Чертов angel

— Что ты городишь? Не видишь, плохо человеку.

— Я — не человек…

— А кто? — опешила Ирина.

— Токаного Кото.

— Задрал ты со своим «Кото». Ну не может быть такого имени.

— Может. Меня так зовут, — уперто заявил травмированный.

— Ирка, отстань по-хорошему. Лучше коньяк пей. Только не лезь.

— Это я запросто.

Нюся поразмыслила и решила устроить блиц-опрос окольными путями.

— А папа у тебя есть?

Токаного нервно заерзал ногами, поглядывая куда-то вверх.

— А мама?

— Не помню, — честно ответил Кото.

— Как же так? Мама у всех есть. Ладно, успокойся. А ты где родился?

Ирина захлебнулась от смеха, изрядно окатив себя коньяком.

— Где и когда вы родились?! — внезапно заорала она, вспомнив тупые методы допроса из старого фильма про полицию и картофельное пюре.

Кото, обреченно полуприкрыв зеленый глаз, синим озадаченно уставился в никуда. Если падение неизвестно с какой высоты его не убило, то вовсе не факт, что не доконают странные тетки. Сработал инстинкт самосохранения, в мозгу сгорел предохранитель, позволив бедняге мгновенно уснуть.

— Все. Концерт окончен. Мальчик дрыхнет. Я тоже с ног валюсь.

Перекусив на скорую руку бутербродами с колбасой, подруги сговорились проснуться пораньше, чтоб на свежую голову вплотную заняться странным гостем. Если, конечно, тот не испарится с первыми лучами солнца.

* * *

Испокон века полшестого утра задумано как торжество сладкого сна. Даже крошечный чиновник становится кровожадным зверем, если лишить его счастья валяться без задних ног в такую несусветную рань. Особенно если ему видится карьерная лестница, на вершине которой маячит оклад аж в триста тысяч полновесных рублей. В общем, кто будет отрицать достоинства полноценного ночного отдыха? Только праздные бездельники и работники профессий, связанных с риском принудительного досуга.

Тютелька в тютельку, ровно в пять тридцать Нюся сиганула на кровати. Вместо чириканья будильника — громогласный торжествующий рев. Который сумел бы идентифицировать только сантехник, если б очутился поблизости. Кстати сказать, Нюся давно намеревалась его вызвать, чтоб заменить постаревшую прокладку крана, да все руки не доходили.

«Итак, — догадалась Нюся, — какая-то беспардонная тварь балуется с водопроводным краном. Тем хуже для нее. Сейчас встану и поубиваю насмерть!»

Беспрестанное гавканье Волкодава. Высвобожденная энергия воды горланила на весь дом, сотрясая стекла и многочисленные цветочные горшки.

— Убью, а меня оправдают! Ирка, ты что, совсем сбрендила! Выключи немедленно.

Угроза не возымела должного действия. Спросонья забыв обо всем на свете, включая вечерние чудеса, Нюся от души зевнула, сладко потянулась. И бухнулась под одеяло, накрыв голову подушкой.

Слуховой терроризм не прекращался, досаждая барабанным перепонкам.

Тогда Нюся нехотя выбросила себя из кровати и, набирая скорость, покинула комнату. Послышалось топотанье босых ног, гневно шлепающих по прохладному полу коридора. Окрыленная гневом Нюся неслась наказывать виновника бедлама.

У самой лестницы она окончательно проснулась, ощутимо треснувшись беззащитной ступней о балясину перил. Там же была обнаружена запыхавшаяся Ирина, вооруженная разноцветной сметкой для пыли. Подруги переглянулись. Ирина резким выдохом сдула челку со лба. А потом они гуртом рванули на первый этаж.

На кухне монументальным памятником самому себе возвышалась фигура абсолютно не одетого Кото, вся в каплях от брызжущей из раковины воды. Виновник утренней побудки с азартом первооткрывателя воодушевленно вертел барашек крана, как завороженный слушая водопроводные вопли. По всей видимости, они его жутко развлекали.

— Как иерихонская труба! — радостно поделился Кото своими свежими впечатлениями.

— Ага. Лучше бы прикрылся, охальник, а то сам как…

Злобствующая Нюся демонстративно закрутила кран до упора, чуть не сорвав резьбу. После чего схватила кухонное полотенце, прицелившись в сторону гостя, но вовремя сообразила, что тут необходимо что-то посолиднее. Ирина быстро оценила ситуацию.

