переходах. Она утратила ориентир. И вдруг уловила какое-то тепло из дыры в стене.

— Кажется, сюда. Здесь солнце греет сверху. Мы пробили дыру.

Она пока избегала говорить, что дыра охраняется. Там видно будет. Также в полной неизвестности судьба Жучинского. Возможно, самоотверженный сказочник погиб. Ведь землеройка лезла прямо в скопище боевиков.

Наташа втащила девочку в какое-то обширное помещение.

— Что это? — прошептала та.

Вокруг, сколько глаз хватало, на полу сидели белесые яйца. Между ними едва могла пройти нога. Удушливое тепло витало над всем этим скопищем. А в дальнем углу лежало на боку чудовищно раздутое тело. По нему прошла судорожная волна и на пол выползло из бледного его чрева ещё одно яйцо.

Их были тысячи. Все они светились слабым светом.

Наташа глянула вперёд и содрогнулась. На них смотрели мрачные белесые глаза. Самка ничего не говорила. Её мерзкий яйцеклад отложил ещё одно яйцо.

В ближайших яйцах шло какое-то неясное шевеление. Там копошатся будущие муравьиные львы.

— Наташа. — тихо позвала Катька.

Та резко обернулась. Из входов медленно лезли рабочие муравьи. Они неуверенно поглядывали на самку.

— Уничтожить. — прошипела самка.

Роботы молча двинулись на девочек, осторожно ступая между яйцами.

Она удивлялась лишь мгновение. Почему в ней взбурлила ярость, а не страх? И тут же зачесались кончики пальцев. Да так сильно зачесались!

Не отдавая себе отчёта в своём желании, Наташа вскинула безоружную руку. С кончиков пальцев сорвался пучок безмолвных фиолетовых потоков и ударил в ближайшего монстра. У робота разорвалась башка. Он рухнул на яйца и задрыгал лапками. Не понимая, что делает, Наташа повернулась к следующему и разнесла ему брюхо. Разум молчал. У него не было ответов на такое.

— Назад. — кратко скомандовала самка.

Рабочие молча попятились и скрылись в проходах.

— Уходи. — также немногословно проскрипела Королева.

Катя вся в напряжении. С неподвижностью детёныша, попавшего в смертельную опасность, она без колебаний доверила свою жизнь старшему. Старший всегда знает, что делать. Старшему надо помогать, чем только можно. Ему нельзя мешать. Он знает. Он сможет. Он сильный. Ребёнок безоглядно верил, что Наташа может всё. Они стали словно одним организмом.

Повинуясь бессловесной команде старшего, девочка отступала, осторожно нащупывая ногой промежуток между мерзкими дышащими яйцами. От пола тянуло вонью, от которого першило в горле. Маленький эльф рассчитывал каждую свою силёнку. Он внимательно следил за дверями. Тылы доверены ему. Опасность была так велика, что паника захлебнулась до того, как посмела возникнуть. Роботы ждут их за дверью. Но эти, белые, ещё противнее.

Самка не отрывала от них своих поганых глаз, не переставая при этом класть свои мерзкие белесые бутоны.

Рядом что-то слегка треснуло. Раздался лёгкий скрежет. Наташа скосила глаза, не опуская ставшую настоящим боевым оружием руку. Самка и её пухлый яйцеклад были под прицелом.

Из треснувшего яйца выбирался, обвешанный родовыми нитями из истощённого белка, немощный, но противный белый уродец. Он покачнулся, сидя на разорванной скорлупке и повёл слепыми детскими жвалами по сторонам. Детёныш искал пищу. Снова раздался треск, словно рвали бумагу. Самка что-то прошипела.

Тогда Наташа, уже нисколько не сомневаясь, полоснула фиолетовыми молниями по всей этой мерзкой пародии на детский садик. Яйца легко вспыхнули и загорелись. Самка уже не шипела, а верещала. Ей тоже досталось. Роботы высунулись было из дверей, но получили фиолетовый заряд и теперь горели, издавая едкий чад кипящей муравьиной кислоты. Рассадник превратился в ад.

— Бежим! — Наташа рванула за собой ребёнка.

Удача вывела их. Они искали выход наверх, но неожиданно блеснул свет в боковом проходе. Там мельтешели твари. Надеясь на свой неожиданный дар, Наташа ринулась туда. Пальцы зудели не переставая. Сила бурлила в ней, прося себе выхода.

Фиолетовая молния буквально сдула солдат из амбразуры. Девочки выскочили из прохода и с места взлетели в воздух. Внизу гремела битва. Все запасы муравьиной кислоты львы расстреляли. И теперь шла рукопашная. Бойк Левински был, как бог Марс.

Оставив Катьку на листе высокой берёзы, Наташа ринулась в бой. Но долго ей сверкать молнией не пришлось. Неожиданно муравьи начали сдаваться.

— Яйцекладка взорвана! — кричали они и прекращали бой. Их взяли в окружение и загнали в ямку.

Из разбитых нижних ворот, выбежали наездники.

— Командир! — кричали они. — Найден проход в бункер Кретинакера!

Фюрер торопливо собирал бумаги. Все военные планы, мемуары, письма с полей сражений. Нашёл завещание, свернул и засовал за пазуху. Гадзила, вытянувшись в струну, стояла рядом и непрерывно отдавала честь.

Казила, вытаращив глаза, мычала в своём коконе и пыталась дрыгать брюхом.

В коридоре послышался неясный шум.

— Что там такое? — уже без всякого интереса спросил Кретинакер.

В бункер лезла самоходка. Извиваясь и тупо поводя рогатой головой, она ломилась в узенькую дверь.

— Прекратить немедля! — завизжал фюрер.

Вездеход прорвался. Следом в разворочанную дверь лезла и вторая.

Гусеница приподнялась на задних ножках и повела обонятельными органами по сторонам. И после этого без колебаний направилась к столу главнокомандующего. На глазах у ошеломленного фюрера она махом слопала закапанную обедом карту. Потом поглотила мемуары. Следом пошли схемы будущих сражений. Потом письма восторженных поклонниц. А на сладкое — маленький сандалик.

— Мой фюрер, надо драпать. — сказала практичная Гадзила.

Он обернулся. И обнаружил, что окружён. Сзади подошла вторая самоходка, нашла в углу высокую фуражку и поела её с аппетитом.

Гадзила сдвинула стол с места. Под ним обнаружился узкий и глубокий лаз.

— Пойдёмте, Кретинакер. — позвала она. — Вам нужно сохранить себя для истории.

Фюрер потрогал под кителем завещание и решительно направился к дыре.

— Голуба. — голосом заправского казановы проурчал Мургатый, приближаясь к замотанной в кокон Казиле. — Ты к любви готова?

И нежно пощупал её клешнёй за мягкое брюшко.

— Жучинский! — обрадовалась Наташа, увидев сказочника с пластырем на надкрылье. — Я думала, что вы погибли!

Казява Хитиновича спасла землеройка. Она знала, куда следует ползти, и прорыла ход до того места, где можно было безопасно выбраться наружу. Так он и выехал на её корме.

В бункере обнаружили Мургатого. Паук повёл себя так самоотверженно, что заслужил уважение самого Бойка Левински. Но он совершенно напрасно питал надежды, что принцесса его полюбит.

— Да ты что! — возмутилась Катька. — Я вон какая, а ты вон какой!

— Не надо, принц. — утешала Мургатого Наташа. — Она ещё мала и не понимает истинных ценностей. Вы были подлинным героем. И ваши подданные будут от вас в восторге. Я убеждена, сейчас немало юных дев рыдает, ожидая вас с триумфом.