Побег из Араманта

Маленькая мятежница спустилась. На земле остатки храбрости покинули ее, и девочка зарыдала, дрожа всем телом. Анно Хаз подхватил дочку на руки, присел вместе с ней на белую лестницу и прижал к себе: пусть выплачет свой гнев и унижение на родном плече.

– Я знаю, я знаю, – только и повторял он без конца. Бомен сидел рядом, ожидая, пока сестра успокоится. Его трясло, как от озноба, и мальчику тоже захотелось прижаться к отцу. Придвинувшись ближе, Бомен положил голову на милую, крепкую, волосатую руку. И вдруг подумал: «Папа нам не поможет. Он хотел бы, да не в силах». Впервые в жизни мальчика посетила подобная мысль, такая простая и ясная. Он поделился ею с Кестрель:

Папа нам не поможет.

Знаю, – ответила девочка. – Зато он любит нас.

Близняшек охватило горячее, нежное чувство, и они, не сговариваясь, принялись целовать отца в уши, глаза и колючие щеки.

– Так-то лучше, – сказал Анно. – Узнаю своих милых пичужек.

Домой они шли молча, рука в руке, и никто не посмел остановить их. Аира Хаз ожидала семью на пороге, качая на руках Пинпин.

– Что с вами приключилось?

Ей коротко рассказали.

– О, как жаль, что я этого не слышала! – воскликнула мама.

Родители ни единым словом не упрекнули Кестрель. Хотя все, конечно, догадывались, что рано или поздно им придется платить за ее поступок.

– Нам будет плохо, пап? – спросила девочка, глядя ему в глаза.

– Да, наверное, – вздохнул тот. – Уж как-нибудь накажут, чтобы другим неповадно было.

– Нас переселят в Коричневый округ?

– Думаю, переселят. Разве что я потрясу мир своей гениальностью на Великом экзамене.

– Ты и есть гений, пап. Ты умнее всех на свете.

– Спасибо, родная. Скажи это проверяльщикам.

Анно скорчил потешную мину. Контрольные он терпеть не мог, и близкие отлично знали это.

Наступил вечер, а городовые все не являлись. Хазы поужинали, потом, как обычно, выкупали Пинпин. Однако прежде чем уложить ее в кроватку, в закатный час, когда в небесах повисла пыльная розовая пелена, семья собралась вместе – обняться и загадать желание. Они всегда так делали. Анно Хаз опустился на колени, раскинув руки в стороны, чтобы ласково обхватить прильнувших к нему Бо и Кестрель. Крошка Пинпин подошла к папе, уткнулась носиком ему в грудь и крепко обняла. Потом и мама встала на колени за спиной малышки, прижала к себе близняшек, и получился тесный, неразрывный круг. Все склонили головы, легонько стукнувшись макушками, и по очереди пожелали себе чего-нибудь перед сном. Очень часто это были забавные глупости. Раз, например, мама придумала, чтобы семейка Блешей пять ночей кряду носилась вприпрыжку вокруг дома, пока у них пятки не намозолятся. Только сегодня никого не тянуло на шутки.

– Хочу, чтобы никогда больше не было экзаменов, – промолвила Кесс.

– Хочу, чтобы с моей сестрой не случилось ничего плохого, – проговорил Бомен.

– Хочу, чтобы мои милые дети жили счастливо и безопасно, – сказала Аира.

В трудные для Хазов дни она всегда желала чего-нибудь подобного. А папа вдруг прибавил:

– Хочу, чтобы Поющая башня снова запела.

Бо легонько подтолкнул Пинпин, и девочка прощебетала: – Хочу, хочу!

После этого все расцеловались, смешно ударяясь носами, потому что никакого раз и навсегда заведенного порядка для поцелуев не было.

– Думаешь, это когда-нибудь случится, пап? – спросил Бомен, когда малышку Пинпин уложили в постель. – Думаешь, Поющая башня еще подаст голос?

– Это всего лишь легенда, – ответил отец. – Никто в нее больше не верит.