— Хватай мой халат, бесстыдник.

Кото облачили в куцее, но просторное полупрозрачное кимоно ядовито-бирюзового цвета, украшенное свиномордым тигром. После чего девушки несколько успокоились, так как необходимые детали оно все-таки почти прикрыло.

— Ты что, водопровода не видел? — растерянно поинтересовалась Ирина.

— Может, и видел. А что это такое?

Расстроенно оглянувшись на запрещенную музыкальную игрушку, Кото демонстративно нахохлился.

— А почему у тебя сколопендра на попе нарисована? — вдруг оживился он.

Ирина после пожертвования халата осталась в маечке и мини-трусиках. Нахально изогнувшись, она не стушевалась, осмотрела правую ягодицу, звонко хлопнув по ней ладонью.

— Класс. Только это никакая тебе не сколопендра. Это — дракончик. Нравится?

— Нет. Они вредные. Я тоже так хочу одеваться, — порадовал Кото.

— Что, трусики понравились? Так все одно в них твое хозяйство не поместится.

— Нет. Вот это.

Оказывается, восторг Кото вызвала Нюсина пижама. Атласные шорты и топик. Нюся сдержанно улыбнулась, представив все это на здоровенном дяде. Конечно, кто спорит, всяко лучше халата, но как-то не по-мужски.

— Как насчет нормальных брюк с рубашкой?

— А вы кто? — словно не слыша вопроса, ошарашил в ответ Кото.

Нюся бессильно примостилась на скрипучем плетеном стуле и уставилась на гостя. Ей не могло прийти в голову, что допрос могут вести обе стороны. В данный момент она даже не знала, как правильно реагировать. Что в принципе было ей не свойственно.

— А. Две одинокие женщины с травмированной психикой, — просветил их Кото.

— Ну-ну, полегче. Сам ты, с психикой… Мы его подобрали, спасли, можно сказать, а он обзывается. Наглец. Левитатор хренов.

Пропустив реплики мимо ушей, Токаного проявил незаурядное присутствие духа. Обычно от визгов Ирины мужики непроизвольно заводились с пол-оборота, моментально втравливаясь в затяжной скандал.

— А кормить будут? Я кушать хочу, — с детской непосредственностью сообщил Кото.

Забыв на время про травмированную психику, Нюся покорно заглянула в холодильник. Она на дух не выносила чьей-то голодности. Даже понурый воробей мог рассчитывать на свежекупленный батон.

В холодильнике было не густо. Много свежих овощей. Дежурная жестянка шпрот. Крепкая колбасная жопка, украшенная пирсингом в виде завитка металлической проволоки. Ополовиненная емкость салата из креветок. Девять загорелых яиц. И непочатая склянка главпродуктовского хрена, на этикетке которой красовались лозунг «Вырви глаз» и карикатурная тетя — волосы дыбом, рот прикрыт руками, но глаза на месте, хоть и выпученные.

— Все забываю в магазин зайти, — виновато призналась Нюся. — Да и не ем я дома. Почти.

— Зато конфет — завались, — удовлетворенно сообщила Ирина, захлопнув скрипучую дверцу невероятно старинного буфета, застекленную гранеными брикетами хрусталя.

— Салат будешь?

— Что я, корова, что ли, — всерьез обиделся Кото.

— Тогда яичницу соорудим. Или шпроты?

— А я — салат, — обрадовалась Ирина, потянувшись к тарелке.

— И я, — тут же среагировал Кото, благоразумно посчитав, что плохому так не радуются.

— Вот гад. Тут только на одного.

Произошла интенсивная сцена с перетягиванием плошки. Победила грубая мужская сила.

— Рвач! Он — как все мужики! — запоздало горячилась Ирина, забыв, что так недавно хвалилась силой рук, в которых на данный момент развевался обрывок мятого салатного листа, слегка измазанного майонезом.

— А вы про меня, случаем, не забыли? Ну да ладно, обойдусь. Кушайте, гости дорогие. — Нюсин голос сочился тщательно подчеркнутым великодушием.

Впрочем, делить уже было нечего. Токаного счастливо чавкал, поочередно выуживая пальцами толстые тела креветок из мятых салатных листьев.