Средиземье. Путь Майара (СИ)

Я поудобней устроился, накрылся одеялом и начал проваливаться в сон. И в этот момент услышал под дверью тихий шорох. Сон как ветром сдуло. Я открыл глаза, осторожно привстал и взял ножны с Энсалом.

Но шум больше не повторялся. Аккуратно ступая босыми ногами по холодному каменному полу, я подошел к двери. Внизу что-то белело.

Нагнувшись, я поднял кусочек бумаги. Подойдя к окну, отворил ставни. Света вполне достаточно, и я понял, что это послание, написанное на темном наречье.

Здравствуй, Мэлгорн. Думаю, пришло время нам встретиться и поговорить. Это может принести пользу не только нам, но и тебе. Если согласишься, я буду ждать тебя каждую ночь на вершине Столовой горы. В знак будущего доверия, надеюсь, после прочтения ты сожжешь письмо. Моро.

Ну вот, только этого мне не хватало. Я обеспокоенно присел на кровать и стал размышлять.

На ум пришло два возможных варианта. Первое - это письмо подделка или провокация. Кто-то пытается меня либо проверить, либо подставить. В любом случае, умнее всего будет идти на доклад к Мардилю. Пусть у начальства голова болит.

И второй вариант - письмо настоящее и написано во вражеском стане. При этом варианте появляется куча новых вопросов. Кто его написал, кто такой Моро?

Я еще раз перечитал имя. Моро.... Моро... как жаль, что профессор Толкиен не раскрыл имен всех назгулов. Тогда было бы легче. Впрочем, если Моро и не назгул, то наверняка черный нуменорец или кто-то похожий. Иных вариантов я просто не вижу.

Следующий момент - письмо кем-то доставлено. Этот человек служит или работает на таинственного Моро. И это значит, он предатель. Предатель в самой крепости уже серьезно. И почему он решил открыть факт своего существования, не побоявшись, что его будут искать? Может потому, что после сражения и открытия кем-то изнутри Восточных ворот, это и так всем понятно?

Вопросы... Я невесело ухмыльнулся. Приватное приглашение на ночную беседу. Лучше бы его вовсе не получать.

Этот товарищ просит, что бы я уничтожил письмо, и, следовательно, никому про него не говорил. Но это рискованно и чревато неприятными последствиями. Если люди узнают, то меня вполне могут обвинить в переговорах с врагом за спиной начальства. Или в замышляемом предательстве. К тому же, и технически мне будет сложно (если я надумаю), встретиться с этим Моро. Как я обосную свое желание покинуть крепость под вечер?

Столовую гору я знал. Это небольшой утес, с достаточно ровной вершиной (отсюда и название) в паре часов от Итиля, недалеко от развилки на Кирит-Унгол.

Значит, решено. Хватит морщить мозг. Иду с этим письмом к Мардилю и вместе думаем.

Поспать мне так и не удалось. Дождавшись, когда крепостной горнист сыграет утреннюю побудку, я оделся и отправился к Грестлингу. Другу я первому рассказал про записку, и про то, как она ко мне попала. Обмениваясь впечатлениями и догадками, мы прошли в офицерскую столовую.

Капитан, несмотря на травму, выглядел достаточно бодро и энергично. И узнав, что мне необходимо с ним приватно побеседовать, предложил сделать это после завтрака.

Окончив утренний прием пищи, разобравшись со своими обязанностями, Воевода пригласил меня к себе, в служебный кабинет, расположенный в центральной башне.

Я объяснил ему суть дела и протянул записку.

- Знаешь, Мэл, я даже не хочу спрашивать, откуда ты знаешь Тёмное наречье, - он задумчиво вертел бумагу в руках. - Кто этот Моро?

- Без понятия, - я пожал плечами. - Возможно, что это назгул.

- Ясно, - капитан потер лоб. - И что ты предлагаешь?

- Как ты скажешь, так и будет. Правда, мне по большому счету все равно, как поступить.

- И не любопытно?

- Любопытно, но не сильно.

- Надо подумать,- капитан побарабанил пальцами по столу. - Как думаешь, это не ловушка?

- Грубовато для ловушки, - высказал я свое мнение. - Подставлять своего человека в крепости, светить факт, что он есть - оно того не стоит.

- Да уж, - на лице капитана появилась озабоченность. - Теперь этого предателя надо искать. Есть мнение, кто это может быть?

