Обратная сторона вечности

— Вот в этом и кроется корень проблемы, — вздохнул Номмо, — он живет в Аллефельде.

— Где-где?! — не поверил своим ушам Рогмо.

— Там-там, — передразнил его мохнатый человечек. — В Аллефельде.

— Он что, чудище какое-то?

— Почему сразу чудище?! Вполне приличный пожилой человек — порядочный, мудрый и со связями.

— Никто мудрый и со связями и за полцарства не согласился бы жить в Аллефельде! — воскликнул князь Энгурры.

— Это ты судишь по себе, мальчик. А вот он живет — прижился, значит.

— И кто он?

— Вот этого я не знаю, — немного смутился Номмо, — но одно могу тебе точно сказать — либо он могущественный маг, либо какой-нибудь дух, который не торопится открывать свое инкогнито. В свое время он оказал мне немало услуг совершенно бескорыстно, безо всякой пользы для себя, потому что, посуди сам, как я мог его отблагодарить? Никак и ничем не мог. Но он весьма благосклонно ко мне отнесся, и я ему доверяю больше, чем кому бы то ни было. Вот к этому человеку мы и отправимся за советом.

— Как его зовут?

— Гайамарт.

Рогмо понимал, что в его положении выбирать не приходится. И кто знает, может, Аллефельд не самое страшное место в мире. Тем более что вряд ли враг станет искать его в печально известном лесу, куда по доброй воле ни один нормальный путник не сунется. Так что, похоже, есть в этом безумии своя система.

— Я согласен, — сказал он наконец.

— Он согласен! — саркастически воскликнул Номмо. — Он согласен и оповещает об этом таким тоном, будто у него есть выбор. Он мог бы погостить у бабушки, мог бы съездить на морскую прогулку, мог бы и просто отдохнуть в летней резиденции, но вместо этого согласен ехать со старым другом в Аллефельд!

— Ну что ты? Я же не хотел тебя обидеть.

— А, да что там! — махнул мохнатой лапкой Номмо. — Чего уж теперь говорить! Одна надежда, что мы повстречаем Гайамарта и он расскажет нам, с чем мы имеем дело и кто нам сможет помочь. А теперь о главном.

Во-первых, нам нужно купить коней и запастись съестным на пару дней вперед. Мы двинемся в путь, как только уладим все дела. Во-вторых, обращаться ко мне будешь иначе. С этого дня я обычный альв по имени Воршуд. И никаких ошибок на этот счет.

— А почему Воршуд? — заинтересовался полуэльф.

— Потому что я и есть самый настоящий Воршуд из славного рода Воршудов. Только, — Номмо тяжело вздохнул, — род наш прервался.

— Как же прервался, если ты жив? И знаешь, никогда не представлял себе, что ты обычный альв.

— А, это долгая история.

— Расскажи.

— Хорошо, но только после того, как мы соберемся в путь.

Они расплатились с хозяином и в первый раз за все время своего пребывания в харчевенке проявили способности мыслящих существ: с точки зрения Жихи, таковым являлось любопытство.

— Как быстрее найти нотариуса, почтенный? — спросил воин.

А мохнатый человечек в это время разглядывал золотые шарики на носках зеленых своих башмачков.

— А вы не слышали? — всплеснул руками трактирщик.

Он был счастлив и полностью отомщен за то, что гости так неприлично игнорировали его в течение всей трапезы. Но вот она — торжествующая справедливость. Сами боги вынудили их заговорить на ту тему, которую Жиха был готов развивать до бесконечности.

Но до бесконечности ему не дали.

— Что случилось? — насторожился мохнатик.

— Беда случилась! Убили нотариуса нынешней ночью какие-то изверги. Контору его спалили и в доме все бумаги уничтожили. А ведь весь Гатам знал, что у старика за душой ни грошика. Хоть бы поинтересовались куда лезть…

Почтенный Жиха внезапно обратил внимание на то, что гости его как бы и не слушают. А лица у них немного растерянные, оторопевшие и печальные.

— Вы знали нотариуса? — спросил хозяин харчевни.

— Нет, только понаслышке, — ответил Номмо.