– А я верю, – вмешалась Кестрель.

– Так не бывает, – возразил брат. – И ты знаешь столько же, сколько и другие.

– Я верю, потому что другие – нет, – заметила девочка. Папа улыбнулся и развел руками.

– Со мной примерно та же история.

Дети помнили древнюю легенду почти наизусть, но в этот вечер Кестрель вздумалось послушать ее опять. Чтобы хоть как-то утешить дочку, Анно еще раз поведал о давным-давно минувших днях, когда башня пела на ветру и ее песни наполняли сердца людей счастьем.

И вот однажды их чистая радость разгневала властительницу духов, ужасную Морах.

– Морах – это выдумка, – рассудительно вставил Бомен.

– Да, – согласился отец. – Сегодня в нее тоже никто не верит.

– А я верю, – промолвила девочка.

Предание гласило, что Морах послала на жителей Араманта страшную, непобедимую армию – армию заров. Убоявшись за свой город, люди собственными руками вынули голос Поющей башни и отдали властительнице духов. Морах приняла жертву, и великая армия ушла из-под стен Араманта. Но и чудесных песен город уже никогда не слышал.

Нужно ли говорить, насколько разволновали Кесс папины слова?

– Так и есть! – с жаром воскликнула она. – Я была там, я видела щель для голоса на горле Поющей башни!

– Я тоже, – кивнул отец.

– Значит, легенда не врет.

– Кто же знает? – негромко откликнулся Анно. – Кто знает?

Замечание Кестрель напомнило всем о ее сегодняшнем бунте, и семья печально умолкла.

– А может, они просто забудут? – произнесла с надеждой Аира.

– Нет, – покачал головой папа. – Они ни за что не забудут.

– Подумаешь, ну и переедем, – подал голос Бомен. – Ничего страшного.

– Да, но квартиры в Коричневом такие тесные. Ведь нам придется спать в одной комнате.

– Вот и хорошо, – сказал мальчик. – Я всегда мечтал об этом.

Сестра благодарно посмотрела на него, а мама улыбнулась, поцеловав сына в лоб.

– Родной ты наш. Только знаешь, твой папа громко храпит.

– В самом деле? – удивился Анно.

– Я уже привыкла, – пожала плечами Аира. – А вот дети, пожалуй, станут просыпаться.

– Тогда почему бы не попробовать? – спросил Бо. – Прямо сегодня ночью?

И вот Хазы перетащили матрасы близняшек в родительскую спальню. В комнате стояла большая кровать, накрытая покрывалом из разноцветных полосок: розовых и желтых, синих и зеленых. Это мама, желая немножко посамовольничать, когда-то раздобыла маленькие лоскуты, окрашенные необычно для Араманта, и сшила из них чудесное украшение, которое так порадовало детей.

Большую постель сдвинули в дальний угол, и на полу нашлось место для двух матрасов. Правда, ходить стало негде и уж конечно некуда было поставить кроватку Пинпин. Немного подумав, семья решила уложить малышку между близнецами, на стыке матрасов.

Так и сделали. Оказавшись вместо привычной постельки на новом месте, девочка приоткрыла глазки, повернулась с боку на бок и довольно заулыбалась, увидев рядом брата и сестру.

– Люблю Бо, люблю Кесс, – пробормотала она, повозилась на матрасах и вскоре тихо засопела носиком.

Немного успокоившись, родители тоже пошли спать. Какое-то время они тихо лежали во тьме, обнявшись и слушая дыхание друг друга.

– О, пропащий народ! – промолвила вдруг Аира особым, «пророческим» голосом. – Завтра горе грядет!

Родные, как всегда, приглушенно засмеялись. Но каждый понял, что на сей раз мама не шутит, – и содрогнулся, как от озноба, сильнее кутаясь в одеяло. Ночевать в одной комнате казалось так уютно, так по-семейному, что Хазы удивлялись – почему они не додумались до этого раньше? А еще размышляли, доведется ли им когда-нибудь повторить столь восхитительный опыт.