Захват Хассании (СИ)

Устав хасс-бригады прост. Вот задание, вот сумма. В смету включены добавки бригадиру и стряпухе. На ней можно сэкономить, но это себе дороже, вместо отдыха - по очереди бегать за водой, дровами, варить, мыть котёл или вообще питаться всухомятку. Деньги в конце работы делит бригада, так что бездельника могут и обделить, вот они-то и орали громче всех... Если случится обвал или несчастный случай с тяжёлой травмой, покалеченный получит доплату, но осматривать его будет наш врач.

Потихоньку Мишка негласно захватывает территорию около Южной границы. Он объяснял так. В Хассании всё принадлежит падишаху. Здесь нельзя купить кусок земли и сохранить на него права, надо или строить дом, или что-то сажать, а потом платить налоги с урожая, или загонять скот и тоже не забывать про налоги. Но если владыке понадобится, он может выкинуть с насиженного места любого, не объясняя причин. Конечно, это, в основном, касается бедняков, которых могут убрать прочь только за неуплату налогов. А вот, когда ты постоянно пополняешь казну, да не забываешь при этом поблагодарить местных жандармов, то имеешь шанс попасть в касту "уважаемых", а значит, неприкасаемых.

Оставалось найти "честных хассанов" и предложить им построить себе дом, постоялый двор, ферму, а другой честный будет помогать с оплатой податей, оформлением бумаг, отмазкой от жандармов. И никто никогда не узнает, что стоит за спиной организатора простой ирит, сын кланового мэтра. А поскольку земли вдоль дороги не так уж много, то и расходы невелики... Фу ты!.. Муха! Кляксу посадил... Кажется, мы летим дальше... А как же связистка?... Вон, как... Остаётся, её возьмут на обратном пути... Логично, конечно, только Двери не всегда срабатывают, ничего, девка молодая, замуж тут выйдет, детей нарожает... Что это я? Кто про что, а вшивый всё про баню, как говаривала матушка на Земле...К тому же деваха не одна, с ней охранник и Фарис-Та, которая после посвящения зачислена не в штат гарнизона, а в штаб Главного Советника то ли картографом, то ли писарем, вот она и ходит за нами хвостиком туда, где уже можно пройти через Дверь... А бегает плохо, значит и летать не сможет, скелет слабый, вес излишний...

Из всех девушек только Канчен-Ка осмеливается прыгать вниз на тренажёре. Некоторые хорохорились, влезали в обвязку, хихикая от близости мальчиков и щекотки, а около края пропасти становились бледными и злыми, куда только там девается красота и нежность, зато сила появляется такая, что двое выпускающих отлетали в стороны как пацаны! А Канчен-Ка, с ума сойти, кларонесса, замужняя дама, мамаша, а сигает в провал без страха, я от неё просто торчу! И как это Мишка разглядел в худющем пацанёнке свою жену? Ума не приложу!... У нас...

Ждите, продолжение следует...

Итак, перелёт закончен, причём недалеко, что по такой жаре - просто подарок... Рыбья кожа воздух не пропускает, потому и используется для крыльев. Команда "снять" даже не требуется, руки сами срывают петли, освобождая ноги, тело вывинчивается из пузыря, не дожидаясь выдёргивания всех шнуров, вся дисциплина коту под хвост, физиология сильнее приказов!

Вдалеке мелькнуло море, значит это самая близкая к Хассании граница, проходящая по полосе песка, глины и болот с солёной водой, на которых растут уродливые и гадкие растения, ползают уроды, способные жить в такой мерзости. Легенды о Море слизи ещё мать рассказывала в детстве, а я, как ни странно запомнил, хотя это был не я..

Здесь, как говорят, нельзя ходить даже на плотах, мелко, камни острые, поэтому считается, что хассанов бояться нет причины. Кордоны стоят достаточно далеко от моря и объяснение весьма примитивное: - на широкой приболоченной полужидкой полосе невозможно строить никакие укрепления. Ходят слухи, что домики казарм целиком уходили в грунт, тонули. Да и строить-то, собственно, не из чего. Песок и ил, который на глину всё-таки не похож, на жаре он рассыпается в серую муку - вот и все стройматериалы. И лишь там, где начинается царство колючей и острой как хороший кинжал травы, стоят постройки, в которых можно жить благодаря аргакам и навозу...

