Странствующий Морф

Она искоса взглянула на него:

— Я просто хочу делать больше, чтобы помочь тебе. Я больше ничего не хочу делать, кроме этого.

— Кроме этого?

— Этого. Идти с тобой. Составить тебе компанию. Дать тебе возможность поговорить с тем, кто не осуждает, не критикует тебя и ничего не требует.

Он улыбнулся:

— Потому что ты любишь меня.

Она улыбнулась в ответ:

— Да. Очень сильно.

— Мне нравилось, когда ты убегала из компаунда, чтобы повидаться со мной. Не ставить тебя в опасность, как сейчас, а приключение от этого. Это возбуждало.

— Все, что мы делали, возбуждало, — произнесла она. — Мне тоже это нравилось.

Какое–то время они шли молча, их сапоги поднимали клубы пыли с сухой равнины, их лица покрылись полосами от грязи и пота. Ястреб почувствовал как дневная жара наваливается на него тяжелым грузом, в точности отражая груз его неуверенности в себе.

Вдалеке порывы ветра разбудили пылевых дьяволов, их крутящиеся воронки рядами поднимались в туманном воздухе. Солнце уже поднялось над горами и залило небо ослепительно белым светом.

— Это далеко, то место, куда мы должны идти? — через какое–то время спросила она его.

Он пожал плечами:

— Не могу сказать. Я еще не знаю.

Она усмехнулась:

— Ты хоть знаешь, где мы находимся?

— Нет. А ты?

Она встряхнула своими вьющимися темными волосами и нахмурилась:

— Думаю, да. Я говорила об этом с Совой. Мы обе помним эту страну, как часть индейской резервации в старые времена. Давным–давно, когда еще было правительство. А теперь не на что и посмотреть, не так ли?

Он покачал головой:

— Интересно, они все еще удерживают мост против той армии. Мне бы хотелось, чтобы они смогли предотвратить их переправу.

Тесса ничего не сказала. Они шли дальше, и он услышал мягкий гул Лайтнинга, который ехал в дюжине ярдов позади. Он оглянулся через плечо на караван, растянувшийся за ним почти на милю, мешанина машин и фигур, окутанных пылью и изнуряющей жарой. Позади них Каскадные горы казались странным серо–голубым пятном на горизонте, их зубчатые вершины протянулись на север и на юг насколько хватало глаз.

— Я не думаю, что они смогут долго удерживать этот мост, — сказал он, снова вглядываясь вперед мрачными глазами. — Не думаю, что кто–нибудь смог бы это сделать. Не против тех, что придут. — Он покачал головой. — Странно, но я могу видеть их образ, могу ощущать их силу, даже не зная, что это такое. Я могу представить их перед моим мысленным взором, чтобы понять, что их слишком много для любого. — Он сделал паузу, снова взглянув на нее. — На самом деле могу, Тесса.

— Я тебе верю, — сказала она.

— Мне бы хотелось, чтобы все вернулось на свои места, — тихо сказал он.

Она взяла его руку в свою и приложила к своему животу:

— Все?

— Ладно, может быть, не все, — улыбнулся он.

Она взяла его под руку и прижалась к нему.

В полдень, когда они остановились перекусить, к ним присоединилась Сова. Она сама выкатилась из вездехода и подъехала к тому месту, где Ястреб и Тесса сидели в стороне от остальных Призраков в редкой тени скелетообразного дерева, потерявшего листья и, похоже, жизнь. Она вручила каждому по небольшому куску сыра, который она хранила, ее лицо выражало беспокойство.

— С вами все в порядке? — спросила она их. — Выглядите усталыми.

Конечно, они устали. Все устали. Но Сова не ждала ответа; она пыталась дать им возможность поговорить об этом.

— Мы в порядке, — заверила ее Тесса, сияя улыбкой на своем смуглом лице. Она погладила свой живот. — Ребенок просит передать тебе, чтобы ты не волновалась.

— Может быть, тебе стоит поехать с нами после еды, — предложила Сова.

— Она поедет, — ухватился за это предложение Ястреб. Когда Тесса попробовала возразить, он покачал головой. — Ты должна, Тесса.

Они ели молча, сосредоточившись на еде и стараясь не обращать внимания на жару. Остальной караван также остановился, растянувшись более, чем на милю позади них, машины заглушили моторы, дети, их воспитатели и остальные воспользовались небольшим отдыхом перед тем, как продолжить путь. Ястреб подумал, что Хэлен Райс была права, если жара будет продолжаться, им стоит подумать о путешествии ночью.

