Раздать сценарий (СИ)

  В особо тяжкие периоды я нешуточно горевал на тему того, что я зря 'спас' Колю. Ну какое мне до него дело? Его ведь и вправду никто не любил: замкнутый, тщедушный, в футбол играть отказывался, разговаривал кратко и как-то боязливо... Скользковатый тип, с таким в разведку не сунешься. Не любил его и я, ибо не за что. Но тогда, в столовой, я испытал... Даже не знаю что. Просто откуда-то из глубины души пришла фраза: 'Неправильно это. Не должно так быть. Все пялятся, а ты возьми да помешай!' И не было сил сопротивляться. Я рассказал о своих переживаниях Марине Витальевне, на что она прижала меня к себе, погладила по голове и сказала: 'Ах, если бы все мужики были такими же благородными и правильными...'.

  На следующий день после моего пленения в библиотеку пришел Коля.

  - Я спасибо сказать, - после приветствия отрывисто проговорил он.

  - Пожалуйста, - буркнул я.

  Почему-то видеть его было неприятно. Как будто его слова благодарности - фальшивка. Сказаны они были с ленцой, нежеланием и будто бы через силу. Может, то было стеснение или еще что, но мне не понравилось. Но не это сказалось на моем отношении. Как-то все переключилось, поменялось, пыл благого поступка и ощущение предотвращения плохого поступка спал, и ты уже не тот человек, ни на копейку не тот.

  - А знаешь, - обратился он ко мне после некоторого молчания, - не так уж и плохо.

  - Что?

  - Ну, библиотека. Столько книг, столько знаний. Я бы тебе завидовал.

  - Так найди того, кто харкнет мне в баланду, а ты подбежишь и обольешь его, делов-то.

  - Зря ты так... Для меня библиотека как дом родной. Почитай 'Ночевала тучка золотая'... Про нас, про детдомовцев. На втором стеллаже, третья полка, слева. Я пару раз перечитывал. Все легче будет высиживать. Ну, пока. Еще раз спасибо.

  Я целую неделю сопротивлялся его напутствию, а потом таки не выдержал и нашел книгу. Прочел я ее быстро, многого не понял, а от концовки аж затошнило. Не потому, что она выдалась неинтересной, а просто из-за ощущений и самих событий... Мозг ребенка, ребенка, старшего своих нормальных сверстников, все равно не был готов к такому. Мне это не понравилось. Не нравилось мне также, что читать книги - вполне себе интересно и необычно...

  Не нравилось и то, что я поссорился со Шмайсером. Поводов для ругани у нас не находилось, мы держались на строгом нейтралитете. Иногда бывали групповые стрелки, но мы обходительно сторонились друг друга. Однако я поставил крест и на этом. Я не был мечтателем, а смотреть на мир сквозь розовые очки меня не то что никто не учил - такие линзы в моем мире просто не работали. И вот однажды на выходе из библиотеке, уже под вечер, меня окликнули. Понятное дело кто.

  - Очень уж ты складно про морду ворковал, сучок, - победно произнес Шмайсер. - Борец за справедливость, да? Давайте, пацаны.

  Его прихвостни скрутили меня, не давая возможности дернуться. Чуть ли не распяли.

  - И плюнуть-то ты мне хотел, да? На!

  Он со всем старанием шмыгнул носом и плюнул в лицо.

  - Сука, - сквозь зубы прорычал я.

  - Сука, сука, - проворковал Кирилл, ударяя в живот. - Запомни: нельзя идти против всех. И гладить против шерсти. У нас детдом, а не фильм, в благородных поиграешь в жизни.

  'Жизнью' мы называли тот период, который начнется после детдома. Но на тот момент о жизни можно было только мечтать, и когда меня били по ногам, животу и спине, я думал не столько о боли и неправильном поступке, сколько о тех ребятах в столовой. Они сидели, смотрели и смеялись. Почему им было весело, а мне нет? Почему мне захотелось исправить ситуацию? Почему я не остался равнодушным? Не знаю. До сих пор не знаю...

  - А это тебе на память о том, чтобы помнил мои слова. Когда захочешь выделиться и сделать не как все - вспомни обо мне.

  Он достал складной пирочинный ножик и полоснул меня по щеке. Это сейчас мне легко сказать про такое одним предложением, а тогда я намертво испугался, думая, что жить осталось несколько мгновений.