Только я, окидывая взглядом недружелюбный пейзаж, никак не мог понять, что здесь охранять? Мы приземлились чуть дальше от берега, следовательно, чуть выше и хорошо было видно, как далеко вдаль уходит ровный гладкий пустырь без привычных глазу горных рельефов, даже низкие холмы не радовали взгляд, их не было. Причем, не только здесь, но даже далеко на Севере... Тоска...

Но ещё большее раздражение, до отвращения, вызвала сцена у казарм, к которым мы подошли внезапно по той простой причине, что никто здесь и не собирался ничего охранять... Толпа сгрудилась у жалкого невзрачного здания служебного барака и состояла из четырёх групп. Первая - охрана в потёртой и расхрыстанной форме Иллирии, в количестве не больше пяти десятков лиц, вторая - знакомые до хруста стиснутых от злобы зубов морды хассанских куришей, торговцев рабами, которые всегда отличались от простых хассан округлыми брюхами и хорошей одеждой, а ещё властной уверенностью в своих правах... Но в этой сцене не они были добычей храбрых пограничников!

Третья группа! Она не стояла, а сидела на песке, связанная стандартным облегчённым способом для переходов - руки сзади за шею следующего. И состояла эта группа из девушек-ириток, продаваемых с совершенно определённой целью, так как все они были гораздо симпатичнее простых селянок, способных приподнять аргака, и неплохо одетых в хассанскую женскую одежду. Шелковые шальвары, чувяки, нарядные пёстрые платья и платки, которыми они укрывали лица нисколько не радовали невольниц перед последним переходом в чужую страну.

Четвёртая группа, можно её назвать "провожающие", держалась немного в стороне и состояла из плачущих женщин весьма зрелого возраста, постаревших сейчас на полжизни, крепко избитых, окровавленных мужиков, впервые в жизни почувствовавших полную свою беспомощность перед судьбой и силой. Эти стояли на открытой жаре только для того, чтобы в последний раз увидеть своих дочерей, увозимых на позор, бесчестие и смерть.

Это мы классно попали! Прополка клубневых выглядела сейчас, в сравнении - детской шалостью перед таким наглым попиранием всех норм нравственности, что прекрасно понимали организаторы мероприятия. Заметив нежданных гостей, они рванули к нам в объятия, не скрывая своих намерений. Думаю, что даже появление Калигона не остановило бы желания убрать ненужных свидетелей...

Первое мгновенье мы проиграли, не ожидая настолько циничного нападения, но расстояние было слишком большим для стрельбы, что и помогло... В следующий миг на колючую траву полетели рюкзаки с костюмами, прямо перед нами появился второй наш отряд, групповой фантом, это Мроган сработал , а перед ним - защитная стенка, которая чуть бликовала в ярких лучах, это - Принц... По команде мы упали на землю и стали отползать за прикрытием рюкзаков, другого тут не было и вся выучка боёв в долине ничем не могла помочь. Даже шнурков для растяжек у моих ребят не было, да и видны они были бы прекрасно на этой полусолёной плеши. Поэтому, безоружные, мы просто делали вид, что стоим, не удираем, смирившись с судьбой.

Как всегда, полсотни вояк вместо того, чтобы рассыпаться веером и дугой охватить горстку новых жертв, мысленно ими приговорённых уже к рабству или смерти, пёрли кучей на то, что видели! На фантом. Навстречу им, охватывая, словно крыльями, росли невидимые стенки ловушки, Мроган и Принц мастерски замерли между фигурами фантома и колдовали быстро и привычно, пока весь табун не начал в лучших традициях биться мордами в прозрачное препятствие, обозначая собственной кровью, соплями и по"том границы своей тюрьмы.

Потом Принц замкнул ловушку сзади и начал выдёргивать оружие из рук врагов, совершенно не ожидающих того, что роли давно уже поменялись, зато это издалека увидели родные, кинувшиеся к своим детям. Не думая о страхе, не понимая ещё, кто тут появился на печальном фронте, что за сила, дружественная она или нет, они молча рванули к дочерям, надеясь использовать свой шанс, и также молча, взметая туфлями фонтанчики песка, понеслись в сторону моря напуганные куриши, за которыми взмыл в небо Мроган.