Полуночный Прилив (ЛП)

— Что? О, Турадал Бризед.

— Ах так. Что за странный и заблудший парень. В его глазах столько горя — или в позе, по крайней мере.

— Неужели?

— И он сказал?..

— Он говорил о вражде между вами и Канцлером. Гм, о новой вражде.

— Вот как. Первый раз слышу.

— Так вражды нет!

— Нет, нет, юноша. Уверен, что-то есть. Постарайся выведать все об это, ладно? Для меня.

Брюс кивнул: — Конечно, Цеда. Если смогу. Это все ваши советы?

— Похоже, так.

— Я хотя бы могу помочь вам спуститься?

— Не надо, дружок. Как знать, сколько озарений я еще испытаю?

— Но вы можете потерять руки или ноги.

— У меня все еще есть руки и ноги?

Брюс подошел к волшебнику, подставил плечо под бок Куру Кана. — Я высвобожу вас из ремней.

— Будь уверен в моей благодарности, юноша.

— И мне есть что сказать вашим помощникам. Вот только вернусь от канцлера…

— Будь с ними мягок. Прошу. Они ужасно забывчивы.

— Ну, меня они вовек не забудут.

Трайбан Гнол вышагивал, заложив руки за спину. — Какова готовность армии, финед?

Брюс наморщил лоб: — Канцлер, на такой вопрос могла бы лучше ответить Преда Уннаталь Хебаз.

— Она сейчас недосягаема, поэтому спрашиваю вас.

Они остались в приемной Канцлера вдвоем. Стража ждала снаружи. Ритуальные свечи испускали дым редких пряностей из Колансе, отчего атмосфера комнаты отдавала чем-то религиозным. «Храм Златой Монеты, и этой человек — ее жрец…» — Канцлер, имеется распоряжение, по которому армия и флот должны поддерживать состояние постоянной боеготовности. Припасов и снаряжения достаточно для годичной кампании. Как вам известно, контракты по снабжению предусматривают пункт, согласно коему в военное время требования армии превалируют над любыми другими. Конечно же, эти контракты соблюдаются, и неукоснительно.

— Да, да, финед. Но я хотел узнать мнение солдата. Готовы ли воины короля к битве и способны ли они биться?

— Полагаю, Канцлер, что да.

Трайбан Гнол замер на месте, уставившись на Брюса блестящими глазами. — Я ловлю вас на слове, финед.

— Я не высказываю мнений, за которые не могу поручиться.

Резкая улыбка. — Великолепно. Скажите, вы нашли себе жену? Думаю, что нет — хотя уверен, что ни одна девушка из знати не откажется от такой пары. Многие наследия достались нам, финед, и способы, какими мы отвечаем на их призывы, определяют черты жизни мужчины или женщины.

— Простите, Канцлер… О чем это вы?

— История вашей семьи широко известна, финед, и я с великой симпатией отношусь к вам и вашим несчастным братьям. В особенности к Халлу, который вызывает особую мою тревогу, учитывая его страсть встревать в важные дела, которые, собственно, совсем не относятся к сфере его компетенции. Признаюсь, что испытываю насчет него великое беспокойство… не хотелось бы видеть ваш род в горе.

— Мне сдается, Канцлер, что вы слишком великодушны в составлении списка личных забот. Что до наследий — ну, это мое личное дело, и вы это, конечно же, понимаете. Если мое мнение важно… я сказал бы, что вы придаете Халлу слишком большое значение, не соответствующее его силе.

— Вообразили, что я произнес скрытое предупреждение? — Гнол небрежно повел рукой и снова зашагал по комнате. — Меня оскорбляет ваше мнение. Думаете, я так груб? Предупреждает ли охотник тюленя, что вокруг него смыкается сеть? Вряд ли. Финед, я с вами закончил. Будьте покойны: я не стану особенно щедро тратить симпатию на вас и ваших братьев.

— Рад слышать, — отвечал Брюс.

Ядовитый взгляд. — Прошу, закройте за собой дверь, финед.

— Конечно, Канцлер.

Оказавшись в коридоре, Брюс вздохнул. Он ничего не вызнал о предполагаемой вражде между Цедой и Гнолом. Кажется, все, чего он достиг — Канцлер внес его в список личных врагов.

Второй, еще более глубокий вздох. У него нет упрямой решительности Халла. Нет хитрости Теола. Все, что есть — некоторое умение махать мечом. Что от этого толку, если противники сражаются оскорблениями и угрозами, бросая не ножи, а слова? Желают нанести раны, которые не исцелят и годы?

