Отмеченные богами (СИ)

— Этот меч действительно убивает бессмертных, — только и сказал он. Его глаза закатились, грудь в последний раз поднялась и опала. Я посмотрела на богиню и медленно встала, сжав рукоять меча с такой силой, что услышала хруст пальцев.

— Почему? — спросила я, — Это же был твой сын?

— Он предал меня, — просто сказала она в ответ и, посмотрев на Дагона добавила, — А теперь убей её!

Я внутренне похолодела, понимая, что мне не выстоять одной, но все равно повернулась к Дагону и подняла меч. По крайней мере, я постараюсь продать подороже свою жизнь.

ГЛАВА 17

Дагон стоял напротив меня, но не нападал. Кривая улыбка коснулась его губ. Я сделала несколько шагов назад, не опуская меч и не отводя взгляда от его пронзительных глаз. Я понимала, что честный бой здесь меня не спасет. Надо было придумать что-то и как можно скорее. Самым главным для меня сейчас было выбить из рук противника его меч и завладеть им. Меч, который убивает бессмертных, только с ним у меня были шансы добраться до богини и убить её. Конечно, это был мизерный процент, что мне удастся провернуть такое при Дагоне и жрицах, буквально облепивших трон со своей госпожой, но другого пути я не видела. Убивать Дагона я не собиралась, даже если бы и смогла его победить.

Дагон сделал шаг ко мне, я вздрогнула и услышала смех Ораны. Я отступила, и он набросился на меня. Я едва успела закрыться, и удар меча опрокинул меня на пол. Он был так силен, я понимала, что у меня просто нет шансов. Мне хотелось забиться в углу и плакать, я не знаю, как мне удалось встать на ноги. Дагон не торопился меня убивать. Он играл со мной. Я едва успевала уворачиваться от очередного удара. Но острый клинок, словно невзначай оставлял на моем теле раны. Скоро моя одежда пропиталась кровью. Незначительные порезы, которые он мне наносил, причиняли боль, замедляли движение и почему-то сильно кровоточили. Постепенно я начала терять силы и уже едва могла отражать удары его меча. Орана явно веселилась, наблюдая за этим неравным боем. Она активно комментировала мою неуклюжесть и пыталась вывести меня из себя едкими замечаниями, но я сосредоточилась только на защите. Надо показать Дагону, что я уже не могу сражаться, а когда он потеряет бдительность и нанесет последний удар, изловчится и выбить из его рук проклятый меч. Это и был мой план, не совершенный, но другого за такое короткое время я не придумала. Возможно, мне повезло и Дагон купился на мою показную немощность. Я и правда была на грани истощения сил, но во мне жила жажда победы. Я не могла хотя бы не попытаться добраться до Ораны, потому что я понимала, что иначе все будет напрасным, смерть Эйрика и все тех, кто пострадал из-за её нелепой мести и злости. Когда я притворно упала на пол, Дагон занес над моей головой меч. Все произошло в считанные доли секунды, я вскочила на ноги и, прокрутившись вокруг своей оси, сделала невероятный выпад и мне удалось пронзить острием рукоять меча Дагона. Я с силой отшвырнула его в сторону и оружие, звякнув, упало и ударилось о мрамор колоны в нескольких шагах от трона. Орана взвизгнула, но в тот же самый момент Дагон схватил меня за шею и прижал к стене. Из голенища сапога он извлек острый кинжал и вонзил его в мой живот. Тело пронзила боль. Казалось, внутри меня что-то рвется на мелкие части. Я подняла руки, словно защищаясь, но сил больше не было, а Дагон продолжал вонзать в меня кинжал снова и снова, пока я не почувствовала, что мой живот превратился в сплошное месиво из крови. Я едва могла дышать, боль была адская. Я опустила руки на плечи Дагона и посмотрела ему в глаза.

— Я все равно люблю тебя, — сказала я, обмякнув в его руках. В какой-то миг мне показалось, что в его глазах мелькнул тот, прежний Дагон, которого я знала и любила, и который скорее бы умер, чем причинил мне боль. Но я ошиблась. Он разжал пальцы, и я упала на пол. Мое тело не слушалось меня, кровь хлестала из живота и я прижала к нему руки, но в пальцах не было силы, и я не могла её остановить. Дагон тем временем поднял с пола меч и, схватив меня за волосы, поволок к трону, на котором восседала Орана. Сквозь пелену боли, застилавшую глаза, я видела лицо богини каким-то размытым, но точно знала, что она сейчас ликует, глядя на мое покалеченное тело. Я поняла, что проиграла свою битву. Жрицы по вскакивали со своих мест и окружили меня. Одна из них запустила руку с острыми бритвами когтей в мой растерзанный живот, я закричала, а она засмеялась противным скрипучим смехом. Орана встала с трона и подошла ко мне. Сев у моего изголовья, она откинула с моего лица спутанные волосы и, нежно улыбаясь, посмотрела мне в глаза.

