Долгое путешествие на Юг. (СИ)

Встретившись на первом этаже, в просторном холодном зале с высокими, арочными потолками и словно по заказу со стоящим точно посередине комнаты куском вывалившегося прямо из стены здоровенного кирпичного блока, используемого на время встречи в качестве импровизированного стола, они окончательно обговорили все детали своих будущих взаимоотношений.

И теперь, ещё раз тщательно проговорив все неясные вопросы, обе враждебные группы расстались, хоть и скрепя от злости зубами, недовольные друг другом, но всё же, обменявшись напоследок рукопожатием и договорившись о взаимном сотрудничестве.

И как Сидор не упорствовал, но кое-что из предъявленных им условий изменить пришлось, иначе бугуруслановцы наотрез оказывались продать им корма. А так, хоть и по высоким городским ценам, а пятнадцать тонн овса, не считая невероятного количества стогов накошенного за лето этими горными термитами сена, приобрести удалось. Ну и ещё пришлось расстаться со своей монополией на торговлю всем везущимся в караване товаром. Тут они вообще упёрлись вмёртвую, не желая передавать ему все права на свой товар.

Так что, добившиеся для себя самого главного, присоединения группы Бугуруслана к каравану и подчинения группы на их условиях, Димон с Сидором устало сидели одни у себя в комнате, за сбитым кое-как из коротких, не ошкуренных жердин столом, и молча пили только что заваренный травяной чай, подслащенный мёдом. Они оба тупо смотрели на то, чем расплатились с ними их новые компаньоны. На то, что собственно и стало причиной столь упорных и трудных переговоров, что бугуруслановцы категорически отказались ему полностью передавать.

Посередине стола зеленела небольшая горка каких-то невзрачных, необработанных драгоценных камней.

— Ну ты и зверь, — недоумевающе качая головой, Димон первым нарушил затянувшееся молчание. — Кто-то вчера мне говорил, что пойдёт на всё, лишь бы они согласились с нами пойти. Что у нас не хватает людей. А тут, чего только не говорил, лишь бы от них избавиться. Только что, прямо нах…й не послал.

Кто бы это мог быть? — вкрадчиво поинтересовался он у молчаливого, сидящего рядом Сидора.

— Так что они говорят? — не слушая, рассеянно перебил тот его.

Сидор, с каким-то обалдевшим, растерянным выражением на лице, пошевелил пальцами лежащие перед ним самоцветы.

— То же самое, что ты и сам не далее получаса назад слышал, — недовольно буркнул Димон. — Ты Сидор совсем тупой, или что? Иль оглох?

Это…, - сердито ткнул он в горку камней своим грязным, с неровно обрезанным ногтем пальцем. — Это изумруды, твою мать, если ты ещё этого не понял. Самые настоящие, банальные, зелёненькие такие изумрудики.

И это наша доля с их полугодовой добычи в шахте. Так сказать, откупное от нас, чтоб никогда больше не приставали и забыли, что они тут сачковали целых полгода и не поднимали кипеш. И если я что-либо понимаю в людях, а это, поверь мне так и есть, то лучше бы нам в другой раз, ни о какой десятине не вспоминать. Уж больно мне глаза этих мужиков не понравились.

Думается мне, что в другой раз проблему платежей они решать будут по-другому, более радикально. Сталью, я бы даже так сказал.

А я жить ещё хочу, — сердито посмотрел он на безмятежного, какого-то ошарашенного Сидора. — Долго! И у меня дома жёны остались. Любимые, между прочим. Две штуки! Ты слышишь, что тебе говорят, глухомать, твою дивизию! И подыхать за какие-то зелёные камни я не намерен.

— Так и знал, — тихо проговорил Сидор. То, что он при этом заткнул разошедшегося не на шутку Димона, он даже не заметил. — Так и знал, что они что-то тут скрывают. Что они здесь что-то ценное нашли. Правда, я думал, будет золото или серебро. А тут оказывается самоцветы. Изумруды!

Мать-мать-мать, — беззвучно, буквально одними губами прошептал он.

