Золотой Лис. 1-2 часть(СИ)

Ридд тихо вздохнул, ощутив, как слой прохлады затопил сначала ноги, потом несмело мазнул выше, а потом коснулся и лица.

— Ну всё, други мои, пора.

Он крепко обнялся с Питтом, чьи глаза уж подозрительно ярко блеснули при луне, демонстративно чинно приложился к дрогнувшей и почему-то ледяной ручке леди Морти. Зато на ушко Камилле вползли несколько весьма успокоивших её и странно согревших слов:

— Не бойся ничего.

Ох и хитрый ты лис, Ридд! А девка-то на тебя с такой надеждой смотрела! Красивая и неглупая, да и король за ней мог бы титул какой учредить… ну да, да, знаю — не по ней стучит твоё сердце.

Парень ещё долго стоял у еле слышно хлюпавшего старого причала и смотрел туда, где уже не виднелась, а скорее угадывалась постепенно удалявшаяся точка. Вот она растаяла совсем, исчезла соринкой в ночи — и вместе с ней странно истончилась, оборвалась в душе какая-то едва ощутимая нить.

И всё же, она странно звенела, ныла и бередила душу, пока оставшаяся на берегу тень не проскользнула через затихший к ночи ремесленный квартал и под еле заметной сенью деревьев осторожно проскользнула туда, куда ей перемещаться ох как не хотелось — к залитой оранжевым светом и чёрными, изломанными тенями громаде замка баронов Шарто. Там до сих пор гуляли широко и пышно, из-за стен наплывала музыка и взрывы смеха.

Ридд, я боюсь — и не вижу твоих мыслей. Одни только странные тени, призраки бродят сейчас в твоей душе.

"Эх, малышка Флора! Помнишь тот вечер, когда я подарил баронессе спицы?"

Не продолжай, друг мой, мне страшно… неужели та старая горгулья взъелась на тебя из-за той моей шалости? Из-за прекрасного сна, за возможность побывать в котором половина ваших человековских женщин отдали бы невесть что?

"Похоже, так — но то скорее был повод, чем причина. Как там сказала Камилла? Давно читала я в его глазах? А ведь, тоже читывала классику"

Дриада молчала довольно долго, и отозвалась лишь когда парень уже перемахнул через замковую стену в давно облюбованном и чуть подготовленном месте. Он ещё немного выждал, пока захмелевших гостей окончательно разведут по их покоям и в замке воцарится относительная тишина.

Нет, ты всё равно не станешь резать баронессу… но что же? Неужели эльфийку?

Воспоминание о Меане, хоть и загнанное волей в самый дальний угол памяти, вырвалось и наотмашь ударило саднящей болью. Как ни занимал себя Ридд хлопотами, как ни загонял в полуобморочное состояние — но обмолвка дриады всё равно застала его врасплох. Даже и подумать было страшно о том, что сейчас происходило совсем рядом, рукой подать — за вон теми едва освещёнными изнутри окнами в третьем этаже над галереей. Стоит лишь чуть выпустить своего зверя…

"Нет!"

Парень с силой ударил кулаком о камни, обдирая их шершавостью костяшки и наивно пытаясь свежей, резкой болью заглушить эту ноющую и выворачивающую всю душу тоску. Но всего лишь к одной ране добавилась другая.

У-у, бешеный… Я сейчас, я быстро!

И всё же, Ридд с усилием отвернулся от манящих близостью и кажущейся лёгкостью очевидных, хоть и весьма желанных решений. Шагнул за угол, разом отсекая себя от источника манящих и кровавых соблазнов. Следующий шаг пошёл легче, затем ещё один — и через некоторое время наполненная яростью человеческая оболочка сбежала вниз, в духоту и вонь пыточных подвалов…

— Спасибо, мастер Ридд — что не оказался на моём станке… — проворчал в качестве приветствия старый палач, а затем пытливо уставился в нежданого гостя.

На столе виднелась в испуганном мерцании огарка чистая тряпица, а на ней ломоть ржаного хлеба, шмат сала с розовыми прожилками, луковица и прочая нехитрая снедь. Ясное дело, и четвертинка перегнанного вина, в народе метко прозванная мерзавчиком — одному хватит, а вот двоим или больше уже никак…

— Не будем лясы точить, дед, — Ридд мрачно дёрнул щекой и потёр усталое лицо. — Что там с теми купцами, что на барке пришли?