  - Остальным скажешь, что поцарапался о проволоку... Библиотекарь.

  ***

   - А этот? - стражник указал на меня лезвием двуручной секиры, способной потягаться со мной в росте.

  За его спиной дверь, ведущая сквозь стену. Тяжелая кованая решетка опущена, за ней - неширокий, дай бог две телеги разминутся, проезд. На том конце я увидел такую же решетку, своими острыми прутьями упирающуюся в землю. А еще левее от проезда - огромные высоченные ворота, выполненные из дерева. Материал усилен металлическими пластинами и железными 'пломбами'.

  - Этот? Этот со мной. - Трэго толкнул меня в спину, уверенно направляясь к массивной деревянной двери, обитой железом.

  Стражник выставил руку, уперев ее мне в грудь. Красное небритое лицо... Правильнее будет назвать его рожей. Красная небритая рожа уставилась на меня как на врага народа.

  - Документы! - рявкнул верзила. Дохнуло ужасной смесью перегара и чеснока.

  Я ничего не ответил. А что я, мать его, отвечу-то?! Беженцы мы, дяденька, денег нет, паспорта нет, родителей нет. И сами-то мы не местные.

  Вмешался Трэго:

  - На него напали и ограбили с ног до головы. Документов нет.

  Стражник нахмурился:

  - Откуда будешь?

  - Он с Малых Пахарей.

  - Зачем одет не по-нашенски?

  - Да он циркачем пробовал себя. Реквизит.

  - Слушай! - прорычал красномордый, - я не с тобой разговариваю. Ты иди давай к своим колдунам! - и снова посмотрел на меня. - Ну?

  - Он не говорит. Испугался очень, потерял дар речи.

  Я судорожно закивал, стараясь придать себе как можно более растерянный вид.

  - Ы-ы-ы, ы-ы-ы-ы, ы-ы! - так должно быть гораздо правдивее. Вдогонку к мычаниям я помахал руками, чтобы уж наверняка.

  Стражник вытаращил большие выпуклые, как у хамелеона, глаза и гаркнул:

  - Я должен доложить! Берон!

  - Да тихо ты! - шикнул на него маг. - Его имя Маккой, он сын тамошнего мельника. Не думаю, что следует устраивать шум.

  - Правда? А вот мне так не думается! Эй, Берон, отсохни твой ствол! Куда запропастился?

  Трэго расправил плечи и подошел вплотную к стражнику:

   - Слушай сюда внимательно, - процедил маг. Для пущего эффекта ветер снова сопроводил его слова ледяным дуновением; стражник невольно поежился. Пот, текший с его лба, застыл на усах инеем, а изо рта пошел пар. - Я не уверен, что генералу Драммигу понравится новость о том, что его подчиненные, находясь на самом ответственном посту, пьют и занимаются не пойми чем! Понятия не имею, как ты, жирная рожа, заполучил это место, но потерять его так же просто, как мне превратить тебя в кучку зловонного дерьма!

  Стражник задрожал, из груди вырвался хрип. Он дышал столь часто, что вокруг него образовалось целое облако. Раздался шум; с порога двери, ведущей в проходной коридор под стеной, вылез невероятно тучный мужик. Почесывая брюхо, он озлобленно рявкнул:

  - Ну чего тебе? Я тебе мамка что ли?

  - Ничего, - стиснув зубы, проскрипел красный как рак стражник. - Уже ничего.

  - А, чтоб тебя! Визжит, как обделавшийся малолеток! Ла-а-адно, хоть отолью. - Берон отошел от двери и принялся справлять нужду прямо на стену.

  Упрямый стражник посмотрел на меня, через силу улыбаясь. Он выдавил, так натужно, словно толкал в гору огромную телегу с поклажей:

  - Куда держите путь, любезный?

  По традиции Трэго ответил вместо меня:

  - В департамент населения. Восстановить документы, - жестко отчеканил он.

  Верзила лучезарно улыбнулся желтыми зубами, между которыми застряла не то петрушка, не то укроп.

  - Добро пожаловать в Энкс-Немаро. Успеха в ваших делах.

  С этими словами он отошел в сторону, давая нам возможность пройти. Миновав проход, пропахший мочой - полагаю, ленивых стражников, - Трэго с шумом выдохнул:

  - Фу-у-у-ух, слава благосклонной Лебесте! Прокатило.

  - Я не думал, что ты такой зловещий, - с усмешкой заметил я.