Гарри Поттер и Наследники Слизерина (СИ)

— Ну, и как она тебе? – недоверчиво спросил Гарри.

— Она – самая замечательная девушка на свете… Она умная, красивая, заботливая… да что там говорить! – Сириус расплылся в блаженной улыбке.

Гарри заметил, что в Сириусе что‑то неуловимо изменилось, что‑то… Глаза! Тусклые и безжизненные после пребывания в Азкабане и скитаний, сейчас они светились, сияли, блестели. Если до этого в крёстном чувствовалась какая‑то покорность, апатия, будто он жил из чистого принципа, то теперь в нём появилось настоящее желание жить.

Ой–ёй–ёй!.. – подумал Гарри. – Только не это… Кажется, он всерьёз влюбился!.. Вслух же он сказал:

— И давно вы… гм… встречаетесь?

— Сегодня три недели ровно. Она приходит после уроков часа в три–четыре, а в выходные – часов в двенадцать. Она кормит меня пирожными с рук, гладит по голове и называет хо–рошим мальчиком и молодцом. Чем не комплимент? Меня уже сто лет никто не гладил по голове, пирожных я лет пятнадцать не ел, а хорошим мальчиком вообще отродясь не был… Вот бы все так хорошо относились к собакам!.. – Сириус улыбнулся, блеснув зубами. Гарри чуть ли не впервые в жизни видел, как крёстный искренне улыбается. Обычно это была горькая усмешка или гримаса сарказма. Он сразу стал тем самым самоуверенным красавцем, каким был в молодости, а от глаз разбежались лучиками весёлые морщинки.

— Слушай, а отчего ты в молодости не женился? – неожиданно для себя самого спросил Гарри.

— Не знаю, – задумчиво сказал Сириус. – Наверное – из‑за Маргарет. Не хотел разбивать девочке сердце. Эта сумасбродка могла всё что угодно натворить, услыхав такую новость. А если серьёзно… Наверное, я так никого и не полюбил, чтобы жениться. Я всегда завидовал Джеймсу, который знал Лилли ещё по школе. Она его сначала терпеть не могла, считала придурком и задавакой, но своими ухаживаниями Джеймс её достал, просто взяв приступом, и Лилли не устояла. Всерьёз они стали встречаться только на седьмом курсе, потом долго работали вместе, а через несколько лет поженились. Мне же на полном серьёзе никто не нравился, хотя за мной много всяких дурочек бегало… даже слишком много. Мне это льстило, но не более того. Так… ерунда всякая.

— Понятно, – проникся Гарри и вдруг встрепенулся. – Чуть не забыли! Мы же столько всего нового выяснили! – И они наперебой стали рассказывать Сириусу о Миранде, о Томе Рэддле, о Маргарет и о кольце–змейке. Сириус был просто потрясён.

— Вот это да… Ни за что не смог бы предположить такое… Стойте, ещё раз всё по порядку. Миранда была вейлой. Она родила Тома Рэддла в шестнадцать лет, а в восемнадцать его бабушка и дедушка отправили её в психушку, а её ребёнка – Тома – в приют. Через двадцать шесть лет она вышла, встретила Джастина Поттера и вышла за него замуж, родив через какое‑то время Маргарет. Нет, это просто уму непостижимо! Значит Маргарет – наполовину вейла? Да при этом ещё и наполовину сестра Тома Рэддла, то есть Вы–Знаете–Кого по матери? С ума сойти. Да Джеймс и сам‑то не знал, что его мачеха – вейла. Она и правда была голубоглазая и золотоволосая, очень красивая и какая‑то вечно молодая. И у неё были самые послушные куры и самые красивые гарпии в округе… Но вейла… Вейлы ведь обладают совершенно особой привлекательностью, они как‑то странно действуют на мужчин. Находясь рядом с ней я никогда этого не замечал…

Тут слово взяла всезнающая Гермиона:

— Когда вейлы выходят замуж за людей, они теряют свою странную притягательность. Это в любом учебнике по не–совсем–людям написано! Как ты умудрялся быть чуть не лучшим учеником на курсе, если не знал этого?

— Я знал, но забыл, – ухмыльнулся Сириус, чтобы подразнить скривившуюся Гермиону. – Старость не радость, знаешь ли. А в молодости я предпочитал держать в памяти время свиданий, а не страницы учебников! – он задорно подмигнул Рону, а потом враз посерьёзнел. – Но ведь по вашему рассказу получается, что Миранда была гораздо старше Джастина…

— Похоже, ты вовсе не брал учебники в руки, Донжуан! У вейл другое летоисчисление! – Гермиону уже достало объяснять одно и то же всем незнайкам по очереди. – Они живут до ста тридцати–ста пятидесяти лет, так что физически Миранда и Джастин были ровесниками.

