Первый удар (СИ)

Хозяин, словно не услышав и не заметив, как плотно облепили далекие склоны маленькие человеческие фигурки, отдернул полу длинного плаща и опустился напротив Расщелины на одно колено, приложив левую руку к земле и низко склонив голову. Затем он снова заговорил. И снова горы отражали его слова искаженным, величественным, резко усиленным эхом, которое не передавало детали, но зато прекрасно доносило интонацию и мерный речитатив роняемых в воздух слов, от которых даже у самых стойких внутренности скручивались в один тугой узел.

Потом маги, прибывшие на то место, будут долго рассматривать оставшиеся следы и гадать, что же тут на самом деле случилось. Однако все они сойдутся во мнении, что во время этого необычного ритуала ни единой капли магии не упало на резко изменившуюся землю.

Тем не менее, от слов Хозяина что-то происходило с Горами. Потому что сперва в их недрах зародился какой-то неясный гул. Потом края Расщелины мелко задрожали, роняя вниз мелкие камни. Затем низкий, набирающий силу и, кажется, доносящийся из самых глубин гул стал таким могучим, что у наблюдающих отчетливо заныли зубы. Грохот камней, падающих с гор, становился все громче. Земная дрожь — все отчетливее. Наконец, фигура Хозяина вспыхнула ослепительно белым светом, расплылась, размылась и едва не растворилась в яркой вспышке, ударившей из его сомкнутых на земле ладоней. А потом Горы шумно вздохнули, как-то резко встряхнулись и прямо на глазах изумленных людей начали смыкать Айдову Расщелину, как если бы у них вдруг появились силы зарастить, исцелиться и избавиться от этой давней раны.

Сколько это длилось, пораженные до глубины души люди не смогли бы ответить. Быть может, мгновение. А может, и целую вечность. Прямо на их глазах творилось настоящее чудо. По каким-то причинам прямой проход в Степи внезапно начал закрываться, отсекая проклятые богом земли от свободного Валлиона. Горы кряхтели, натужно стонали, содрогались до основания, с усилием смыкая края этой болезненной язвы. А когда проход полностью закрылся, выпустив в небеса многочисленные струйки черного пепла, то точно такие же струи внезапно вспыхнули по всем их склонам. По всем уступам. Брызнули изо всех мало-мальски глубоких щелей и пещер. Отовсюду, где еще прятались и пережидали светлое время Твари. Везде, где они рискнули затаиться. Но рискнули бесполезно — необычная сила Хозяина выживала их из всех нор, изо всех дыр, из-под каждого камня. Просто выжигала, как благословенное, живительное и смертоносное для нежити солнце. До тех пор, пока Горы, наконец, не вздохнули свободно и не расправили свои отлогие склоны, с облегчением очнувшись от многолетнего сна.

Однако на этом Хозяин не остановился: отняв руки от земли, он неожиданно сел, скрестив ноги и странно сложив пальцы в щепотку, а потом вдруг поднял лицо к безоблачному небу и… запел. Невероятно чистым, легким, поразительно звенящим голосом, который уже очень и очень давно не радовал эти суровые скалы. От него у каждого, кто только оказался рядом, начинало взволнованно колотиться сердце. От него становилось легко на душе. От него уходили печали, тревоги, сомнения. И в нем растворялось былое недоверие ко внезапно ожившей сказке.

Под изумленными и неверящими взглядами прямо на голых камнях начала пробиваться свежая, изумрудно зеленая трава. Она стремительно разрасталась, отвоевывая для себя все новые и новые пространства. Она немедленно пошла в рост. Она, как живая, вдруг полезла на безжизненные скалы, и в считанные мгновения все Горы, насколько хватало глаз, покрылись совершенно новым, радующим глаз, зеленым покровом. Они ожили, как могли бы сказать поэты. Они по-настоящему ожили. После стольких лет забвения. После стольких веков ожидания. Но они все-таки ожили. И теперь с какой-то необъяснимой нежностью смотрели на склонившегося у их подножия человека, благословляя его и молчаливо благодаря.

А потом все внезапно закончилось.

Потом Хозяин снова поднялся, коротко поклонившись пришедшим на его зов Хранителям.

