Точка Столкновения(СИ)

Вот уже несколько суток его держали в изоляционной камере для испытывающих трудности при выходе из Малдурума. Узкий темный карцер со стенами, обшитыми мягким материалом чтобы не расшибить себе голову во время очередного приступа. Полумрак, одиночество и дурманящие сознание препараты, из-за которых он терял всякое понимание того что он такое. На нем белая пижама как на больничном пациенте. Оставленный от волчьего клыка шрам поперек лица залеченный целебной мазью, заживая с каждой секундой, немного саднил, неприятным ощущением напоминая о себе. Здесь было довольно прохладно, при этом ни кровати, ни одеяла или других предметов в узком мягком карцере не было. На руке он обнаружил следы от наручников характерными кровавыми бороздами окольцовывающие запястья. В голове всплыли звуки собственного безумного крика, распирающее внутри безумие, которое сдерживала только цепь наручников. Похоже, он изрядно побуянил, за что и оказался здесь.

Попытки вспомнить что-либо порождали в голове едва различимые обрывки. Его как потенциально буйного для безопасности медперсонала до полного выхода из Малдурума заковали в наручники. Потом что-то пошло не так, он не смог выйти из Малдурума, его возврат в нормальное состояние по каким-то причинам стал невозможен. Он набросился на сотрудников медперсонала, охрана усмирила его дубинками. Сколько бы его не молотили дубинками под злобные крики, успокоить его так и не смогли. Потом естественно применили транквилизаторы, перед глазами все поплыло и вот, он очнулся здесь. От воздействия дурманящих разум препаратов долговременная память была полностью заблокирована. Сколько он был без сознания и где вообще находился. Что конкретно случилось, какое задание они выполняли, почему он не смог выбраться из Малдурума? Что его напугало или с каким ужасом столкнулось его сознание, раз безумие Малдурума оказалось более желаемым? Он попытался вспомнить.

Первым делом в его сознании всплыли окровавленные клыки и огромные волчьи пасти, клацающие острыми зубами в попытках его разорвать. Бесконечный снег, мертвый лес и нескончаемые орды волков, затмевающие всякие шансы на выживание. Обрывки кровавых сцен из битвы в Мерзлом лесу больно били по артэонскому сознанию. От страха он забился в угол. От нарастающего ужаса жутких воспоминаний врезавшихся в сознание он начал дрожать. Забившись в угол, этот здоровяк трясся от страха, хаотично вспоминая все, через что пришлось пройти в Мерзлом лесу. От кровожадного свирепого чудовища, которым он был в Малдуруме, не осталось и следа. Теперь вместо меченого рядового 2/2/5 он снова стал артэоном по имени Джейсон. Своими истинными глазами ему было страшно смотреть на то, что в Малдуруме казалось обычным.

Снег, окрашенный волчьей кровью, вокруг рассеченные волчьи туши, он при возможности старается убивать волков как можно более жестоко, выворачивая их тела наизнанку, срывая с них кожу. Или вовсе не убивает их, оставляя раненных волков медленно жестоко умирать. Расправившись с очередным волком, он упал на снег, пытаясь сделать горящими легкими хоть пару глотков воздуха. И тут он видит рядом умирающего друга, которому волки, расковыряв закрывающие живот бронепластины, вытащили наружу кишки. Сходя с ума от боли, истекая кровью, в потоке эмоций не в силах самоотключиться, он просто лежит и орет. Его истошные болезненные вопли там для Джейсона были незаметны, это как легкая музыка на заднем фоне немного дополняющая картину происходящего. Это сейчас воспоминания криков умирающих сводят его с ума, то чудовище, в Джейсоне порождаемое Малдурумом в какой-то мере ими даже наслаждалось. В процессе дальнейших схваток с волками по пути к деревне, он краем глаза заметил как боевой товарищ, сражающийся рядом, поднял тело волка на руках, сломал ему позвоночник, швырнув его тушу об колено, а после пока волк еще жив, вцепился зубами ему в живот. Увидев, что Джейсон смотрит на него это кровожадное чудовище, которое где-то там было разумным артэоном, сейчас удовлетворяя какую-то свирепую понятную только ему самому жажду, это чудовище в золотистой армидейской броне все же застеснялось. Выхватив у волка клок мяса, швырнув в сторону тушу обезумевшего от боли животного, он улыбался Джейсону кровавой улыбкой, ожидая найти поддержку. Это сейчас эти воспоминания кажутся неописуемым кошмаром, а там Джейсон просто по-дружески подмигнул своему товарищу, жрущему волков живьем, совсем затерявшемуся в Малдуруме. И вот в процессе своих скитаний среди безумия бойни в Мерзлом лесу, он остается один среди мертвых снегов, понимая, что весь буквально с ног до головы измазан алой волчьей кровью. Ресницы на забрызганном кровью лице смерзлись на морозе. Там в Малдуруме все это было естественным, наоборот хотелось еще битвы, еще крови, мести за погибших друзей. И доктор Росс... В его голове снова зазвучал безумный смех пожилой артэонки, которым для него сопровождается тотальное погружение в безумие. Он закрыл уши, пытаясь заставить его замолчать.