— Больно? — спросила она и сама же ответила на мой вопрос, — Конечно же, больно. Ты потерпи ещё немного. Сейчас Дагон сделает так, что это пройдет. Все будет отлично! Я просто хочу сказать тебе, что скоро доберусь и до Алазара и твоего выродка и знаешь, что я с ними сделаю?

Я дернулась, пытаясь привстать, но не смогла. Пульсирующая боль свела мои мышцы, тело протестовало против любого движения. Даже дышать было невероятно трудно. Как же мне хотелось впиться пальцами в её тонкую нежную шею и давить до тех пор, пока не выкатятся из глазниц яблоки глаз, а потом одним движением свернуть её и для надежности приколоть тело тем самым мечом, что сейчас держал в руках Дагон.

— Я буду медленно убивать сперва твоего отца, а потом и твоего сына, — протянула богиня, — Я буду резать их и жарить на огне до бесконечности, ведь она бессмертны и не могут умереть, и эта пытка будет длиться вечно. Ты только представь себе все это! — она поднялась на ноги и брезгливо вытерла руку, которой прикасалась к моим волосам о тонкую ткань платья. Жрицы преклонили перед богиней колени, и она села обратно на трон.

— Но к тебе я буду милосердна, — сказала она, — Ты умрешь быстро и прямо сейчас.

Она сделала знак Дагону. Он послушно поднял меч над моей головой и посмотрел на Орану, ожидая только её сигнала.

— Передашь привет моему сыну, когда попадешь в ад, — рассмеялась богиня и резко опустила руку. В этот момент Дагон бросил в неё меч. Тот пролетел разделявшее нас расстояние и пригвоздил Орану к её трону.

— Передашь сама, — сказал Дагон.

Я посмотрела на Орану. Богиня умерла мгновенно и улыбка так и осталась на её лице. Жрицы взвыли и обступили её мертвое тело. Дагон склонился надо мной и поднял меня на руки.

— Надо уходить, пока эти твари не опомнились, — шепнул он, — Потерпи немного, ты же у меня сильная девочка!

Он бросился к двери, через которую мы вошли в зал с Эйриком. Мы проделали с ним тот же путь, по которому я пробиралась сюда. Когда мы оказались вне стен замка, Дагон поспешил к мосту. Я быстро слабела, я даже не могла обхватить руками его шею и беспомощным кулем висела в его руках. Мне все ещё не верилось, что он пришел в себя. Я смотрела на его лицо, и мне больше ничего не было надо, только все время смотреть на него, знать, что он рядом.

Мы преодолели почти весь мост, когда я увидела нескольких жриц, бегущих за нами. Я слабо застонала и одними глазами показала за спину. Дагон обернулся и увидел несущихся прямо на нас ведьм. Их длинные волосы развевались от бега, лица были искажены яростью. Но мне почему-то не было страшно. Дагон положил меня на мосту и развернулся к преследователям. У него не было оружия, а эти ведьмы в клинках не нуждались. Острые когти у них всегда были при себе.

Я приподнялась, чтобы видеть происходящее. Первую из ведьм, Дагон сразу же перехватил за талию, проворно избежав острых когтей, и вышвырнул в пропасть. Вторую постигла бы та же участь, если бы не вмешалась еще одна ведьма. Я насчитала их с десяток. Ему не справится одному, понимала я. Только вот с меня толку было мало. Все, что я могла, это лежать и наблюдать, как он пытается голыми руками расправиться с ордой визжащих и невероятно опасных жриц. Я молила богов помочь нам. Перспектива попасть в руки к жрицам меня не особо радовала. Я даже не могла представить, что они сделают с нами в отместку за смерть своей богини, если мы попадем им в руки. Камера пыток до конца наших дней нам обеспечена, и уж эти ведьмы постараются, чтобы мы мучились долго. Иногда бессмертие не было благом.