Он предпочел не объяснять, что эльф Аэдона имел дело с прадедом нынешнего нотариуса и оставил свое завещание в расчете на то, что исполнять его волю будут уже потомки. По той же причине Рогмо не заходил к родственникам своей матери. Официально они, конечно, считались родней, но на самом деле встретили бы его уже взрослые внуки, которых он и в глаза не видел. Полуэльф живет не столько, сколько чистокровка, но тоже надолго переживает обычных людей.

Несмотря на заведомую безнадежность предприятия, двое друзей решили побывать в доме старика. Они уже успели убедиться, что враг допускает иногда очень грубые ошибки (а в том, что смерть нотариуса из Гатама — дело рук неведомого врага, они не сомневались: слишком уж много случалось совпадений, чтобы они оставались случайными). И Рогмо, и Номмо надеялись, что какой-то шанс узнать о судьбе завещания Аэдоны у них все же есть. Поэтому, разузнав дорогу у словоохотливого трактирщика, они немедленно отправились прямо в контору. Она находилась на первом этаже дома, в котором вот уже четыре поколения подряд жили нотариусы Гатама.

Там царила атмосфера скорби и горести, и им было крайне неудобно беспокоить родственников погибшего в такую минуту, но ведь выхода у них не было. Ответственность за переговоры принял на себя Рогмо.

— Я глубоко сожалею о случившемся, — подошел он к пожилому уже мужчине, сыну нотариуса, который по закону Мерроэ принял от отца его должность. Приношу свои соболезнования.

Мужчина поднял на него красные и вспухшие от недавних слез глаза.

— Чем могу? — Даже в горе он был предельно вежлив в обращении.

— Мне крайне неприятно беспокоить вас именно сейчас, но я прошу всего несколько минут. Я Рогмо, сын князя Аэдоны.

— Рогмо?

Нотариус настолько удивился, что даже забыл на время о своей трагедии:

— Вы тот, кто станет наследником Энгурры? Сын князя Аэдоны?

— Не совсем. Я Рогмо, князь Энгурры, Пресветлый Эльф Леса, коронованный над телом моего отца. Я знаю, что это не утешит вас, но я сам пережил такое же горе всего два дня тому назад, и я понимаю…

— Спасибо. — Нотариус сжал ему руку. — Значит, князь Аэдона тоже умер. Мои соболезнования. Но как неожиданно! Князь был еще весьма молод по меркам своего народа, что же случилось?

— Отец убит. Я опоздал на несколько дней и даже не знаю, чьих рук это дело.

Элат — сын покойного — был весьма разумным и сообразительным человеком. Долгие годы он помогал в конторе своему отцу и часто сталкивался со сложными и запутанными делами, разбор которых развил природную быстроту и цепкость его ума. Он сразу увидел связь между двумя трагедиями, происшедшими в последние дни.

— Вам известна причина, по которой было совершено убийство? — спросил он у Рогмо.

— Да.

— Вы можете ее назвать? — деликатно поинтересовался Элат.

— Нет, к моему глубокому сожалению.

— Это причина не личного свойства, — пояснил молчавший до сих пор Номмо. И обратился к полуэльфу: — Представь меня, князь.

— Да, прошу знакомиться, это близкий друг моего отца, согласившийся сопровождать меня в моем путешествии, Воршуд.

Элат улыбнулся. И, несмотря на то что лицо его было скорбным, щеки втянулись, а глаза запали после бессонной ночи и нескрываемых слез, улыбка оказалась ясной и светлой.

— Мне очень приятно, — поклонился он.

— Прошу поверить, — сказал Номмо, — князь пострадал из-за собственной честности и порядочности.

— В этом я и не сомневаюсь, — загадочно молвил Элат. — Можно узнать, что я способен сделать для вас?

— Помогите мне. Что вам известно о завещании моего отца?

— Это серьезный вопрос. Подождите минуту.

Нотариус вышел в соседнюю комнату и какое-то время провел там, раздавая приказы домашним. Затем он предупредил, что отлучится на неопределенное время, и вышел. Вслед ему неслись всхлипы и стоны.

— Пойдемте.

Быстрым шагом они двинулись к самому центру города, и всю дорогу Элат рассказывал о последних днях жизни своего отца.

— Князь Аэдона был весьма мудр и предусмотрителен: никто и никогда не станет искать завещание эльфа в человеческом городе, в конторе у обычного нотариуса-человека. Это просто немыслимо. Поэтому, с точки зрения безопасности, ваш отец не мог отыскать более надежного места.