Действие препаратов прекращались, воспоминания возвращались, накатывая кровавыми волнами. Какой-то бред о чести батальона и армидейской морской пехоты в целом, в Мерзлом лесу заполнял его больную голову, служил источником его безумной мотивации. Расчленив волчью тушу, он радостно крикнул: 'За морскую пехоту!'. Сейчас глазами артэона это было тяжело, просто невозможно вспоминать, ему не верилось что то чудовище порожденное Малдурумом это действительно он. В принципе все как обычно, как и у всех других артэонов при выходе из Малдурума. Казалось все произошедшее это страшный сон. От воспоминаний жалобного скуления, которое издавали волки, когда он, будучи чудовищем, беспощадно рубил их, сейчас на его глазах проступили слезы. Ему было жалко убитых зверей, тот факт, что волки в той ситуации пытались его убить сейчас в его гуманном артэонском сознании, просто игнорировался. 'Такого никогда не должно было происходить. Это все неправильно' - вытирая слезы, совсем раскиснув, не в первый раз говорил он себе, выходя из Малдурума.

И тут он столкнулся с главным. Вспомнил то зло, что из всего совершенного в Малдуруме так серьезно задело его до глубины души. Чувство колоссальной вины в попытках сбежать от которого он не хотел выходить из Малдурума. Смерть лейтенанта Конрада. Он считал себя обязанным жизнью Джейсону, вторгся в его личную жизнь, во внутреннем мире став его другом. Помниться он, возникнув из ниоткуда, просто пришел с подарком на день рождения Джейсона и в первую очередь сдружился с Кристиной. После того как этот в своем естественном состоянии не замолкающий балагур нашел общий язык с его королевой у Джейсона просто не было выбора, в безмятежности внутреннего мира они стали близкими друзьями. Во время боевого похода, в состоянии Малдурума сохраняя адекватность, прибывая в статусе офицера, этот лейтенант был единственным, кто беспокоился о Джейсоне, искренне пытался помочь. И в своей попытке спасти Джейсона от его же собственного безумия этот небезразличный горе лейтенант поплатился своей жизнью. Движимый своим безумием Джейсон дал волкам загнать себя в тупик, лейтенант Конрад отдал свою жизнь за то чтобы вытащить его. Действительно, если бы не жертва лейтенанта Джейсон бы остался в тех снегах навсегда. Если бы Джейсона не убили волки, движимый чувством мести за Рурхана, тогда, по его мнению, мертвого, он бы отправился с Вэйноном, вместе с другими мечеными и прочими безумцами, пошел бы в этой битве до конца. Увязший в безумии живым из той бойни он бы не вышел в любом случае. Лейтенанту Конраду пришлось пожертвовать жизнью, чтобы силой заставить Джейсона выжить, устоять перед манящим полной свободой сумасшествием Малдурума открывающим свои просторы в Мерзлом лесу.

Это был хороший и добрый по обе стороны артэон, среди рожденных солдатами таких очень мало и Джейсон своим безумием его фактически погубил. При входе в естественное артэонское состояние его сознание столкнулось с разумным осознанием ответственности, которую он нес за гибель Конрада. Тогда безумие Малдурума ему показалось более комфортным. Ведь для чудовища которым становился Джейсон в объятиях своего человеческого зла смерть лейтенанта была просто пустым звуком, в том состоянии он не чувствовал ни ответственности ни вины. В то время как артэон Джейсон просто не мог смириться с подобным. Из-за этого внутреннего противоречия, из-за осознания тяжести вины его сознание наткнувшись на подсознательное сопротивление, зависло в состоянии невозврата - где-то на грани между объятиями Малдурума и артэонской сущностью. Он просто не мог выйти из этого состояния, буквально завис посередине в неспособности освободиться от своего безумия и снова стать самим собой. После провала попытки стать самим собой, обратно вернувшись в объятия безумия, он слетел с катушек. Обезумив, в порыве своей агрессии он набросился на оказавшихся поблизости людей в белых халатах, и охране пришлось его успокоить, после к нему применили усиленный курс психотерапии, при помощи препаратов силой вытащив его из объятий Малдурума. И вот он пришел в себя, все вспомнил, столкнулся с виной, от которой пытался укрыться в своем безумии. На душе стало пусто и гадко, захотелось снова погрузиться в Малдурум лишь бы уйти от этих раскаяний. Ему пришлось силой заставить себя свыкнуться с погибелью друга, истинную ценность которого он дурак раньше не хотел понимать, а сейчас было уже поздно. Замерший взглядом в одной точке, он продолжал сидеть, забившись в угол темной узкой камеры мягкого карцера для буйных, пока внутри его убивала совесть и раскаяние.