Палач меленько и суетливо покивал, а затем принялся обстоятельно, хоть и без лишних подробностей, рассказывать. Так мол и так, пришли тут водой… обычные купцы-то поначалу ходят-осматриваются, цены вызнают да товар щупают. Потому ж начинают вокруг подходящего виться, да кругами, исподволь, с подходцем — словно умелый ухажёр вокруг строптивой барышни. А эти сразу скупились, что первое на глаза попалось — а теперь по городу шляются. С виду ничего такого и не делают, то в кабаке полдня одну кружку эля цедят, то в базарной сутолоке вроде бесцельно толкаются. Но во дворец пока ни ногой.

— Река… река… — Ридд задумчиво тёр лоб, пытаясь что-то сообразить, когда наконец в голове забрезжила неясная ещё не догадка, а одно лишь предвестье её. — Слушай, дед — а поищи-ка толкового морячка из старых, пусть присмотрится к чужакам незаметно.

Наворачивавший меж делом свой ужин палач едва не поперхнулся солёным огурцом. Аж глаза на лоб полезли… но сам Ридд крепко сомневался, что в этаком месте сумеет проглотить вообще хоть кусочек.

— Дык где ж я тебе такого возьму? Нету у меня, — дед задумался, стряхивая с редкой седой бородёнки крошки. — Может, упростить эту некромансерскую дочку подсобить?

Парень крепко сомневался в способности девиц хотя бы пару минут мыслить здраво. Да и не понаслышке знал, сколько великих начинаний пошло прахом или даже погорело ясным пламенем из-за этих глупышек… палач слушал с недовольной физиономией, кивал легонько, морщился — но соглашался туго. Правда, при этом ещё и ухитрялся метать за обе щеки своё немудрёный ужин с завидной скоростью.

— Ладно, придумаю что-нибудь… — он наконец ловко опрокинул в себя очередную чарку прозрачной как слеза жидкости, шумно выдохнул и закусил.

Мысли нынче что-то неохотно ворочались в обычно шустрой голове парня (ах, женщины, что ж вы с нами делаете?), потому очередную он сумел дождаться нескоро — дедок ловко подмёл остатки трапезы и словно в заупокой им хлобыстнул ещё чарку.

— Скорее всего деда, что я правильно вычислил, откуда тот ветер нехороший дует. Проверь втихомолку через купцов — чужаки привезли сюда случайно, не херес в маркированных бочонках? И давай так — я займусь той стороной, а ты рубай все концы на этой. Потом, если всё выйдет, барон любые грехи отпустит, да ещё и сверху золотишка насыплет…

Палач занюхал рукавом, а потом о него же вытер крутобокое яблочко и тут же впился в белый налив ничуть не испорченными зубами.

— Как смекаю я, сокол наш скоро круто в гору пойдёт, — словно ни к кому не обращаясь, проворчал он.

И пусть взгляд его ни на миг не оторвался от пристально изучаемого надкушенного яблока, Ридд мрачно усмехнулся, уже собираясь уходить.

— Всё верно, дед — и мы в том светлом будущем места пока что не выслужили…

Уже давно остались внизу и за спиной мрачные подвалы, где словно паук в своём мрачном логове остался что-то обдумывавший палач. Уже серебряная Белль почтила небо своим присутствием и теперь, кокетливо усевшись на зубцы крепостной стены, любопытно заглядывала во двор — а парень всё так же стоял в оцепенении, обнимая и бездумно поглаживая беспокойно фыркавшего жеребца. Тот словно недоумевал — отчего не снял седло, хозяин?

— Потерпи, Черныш, — Ридд погладил ладонью словно сияющую во лбу коня звезду.

Тот фыркнул теплом, изрядно разбавленным сомнением — но возражать особо не стал. Переступил с ноги на ногу и пошёл за хозяином, который направился к воротам.

Створки здесь прикрыли на ночь, но поднимать мост не стали. Ох, как бы не вышла боком барону такая беспечность! Совсем расслабились тут…

— Открывай, служивый!

Солдат перегнулся с внутренней привратной галереи во двор, приглядываясь и недоверчиво сопя. Но Ридда тут уже каждый знал — примелькался — потому тот кивнул и бросил через плечо команду. Стоявшие у ворот двое доходяг нехотя сняли с петель навешенное бревно, приоткрыли одну створку — и через совсем малое время по настилу моста глухо застучали копыта коня и еле слышно — сапоги его хозяина. Затем звук стих — двое выбрались на дорогу, лениво сбегавшей с холма и растворявшейся в уже засыпавшем городе. Кое-где ещё мелькали огоньки, где-то на работной слободе лениво побрёхивали собаки, провожая ватагу припозднившихся гуляк.