- Лишь догадки, - я посмотрел собеседнику в глаза.- Не хочу их озвучивать, чтобы не мешать твоим соображениям.

- Понятно. А знаешь, что? - Мапдиль неожиданно улыбнулся. - Я придумал. У нас же здесь есть отдел Охраны Королевства, вот пусть они и роют. А то, в самом деле, совсем разленились, и неизвестно чем занимаются.

- Тоже вариант. Ну, а что со мной?

- Сам-то хочешь посмотреть на этого Моро?

- Хм, - я серьезно задумался. - Если так ставить вопрос, то да. Лишняя информация не помешает.

- Тогда решено. Берешь десяток Нерлинара для прикрытия и сегодня выступаешь, - Мардиль поморщился, и осторожно потрогал сломанную ключицу.

- Не сегодня, - возразил я Воеводе.

- Почему?

- Пусть понервничает. Да и не стоит показывать, что его записка так заинтересовала, что я сразу, в тот же день, отправился на встречу.

- Хм, разумно. Тогда когда?

- Послезавтра.

Через два дня, под вечер, в сопровождении Нерлинара и его разведчиков, я выдвинулся в сторону Столовой горы. Двигались неспешно, осматривая окрестности и сохраняя постоянную бдительность. Впрочем, орки нам не попадались. Похоже, что после последнего боя, назгулы оттянули силы для перегруппировки.

Достигли склонов горы, все вместе начали подниматься. В двух выстрелах из лука от вершины, я оставил людей и дальше отправился один.

Над миром опустилась ночь. Звезды, тихо и умиротворяюще светили с чистых, безоблачных небес. Пели сверчки и цикады. Пахло полынью.

Еле заметная тропка медленно, но верно вела вверх. Пару раз я по неосторожности задевал левой рукой за деревья или скалы, и чувствовал пронзающую боль. Я все еще никак не научился ее оберегать.

Поднялся на самый верх. Осмотревшись, никого не увидел, и присел на камень. Время ждать.

Ночью, в горах, температура сильно падает. Становится прохладно. Чистый, но холодный воздух заставил меня пару раз вставать и совершать небольшие прогулки, разгоняя кровь и согреваясь.

В один из таких моментов на площадку поднялась высокая, закутанная в плащ фигура. Человек пришел один и я не стал поднимать тревогу и звать своих на помощь. Вероятнее всего, это и есть Моро.

Я перешел на призрачное зрение. Так и есть, предо мной назгул. А уж их, по своеобразному свечению, и внешнему виду, я уже научился вполне уверенно различать. Впрочем, именно этого назгула я встречаю в первый раз. И с ним ранее не сражался.

Назгул стоял напротив меня неподвижно и совершенно спокойно. Я видел его хорошо и отчетливо. Где-то далеко, на пределе слуха, кричала неведомая ночная птица.

Но мы оба использовали призрачное зрение, и света нам вполне хватало.

Назгул оказался высоким, чуть ниже меня, стройным и подтянутым мужчиной, выглядевшим, лет на сорок - сорок пять. Всем своим видом он напоминал не воина и властителя людских судеб, а скорее звездочета или ученого. Ветер слегка развевал его серые, до плеч, волосы. Никакой короны я не заметил, лишь тонкий, по виду кожаный шнурок, повязанный вокруг головы. Я видел его глаза, но цвет определить не мог - они казались выцветшими, бесцветными. Тонкий, прямой нос, решительная складка губ, впалые щеки - его лицо было неподвижным, слегка прозрачным, и словно высеченным из горного хрусталя.

Да и сам назгул выглядел также - дорожная, ношенная одежда, тусклые краски.

Особенно сильно меня поразил его взгляд. Никакой агрессии или мстительной злобы. Спокойный, немного отрешенный взор. И мудрость, которая поражала усталость, и некую форму мирского отрешения. Глядя на него, мне пришло на ум давнее изречение: во многой мудрости многие печали.

На назгуле одета кольчуга, поверх нее несколько ремней, на которых висел меч, пара ножей. Именно оружие заставляло воспринимать этого назгула воином и призраком.

Сбоку, на поясе, находится небольшой кошель. На ногах кожаные, потертые брюки, заправленные в мягкие сапоги с низким каблуком. И поверх всего черный плащ практически до земли. А на руках, скрывая возможное кольцо, замшевые перчатки коричневого оттенка.