Хрустальный грот. Полые холмы

— Думаю, да.

— Я только хотел сказать, что если ты уже поел и действительно хорошо себя чувствуешь, тебе лучше встать и одеться. Они все ждут за дверью твоего появления.

— Зачем? Во имя бога, неужели им нужен еще один совет? Они что, решили перенести крепость?

— Нет. Они делают то, что ты им приказал.

— Что же?

— Прорыли желоб и осушают подземное озеро. Строители день и ночь трудились, чтобы наскоро установить помпы, дабы откачать воду из шахты.

— Но зачем? Это никак не укрепит их башню. Это может обрушить всю вершину утеса — он же почитай что полый. Да, я поел, забери это. — Я ткнул ему в руки поднос и откинул покрывала. — Кадал, уж не хочешь ли ты сказать мне, что я приказал им такое в моем… гм, безумии?

— Ага. Ты сказал им осушить озеро, и на дне его они обнаружат чудовищ, которые и разрушают Королевскую цитадель. Ты сказал, это будут драконы, красный и белый.

Я сел на край кровати, охватив голову руками.

— Теперь я кое-что вспоминаю… что-то, что я видел. Да, должно быть, так оно и было… Я в самом деле увидел что-то под водой, наверное, скалу, очертаниями напоминающую дракона… И я вспоминаю, что говорил королю что-то насчет того, что если осушить озеро… Но я не приказывал осушать его, я сказал: «Даже если ты осушишь озеро, это тебе не поможет». Во всяком случае, это именно то, что я хотел сказать. — Я уронил руки и поднял глаза на Кадала. — Так ты говоришь, они действительно сейчас осушают подземелье, полагая, что в глубинах озера находится некое подводное чудовище, расшатывающее кладку крепости?

— По словам Беррика, ты сказал именно это.

— Беррик — поэт, он все приукрасил.

— Возможно. Но сейчас каменщики и землекопы работают в подземелье, и насосы уже много часов во всю мочь качают воду. Король тоже там и ждет тебя.

Я промолчал. Он бросил на меня полный сомнения взгляд, затем унес поднос и вернулся с полотенцами и серебряным тазиком с горячей водой. Пока я мылся, он занялся сундуком, что стоял в дальнем углу комнаты: доставал из него одежду, встряхивал и разглаживал складки, не переставая бубнить через плечо:

— Не похоже, чтобы ты сильно переживал. Если они осушат озеро и ничего не обнаружат на дне…

— Что-нибудь да обнаружат. Не спрашивай меня что, я не знаю, но если я говорю… Ты знаешь, это так и будет. То, что является ко мне в видении, всегда истина. У меня есть дар Провидения.

Его брови сошлись на переносице.

— Неужели ты думаешь, что сообщил мне нечто новое? Не ты ли десятки раз пугал меня до дрожи в коленках своими странными словами или когда видел то, что не доступно никому другому?

— А ты ведь раньше боялся меня, признайся, Кадал?

— Отчасти. Но теперь я не боюсь и дальше не намерен бояться. Кто-то ведь должен присматривать и за самим дьяволом, раз уж он носит одежду, ест и пьет. А теперь, молодой хозяин, если ты помылся, давай посмотрим, какие из присланных королем вещей тебе впору.

— Король прислал мне одежду?

— Да. С виду странные одеяния, какие, по их разумению, положено носить волшебникам.

Я подошел к сундуку.

— Только не этот длинный белый балахон, расшитый звездами и полумесяцами, и обвитый змеями посох? Ну в самом деле, Кадал…

— Что поделаешь, твоя собственная одежда вся изорвана, а тебе все равно надо во что-то одеться. Перестань, в таких одеждах ты будешь смотреться истинным чародеем, и, на мой взгляд, тебе стоит поразить их умы, раз ты уж оказался на положении колдуна.

Я рассмеялся:

— Возможно, ты и прав. Давай-ка посмотрим. Гм, нет, только не белое, я собираюсь состязаться с Моганом и его прислужниками. Полагаю, что-нибудь темное и черный плащ. Да, это подойдет. А заколю я его застежкой с драконом.

— Надеюсь, ты не без основания так уверен в себе. — Он запнулся. — Послушай, я знаю, Фортуна нам сейчас улыбается, но не лучше ли нам поскорее улизнуть, не дожидаясь, как выпадут кости? Я мог бы украсть пару лошадей…

— Сбежать? Значит, я все еще пленник?