— Камни даже лучше, — с философским видом прокомментировал Димон. Выговорившись, он успокоился и теперь с долей ехидства поглядывал на не менее обалдевшего Сидора, в задумчивости так и перебирающего пальцами самоцветные камни. — И стоят, кстати, камни дороже, чем золото, — с удовольствием заметил он. — Так что нам даже повезло. И места в кармане занимают меньше, и на поделки всякие пустить можно. Висюльки в ушки, перстеньки на пальчики, кулончики, брошки и всё такое прочее. Надо только ювелира хорошего подобрать.

Правда, какие-то они все ненормально большие, — недовольно проворчал он. — Придётся колоть. А то всё ухи у моих баб оттянут. Тут не остров Пасха и не Полинезия. Лично мене такое не понравится.

У тебя есть знакомый ювелир? — требовательно ткнул он Сидора кулаком в бок.

А с десятиной это ты ловко ввернул, — расплылся он в довольной ехидной ухмылке. Внимательно разглядывая небольшую горку изумрудов на столе, тут же охотно уточнил. — Назвал бы фиксированную цену, так неизвестно еще, сколько этих камней нам бы тогда с тобой досталось. Один или два. Или вообще ни одного. Обошлись бы пиз…лями.

— Да они сами им цены не знают, самоцветам своим. Никогда раньше дела с ними не имели. Камни и камни, — Сидор неопределённо как-то пожал плечами. Он сам был в шоке и не знал, как и относиться к тому, что лежало перед ним на столе. — Поэтому и назначать им конкретные суммы — сами же и запутаемся, — медленно проговорил он.

Да и они сами отказались так считать. Голову десять раз сломаешь, высчитывая, что и как. А вот так, — растерянно махнул он рукой в сторону небольшой горки изумрудов, — десятина, она и есть десятая часть.

Ну всё, — сгрёб он камни на подобранную из-под стола какую-то грязную, рваную тряпочку, в которую они до того были завёрнуты. — Пошли делами заниматься. Времени осталось мало, а дел ещё полно. Нам завтра с утра ещё и остальные налоги с них собирать. Так сказать, натуральный налог. А потом сразу в дорогу. А ещё надо самим хорошенько упаковаться. А то там какой-то их травник сена всякого непонятного натащил. Бугуруслан мне уже все уши прожужжал, какой он хороший специалист и какие прекрасные у него травы.

Иди теперь, разбирайся ещё и с этим, — уныло вздохнул он. — Как будто я ему ботаник, какой-то. Как будто я что-то понимаю в этих его редких травах.

— Так, я не понял, — перебил его Димон. — Почему остальные налоги завтра, а не сейчас. День только начался, спокойно можно до вечера со всем успеть. А завтра, спокойно по утреннему морозцу и отправимся, уже полностью упакованными.

— Нету, — с сожалением развёл Сидор руками в стороны. — Нету сейчас их травника в крепости. Где-то шляется по горам. Будет только к вечеру. Да и половины того, что они хотели бы взять с собой, сейчас в крепости нет.

Да и под вечер что-то затевать не есть хорошо? Значит, ждём до завтра.

— Да хрен бы с ним, — возмутился Димон. — Нам то какое дело до их травника. Нет на месте — значит пролетел. Идём без него.

— Ты чем слушал, когда мы там внизу ругались? — раздражённо оборвал его Сидор. — Нет на месте ни их травника, ни их кузнеца, который, как ты сам прекрасно должен был слышать, будет тоже лишь к вечеру. И этого где-то носит, — недовольно проворчал он. — А кузнец должен ещё будет проверить подковы у всех лошадей и все телеги, чтоб не сломались на середине дороги. А для этого нужно время. И хватит ли ему одного вечера и всей ночи, я не знаю.

Не хватит — будем сидеть, ждать, пока всё не починит.

— Ах, вот ты кому уступил походную кузню, — понимающе кивнул головой Димон. — А я, честно говоря, прослушал. Ты так ругался, что за твоим матом ничего разобрать нельзя было. Ну, — задумчиво почесал он пальцем висок. — Тут я с тобой согласен, кузнеца у нас нет.

Тогда, ждём-с, — развёл он руками. — Деваться некуда.

Следующим утром Сидор встал, как он спросонья посчитал, ни свет, ни заря. Но это только он так думал. В крепости уже давно шла какая-то непонятная, тихая, деловая возня. Может он и встал-то так рано, потому что стал последнее время очень остро воспринимать окружающее пространство и во сне почувствовал какое-то непонятное движение под окном.