— Кто такой Донжуан? Ладно, неважно, проехали. Но всё равно вы меня не убедили. Прав–да, теперь понятно, почему Миранда так полюбила Джеймса, – задумчиво проговорил Сириус. – Он заменил ей пропавшего сына. А потом тот появился, и… – он оборвал себя на полуслове.

— Знал ли Сами–Знаете–Кто о том, что Джеймса Поттера воспитала его родная мать? Может, он хотел убить всех Поттеров из ревности? – вставил Рон.

— Теперь мы уже ничего не узнаем, – горестно сказал Гарри. – И всё из‑за этих Рэддлов! Если бы не их подлость, мои отец, мать и тётя могли бы быть сейчас живы! – Он непроизвольно сжал кулаки от ярости. Хмурый Сириус промолчал.

— Теперь уже поздно об этом говорить, – попыталась успокоить Гарри Гермиона, что ей удалось с превеликим трудом.

— Ой! – подпрыгнул как ужаленный Сириус. – Я же опаздываю к Мелиссе! Уже почти две–надцать! Мне надо бежать!

Он мигом обернулся чёрным псом и бросился вон из пещеры даже не попрощавшись.

— По–моему, он влюбился. Все симптомы налицо, – обречённо проговорил Гарри.

— Дела–а-а… – только и нашёл, что сказать Рон. Гермиона понимающе хмыкнула.

В замок они вернулись другой дорогой, сделав крюк, так как не хотели мешать бурному проявлению чувств влюблённого Нюхалза.

Во дворе замка царил необычайный переполох.

— Что стряслось? – поймал Гарри Колина Криви за рукав мантии.

— Как, вы ещё ничего не знаете? Двурог Хагрида рожает! Он всех на ноги поднял. Ему там уже помогают Мадам Помфри, Мисс Найтингейл и даже Снегг.

— Вот это да! – удивился Гарри. – Не знал, что у Снегга есть опыт повивальной бабки! Эй! Куда? – крикнул Гермионе, которая устремилась к хижине Хагрида.

— Помогать! Вдруг, я пригожусь? – и она унеслась со всех ног.

— Нет, ну что за удовольствие смотреть на муки несчастного животного? – недоумевал Гарри. – Меня хоть режь – я туда не пойду. Хватило с меня один раз кошки. До сих пор руки трясутся и кошмары снятся.

— Вдруг Хагриду потребуется наша поддержка? – пошутил Рон. – Он, небось, волнуется, как будущий отец. Пошли к нему.

Скрепив сердце и скрипя зубами Гарри согласился.

У хижины стоял дым коромыслом. Ученики суетились, не зная, чем помочь. Из сарая доносилось жалобное похрюкивание. Гарри сразу же стало нехорошо. Из сарая появился очень сосредоточенный Снегг. Окинув толпу ребят тяжёлым взглядом и не найдя никого из Слизерина, он остановился на Гарри.

— Эй! Поттер! Лови ключи. Бегом ко мне в кабинет и срочно принеси бутылочку с кровью единорога. Дела плохи, одна нога здесь, другая там. А ты, Уизли, выгони посторонних – нечего здесь толпиться, это не спектакль. Недовольных штрафуй. – И он вновь зашёл внутрь.

Уже на бегу до Гарри дошло, что кровь единорога они с Роном тогда позаимствовали. Он совсем об этом забыл. Вместо того, чтобы свернуть в подземелья Снегга, он побежал по винтовой лестнице в общую гостиную Гриффиндора. Он даже не представлял, куда делась бутылочка с кровью. Из кармана мантии он её в ту ночь не вынимал, это он помнил. А потом её там уже не было… У Гарри совсем вылетело из головы.

Вот незадача! Натворили мы с Роном дел! Хотели как лучше, вышло как всегда… Если бедное животное умрёт, это будет на нашей совести…

Гарри лихорадочно вспоминал, что они делали, вернувшись из тайного коридора. Ага! Они немного поваляли дурака в гостиной, применяя друг к другу Обездвиживающие заклинания. Видимо, бутылочка тогда и выпала. И где её теперь искать? А вдруг она разбилась? От этой мысли у него внутри всё похолодело.

— Нет, нет, пусть она будет целой и найдётся! – твердил он про себя, прыгая через три ступеньки.

В гостиной никого не было, кроме Джинни. Она что‑то сосредоточенно читала, сидя в любимом кресле Гермионы.

— Джинни! – заорал с порога Гарри так, что та вздрогнула от неожиданности. – Джинни, помоги мне, очень прошу. Где‑то здесь на полу должна быть бутылочка с серебристой жидкостью. Её надо срочно найти, это вопрос жизни и смерти. Помоги мне, умоляю.