— Здесь повсюду стражники. Ты не под стражей, а под охраной, но, клянусь псом, в конечном счете это одно и то же. — Он выглянул в окно. — Скоро стемнеет. Послушай, я мог бы нарассказывать им каких-нибудь баек, чтобы их успокоить, а ты бы притворился, что снова заснул, а там наступит ночь и…

— Нет. Я должен остаться. Если я смогу заставить Вортигерна выслушать меня… Дай мне подумать, Кадал. Ты видел Маррика в ту ночь, когда нас схватили. Это означает, что сейчас он на пути к моему отцу и скоро сообщит ему новости. Насколько я могу судить, отец выступит немедля. Пока удача на нашей стороне: чем скорее выступит Амброзий, тем лучше. Если он успеет перехватить Вортигерна здесь, в западных землях, пока Волк не успел объединиться с Хенгистом… — На мгновение я задумался. — Корабль должен отплыть три, нет, четыре дня назад…

— Он вышел в море еще до того, как ты покинул Маридунум, — прервал меня Кадал.

— Что?!

Он улыбнулся, увидев выражение моего лица.

— Ну а что же ты думал? Единственный сын графа Британского схвачен, и его госпожа тоже. Никто не знает, зачем их повезли к верховному королю, но слухов в избытке, и даже Маррик счел разумным немедленно вернуться к Амброзию и сообщить ему об этом. Корабль вышел с отливом на рассвете того же дня. Он, наверно, вышел в море еще до того, как вы отправились в путь.

Я стоял не шевелясь. Помню, Кадал хлопотал вокруг меня, расправляя черный плащ, стараясь тайком от меня прикрыть складкой застежку с драконом, которой этот плащ был заколот.

Наконец я глубоко вздохнул.

— Это все, что мне надо было знать. Теперь я знаю, что мне делать. «Королевский прорицатель», говоришь? Они даже не подозревают, насколько правы. Теперь королевскому прорицателю следует нагнать страху на этот сброд, так любящий саксов, и заставить Вортигерна покинуть этот укромный уголок Уэльса и отправиться туда, откуда Амброзий без труда сможет его выкурить.

— Ты думаешь, у тебя получится?

— Я уверен.

— Тогда мне остается только надеяться, что ты знаешь и то, как нам выбраться отсюда до того, как они поймут, на чьей ты стороне?

— Разумеется. Как только мы узнаем, куда направляется Вортигерн, мы сами доставим эту новость моему отцу. — Я повел плечами, поправляя плащ, и улыбнулся ему. — И вот что, Кадал, укради пару лошадей и жди меня с ними у подножия утеса, там, где течет ручей. Встретимся возле упавшего в воду дерева, ты без труда его отыщешь; будешь ждать меня в укрытии. Я приду. Но сначала я должен пойти помочь Вортигерну явить драконов.

Я направился к двери, но Кадал опередил меня и положил руку на засов. В глазах его стоял страх.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы я оставил тебя одного в этом волчьем логове?

— Я не один, и я не принадлежу себе, Кадал. Запомни это. И если ты не доверяешь мне, доверься тому, что во мне. Я этому научился. Я познал, что мой бог приходит, когда и как того пожелает, разрывая плоть, чтобы войти в меня, а когда свершит должное, вырывается с той же внезапностью, как и появился. После этого — вот как сейчас — я чувствую себя легким и опустошенным, будто парящий ангел… Нет, они ничего не смогут мне сделать, Кадал. Не бойся. Моя сила со мной.

— Они убили Галапаса.

— Настанет день, когда они убьют и меня, — сказал я. — Но не сегодня. Открывай дверь.

12

Двор верховного короля собрался у подножия утеса, там, где протоптанная рабочими тропа упиралась в заболоченное дно лощины. Меня по-прежнему сопровождала стража, но на сей раз — по крайней мере с виду — это был почетный караул.

Четыре воина с мечами, мирно покоившимися в ножнах, проводили меня к королю.

Поверх болотной жижи и кочек был сооружен дощатый настил, на нем установили помост с креслом для короля. Челядь позаботилась и об укрытии от ветра: каркас из тонких жердей, переплетенных лозой, занавесили циновками и крашеными шкурами, так же настелили крышу. Вортигерн сидел на своем походном троне, опершись подбородком на кулак, в полном безмолвии. Королевы не было, как, впрочем, и других женщин. Колдуны держались поближе к королю, у задней стены помоста и не разговаривали. По обеим сторонам кресла стояли командующие войсками.