Он неохотно признался себе, что нуждается в совете. Что означает новую дуэль — на этот раз с братом.

По крайней мере, Теол не желает его поранить. Благослови его Странник, у него вообще нет желаний.

— Чего я хочу, — скривился Теол, — так это трапезы, которая включает настоящую пищу. Благодатного допущения, что едомое приносит пользу самым глубинным уровням моего бытия. — Подняв один из темных, сморщенных листьев, он немного поизучал его и неохотно отправил в рот. Начал жевать, сердито взирая на Багга.

— Хозяин, есть такие обезьяны, для которых банановые листья составляют основу питания.

— Неужели? И они еще не вымерли?

— Не знаю. Просто пересказал историю, которую однажды слышал от моряка в баре.

— Это был пьяница и врун.

— О, так вы его знавали.

Теол огляделся. — Где Аблала? Он мне нужен — Шерк Элалле должна оценить его…

— Длину?

— Достоинство. Где же он?

— На крыше. Чахнет.

— О. На крыше — это хорошо. Чахнет — это плохо. Думаешь, с ним опять нужно поговорить?

— Вам, хозяин? Нет.

— Дай, пожалуйста, еще листьев. И не экономь на подливе, или что это такое…

— Верно второе.

— Не подлива, а «что это»? Ты сам не знаешь?

— Нет, хозяин. Это просто натекло. То ли из листьев, то ли еще откуда. Припоминаю…

— Красильный цех?

— Да, точно. Спасибо за подсказку.

Теол побледнел и медленно опустил стакан. — Первое, что на ум пришло.

Багг широко раскрыл глаза и тоже опустил кубок: — Прошу, хозяин, больше не думайте!

— Идет обратно.

— Мысль?

— Нет, обед. — Он порывисто вскочил: — Пора прогуляться.

— Я с вами?

— Нет, Багг, не надо. Ясно, что ты тяжко потрудился над приготовлением обеда, особенно над изгнанием неподобающих ассоциаций. Полагаю, ты совсем изнемог от усилий. А если не изнемог, так должен бы.

Они обернулись, заслышав звук с улицы. Тряпка, висевшая вместо двери, откинулась на сторону.

— А Шенд. Мы гадали, когда же ты придешь.

— Ты вор и лжец, Теол Беддикт.

— Люблю такую компанию, — пробормотал Багг.

За бурей влетевшей в комнату Шенд последовали Риссарх и Хеджан. Теол оперся спиной о дальнюю стену. Увы, та была слишком уж близко. — Нет нужды говорить, — произнес он, — что я впечатлен.

Шенд запнулась. — Чем это?

Он увидел, как сжались ее кулаки. — Конечно, вашей решительностью. С другой стороны, признаю, что не преуспел в попытках придать вашей замечательной энергии нужное направление. Теперь мне ясно, что вы — все трое — нуждаетесь в более откровенном вовлечении в наши неблаговидные делишки.

— Опять он за свое, — буркнула Риссарх.

— Мы хотели тебя поколотить прямо сейчас, — добавила Хеджан. — Поглядите, чем он занимается! Шенд, ты же ползвона назад говорила…

— Помолчи о том, что я говорила. Ты сказал, откровенном вовлечении. Наконец-то. Время пришло, и брось свои уловки, скользкий ублюдок. Говори во имя спасения своей жизни.

— Ясно, — с улыбкой отвечал Теол. — Прошу, устраивайтесь поудобнее…

— Нам и тут хорошо. Говори.

— Но вы не выглядите довольными…

— Теол.

— Как угодно. Сейчас я намерен снабдить вас списком имен, которые нужно запомнить. Хорал Эстеррикт из «Карго Оливес». Миррик Тупарь, старший из Тупарей, владелец «Летерийской стали» и «Оружейни Тупаря». Ступль Ротт, зерновой магнат из Трясучего Форта. Его брат Пюрист, производитель пива. Эрудинаас, королева плантаций ржавого листа из Раздора. Финансисты Брак Крахмаль, Хорал Риннесикт, Грейт Чизев из Летераса, Хепар Проситель из Трейта. Держатели долгов Драз Зенникт, Пралит Пефф, Барракта Ильк, Устер Тарен, Люстри Мауликт, все из Летераса. Тарав Сокрытый из номера одиннадцатого в Доме Чобора на Тюленьей улице в Трейте. Запомнили?

Глаза Шенд остекленели. — Есть еще?