Потом Серый кот, Фарлионская кошка и величественный Равнинный Олень так же медленно и неторопливо удалились. За ними, слегка пошатнувшись от слабости, забрался на своего великолепного скакуна загадочный Хозяин. Вскочившие на коней Фантомы, на шлемах которых внезапно блеснули странные клейма, плотно окружили своего господина. И, наконец, под тихий шепот ветра и благоговейное молчание Гор неспешно удалились, оставив после себя лишь идеально ровный, как будто выжженный слепящим светом круг, широкую полосу только что народившейся травы и легкий запах недавно прошедшей грозы, в котором еще долго витал аромат нераскрытой тайны.

Эпилог

Ранним утром первого дня осени Гильдийный Дом крепости Нор выглядел на редкость пустынным и заброшенным: вопреки канонам, сегодня в его дворе не болтались в ожидании приказов рейзеры, не толклись в нетерпении новички, не соревновались в ловкости от нечего делать заслуженные ветераны. Сегодня он был почти пуст, хотя и отнюдь не печален. Скорее, слегка растерян тем фактом, что в Фарлионе почти не осталось Тварей, которых требовалось уничтожать.

За оставшиеся летние месяцы рейзеры успели основательно подчистить Долину. С каждой проходящей неделей рейдов в Харон становилось все меньше. Сам он разительно изменился, покрывшись совершенно невообразимой сиреневой листвой, обзаведшись удивительными, никогда здесь не виданными растениями, диковинными цветами, новыми жителями. В Хароне снова появились Фарлионские коты, среди которых нередко можно было встретить даже коренных жителей Серых гор. Здесь больше не было никакой угрозы. Здесь в сторону заброшенных шахт снова двинулись тяжело груженные караваны и очень скоро послышатся стуки кирки о твердую скальную породу…

— Держи, — Фаэс аккуратно выложил на стол увесистый мешок, звякнувший полновесным золотом. — Ваша плата. Поскольку вы сами явиться за ней не соизволили, Его Величество прислал сюда. Догадывался, наверное, что рано или поздно вы все равно объявитесь.

Я скептически покосилась на кошель, но не спешила его трогать и пересчитывать, хотя видела, что сумма явно приличная: Фаэс едва поднял.

— Что-то долго он собирался, твой король. Мы здесь уже полтора месяца, а он только соизволил проснуться.

— Чиновники никогда не спешат, когда дело касается денег, — усмехнулся эрдал. — Но вы их честно заработали, так что держи. Здесь ровно тысяча золотых, Гай. Почти по сотне на каждого из твоих людей. И это вдвое больше, чем полагается обычным наемникам за один рейд. Так что можете гордиться: вас оценили по достоинству.

Я поморщилась.

— Мы сделали это не для короля, Фаэс. И не для Валлиона, если на то пошло. Да и деньги для нас не настолько важны, чтобы опускаться до работы простых наемников. Так что пусть Его Величество не тратится… впрочем, если тебе надо, возьми. Наверняка еще пригодится — мусорщикам за работу платить.

— Гордец, — покачал головой Фаэс. — Но Его Величество об этом догадывался, поэтому вместе с деньгами прислал еще вот это. Для тебя.

Я с сомнением посмотрела на тяжелый золотой перстень с причудливой гравировкой и крупным сапфиром в центре, на котором тоже был наведен какой-то сложный узор. Вероятно, магический.

— Это что?

— Знак Короля, Фантом.

— Да? А на кой он мне сдался?

Фаэс вздохнул.

— Какой ты все-таки невежа, Гай. Знак Короля означает, что его носитель может в любое время обратиться к Его Величеству с любой просьбой. С хорошей или плохой, насчет помощи деньгами или банального… прости уж за фарс… устранения неугодных тебе людей. Этот Знак означает, что король заранее обязуется исполнить эту просьбу, соображаешь? И заранее обещает, что сделает это без промедления. Это — знак доверия, Фантом. Знак ОЧЕНЬ высокого доверия. И знак того, что оказанная тобой помощь была настолько ценна, что Его Величество (который, кстати, дважды спрашивал о твоем здоровье!) весьма в тебе заинтересован.

Я независимо пожала плечами, но кольцо все-таки взяла, небрежно убрав его за пазуху.