Детям было очень тяжело идти по такой жаре целый день.

— Как ты думаешь, сколько нам еще идти? — спросила его Сова, после того как покончила со своей едой.

Он помедлил, прежде чем ответить. Она постаралась скрыть это, но он услышал нотки беспокойства в ее голосе. Обычно Сова была уверенной, оптимистичной. Она была центром их семьи; она удерживала их всех вместе. Ему не нравилось то, что он думал сейчас.

— Я не знаю, — признался он наконец.

Никто ничего не сказал. Полуденная жара опаляла их, выпекая их тела в духовой печи одежды, давно уже затвердевшей от пота и грязи; их разум устал так же, как и их надежды. Ястреб не мог вспомнить, когда он последний раз по–настоящему мылся. Никто их них не делал больше, чем смывал немного грязи и охлаждал лицо в конце каждого дня пути с тех пор, как они выступили. До этого, дела обстояли не лучше. Пищи тоже оставалось все меньше.

Время было таким же тонким, как надежда.

— Король Серебряной Реки поможет тебе? — нажала она.

Он покачал головой и пожал плечами.

— Он говорил с тобой с тех пор, как мы выступили?

Он снова покачал головой.

— Тогда как ты…?

— Сова, я не знаю! — сорвался он, заставляя ее замолчать. Он сразу же пожалел о своей вспышке. Он дал ей извиняющуюся улыбку. — Мне бы хотелось знать. Мне хотелось бы знать все о том, что мы делаем, вместо ничего. Я думаю об этом каждый день, все дни, и даже ночами, когда лежу без сна и еще больше думаю об этом. Мне не по душе, когда столько зависит от меня. Но я не знаю, что еще сделать кроме того, что мы делаем — просто продолжаем идти.

— До сих пор нас поддерживала вера, — тихо предложила Тесса.

— Вера это почти все, что у нас есть, — согласилась Сова.

Он сделал глубокий вдох и выдохнул.

— Я расскажу вам кое–что. Правду. Не вера поддерживает меня. Не она движет мной. Страх. У меня есть вера, но именно страх не позволяет мне сдаться. Страх, что если я потерплю неудачу, то все умрут. Я не могу с ним справиться. Я бегу все время. Не к Королю Серебряной Реки, а от страха.

Сова протянула руку и коснулась его щеки.

— Мне не следовало спрашивать тебя, — сказала она ему. — Я понимаю. Я знаю, что ты делаешь все, что в твоих силах. Но ничего не могу с собой поделать. Я тоже боюсь. Я хочу, чтобы наша семья была в безопасности. Я хочу, чтобы все были в безопасности.

— Нам просто нужно продолжать идти, — твердо заявила Тесса. — Мы просто должны напомнить себе, не терять надежды. — Она взяла руку Ястреба и пожала ее. — Король Серебряной Реки сказал, что ты найдешь его, так ведь? Он сказал, что ты придешь к нему, если будешь следовать своим инстинктам, если будешь делать то, что они тебе скажут. И именно это ты делаешь.

— Но я не могу представить, как все это закончится, — ответил он, пожимая ее руку в ответ. — Даже если мы найдем его, как он защитит нас? Если мир действительно вот–вот будет разрушен, как мы сможем быть где–то в безопасности? К тому же, какой в этом смысл? Мир разрушен — что тогда останется нам?

— Новый мир, — сразу же сказала Сова. — Даже если старый исчезнет, новый мир родится из него. Это урок жизни. Новое заменяет старое. Он будет похож на этот, как ты думаешь? Мы остались живы, поэтому сможет родиться новое поколение. Как ваш ребенок.

— Сова права, — согласилась Тесса. — Как наш ребенок.

Ястреб кивнул, притворившись, что он согласен, хотя внутри он боролся с сомнениями и путаницей. Новые миры рождаются из старых звучало хорошо. Вот только как это точно происходит? Что потребуется от людей, чтобы пережить обещанный катаклизм? Их мир уже разрушен так, что восстановлению не подлежит. Даже там на Площади Первопроходцев в городе, они делали немногим больше, чем выживали, жили от кормежки до кормежки, изо дня в день. Как может что–то стать лучше, когда все становится только хуже?