Призванный

С осторожной улыбкой Рефаим сказал:

— Привет, отец. Когда ты прибыл?

Стиви Рей крепко обняла Рефаима, но с суровым выражением лица, обращаясь к Калоне, заметила:

— Как раз вовремя. Твой папочка прибыл как раз вовремя.

Калона встал. В эту секунду он не был обольстительным, могущественным и грозным Бессмертным. Он был просто отцом, не знающим, что сказать своему ребенку.

— Красная… — Он запнулся, и начал фразу заново: — Стиви Рей позвала меня, и я прилетел.

Сначала Рефаим улыбнулся, но тут же его улыбка поблекла, когда он вспомнил.

— Дракон. Где он? Он не хотел причинить мне зла. Я знаю, что не хотел.

Стиви Рей прикусила губу. Из ее глаз потекли слезы, когда она сказала:

— Да, мы знаем. Дракон спас тебя от Аурокса.

— Аурокс? Создание Неферет? Он был здесь? — спросил Калона.

— Да. Он пытался убить твоего сына и помешать провести Ритуал Откровения. Дракон Ланкфорд отдал жизнь, чтобы спасти Рефаима, — объяснила Танатос.

Мы все посмотрели на накрытое плащом тело Дракона.

Я не знала, что сказать. Как же объяснить им, что я увидела внутри Аурокса душу Хита? И что, черт возьми, мне самой с этим делать?

— Ты должна знать, что Неферет заключила союз с Тьмой, — сказал Калона.

— Да, — кивнула Танатос. — И Высший Вампирский Совет тоже об этом узнает.

— И что тогда случится? — спросила ее я.

— Неферет лишат титула Верховной жрицы и изгонят из вампирского общества, — припечатала Танатос.

— Она будет бороться, — мрачно предсказал Калона. — И у нее есть сильные союзники: Тьма, ее создание и повинующиеся ей красные недолетки.

— Тогда нам придется защищаться, — заверила Танатос.

— Значит, ты остаешься в Талсе? Или вернешься на тот остров в Италии, оставив этих детей сражаться с Тьмой? — обратился к ней Калона.

Танатос прищурилась.

— В Доме Ночи Талсы новая Верховная жрица, и имя ей — Смерть.

Калона воззрился на Танатос, а затем перевел взгляд на сына. Я видела, как он колеблется, и догадалась, что он готовится улететь.

Если честно, несмотря на то, что он попросил прощения у Рефаима и вроде как заключил с нами перемирие, мы все еще не могли поверить, что Калона никак не связан с Неферет. Ведь раньше я ему поверила, и из-за этого погиб Хит.

Но когда Бессмертный наконец двинулся с места, он вовсе не взмыл в небо. Калона подошел к Танатос, опустился на одно колено и сказал:

— Похоже, твоему Дому Ночи понадобится новый Мастер Меча. Я вверяю себя, свое сердце, тело и душу тебе, Верховная жрица, и даю клятву защищать тебя до последней капли крови. Полагаю, будет справедливо, если я стану Воином Смерти. Ты примешь мою клятву, госпожа?

— Вот дерьмо! — пробормотала у меня за спиной Афродита.

Рядом со мной заерзал Старк, и я заметила, как они с Дарием обменялись хмурыми взглядами.

— Я принимаю твою клятву, Калона, и да будет посему!

Калона поклонился, прижав кулак к груди, и сказал:

— Благодарю, Верховная жрица!

Когда он выпрямился, его взгляд был прикован к сыну.

Рефаим широко улыбался, хотя его лицо было залито слезами.

— Ты поступил правильно, — сказал он отцу.

— Да, наконец-то, — кивнул Калона.

— Ну что же, вернемся в наш Дом Ночи и посмотрим, что нас там ждет? — спросила Танатос.

Все закивали, хотя я понимала, что не только у меня кишки скручиваются, предвосхищая то, как мне захочется убежать с криками от чего угодно, что может ждать нас в Талсе.

Но никто из нас не побежал. Все притихли, следуя за Смертью и ее крылатым Воином к автобусу.

Дарий и Старк несли завернутое в плащ тело Дракона. Я поцеловала на прощание бабушку и уставилась в окно на уничтоженный Тьмой Круг, теперь заросший цветущей лавандой.

— Подожди, — сказала я Дарию. — Останови автобус.

Я открыла окно и услышала, что как мои друзья сделали то же самое. Затем мы все как один глубоко вдохнули чудесный запах вновь благословенной лаванды.

— Смотрите! — крикнула Стиви Рей, указывая верх.

Я посмотрела в небо и увидела, что над кругом парит наша Богиня в одеждах цвета ночи и украшенной звездами тиаре. Она сердечно улыбнулась нам, и вместе с ароматом цветов по салону автобуса поплыли ее слова:

Я закрыла глаза, склонила голову и подумала: «Вот черт!»…