Империя Оствер. Трилогия

Дни летели за днями. Я окреп и начал набирать массу тела, и после того, как барон Койн вытрусил из меня всю интересующую его информацию о мире Земля, получил свободное время. Я пристально присмотрелся к жизни средневекового замка, которую мог видеть только из центрального донжона, дальше меня не выпускали, объясняя это тем, что мой организм ещё слаб. Затем я пообщался со своими неожиданными братьями по крови, двенадцатилетним Айнуром и девятилетним Трори, смышлёными и вёрткими пареньками. А после — с моим учителем Гради Тайфари, которого, кстати, освободили от обязанности быть дядькой графского наследника и вернули на должность десятника (сержанта) в дружину. После чего, в меру своих способностей проанализировав происходящие вокруг меня события, я начал всерьёз задумываться о планах на будущее.

Итак, что я имею? Пока меня никто не пытался убить или лишить разума, хотя сделать это было очень просто. Маг Ангус Койн прямо сказал, что имеет возможность подчинить меня своей воле, поскольку именно его магический артефакт перенёс мою копию в тело Уркварта Ройхо. Однако пока я никому не мешаю, вокруг меня всё тихо и относительно спокойно. Я являюсь обладателем неплохого тела, которое поначалу хоть и выглядело худосочным и рахитичным, быстро приходит в норму.

Вне всякого сомнения, спокойствие, хорошее отношение семьи Ройхо и справное молодое тело — это хорошо. Но постоянно возникало множество вопросов. А что дальше? Кто я в этом мире, если не могу вернуться на Землю? Какова моя стезя? Что мне готовит граф Ройхо? Ответов пока не было. Маг отшучивается или уводит разговор в сторону, ограничиваясь самыми общими фразами. А к Квентину подойти немного боязно. Когда он меня видит, сначала улыбается, а потом становится хмурым, словно туча, и мне кажется, что он готов кинуться на меня и разрубить тело Уркварта пополам, типа, так не доставайся же ты никому. Умирать не хотелось. И я пару раз подумывал о побеге из замка. Но эти мысли быстро улетали прочь, как нереальные, ибо за стенами замка суровая зимняя пора, незнакомая местность и разведчики герцога Грига, пару раз замеченные патрулями. Они меня не упустили бы, даже если бы удалось выбраться из замка. Впрочем, точно так же, как и дружинники Квентина, которые бы кинулись за мной в погоню. Здраво оценивая своё положение, я приходил к выводу, что надо поговорить с графом Ройхо, так как именно от него зависит вся моя дальнейшая жизнь. И вот три недели назад я решился и вместо полуденного отдыха отправился в библиотеку, где граф в это время обычно проводил один час за чтением военных трактатов и планированием операций против герцога Грига.

Перед широкой резной дверью я остановился, вобрал в себя воздух, задержал его на пятнадцать секунд и выдохнул, и так три раза. Это метода старая, она помогает успокоить сердцебиение. Войдя, я оказался в просторном помещении. У высокого стрельчатого окна находилась пара столов и кресла, в одном из них сидел человек, называющий себя моим отцом.

Лишь только моя нога переступила порог, старший Ройхо посмотрел на меня, и его правая рука непроизвольно опустилась на рукоять широкого кинжала, который всегда висел у него на поясе. Взгляд у местного владетеля был тяжёлый, и на миг я засомневался в себе. Но отступить — значило упасть в рейтинге графа на один пункт. И, переборов своё смущение, твёрдым шагом я прошёл между сундуков с книгами, которые стояли вдоль стен, приблизился к Квентину и в полутора метрах от него молча слегка поклонился.

— Чего тебе? — убирая руку с кинжала, пробурчал хозяин замка.

— Я бы хотел поговорить с вами, господин граф, — ответил я.

Старший Ройхо мотнул головой влево:

— Садись, пообщаемся.

Сев на указанное мне место и не дождавшись вопроса от Квентина, я начал:

— Господин граф, так случилось, что я оказался в теле вашего сына. Это было ваше решение, а не моё, поэтому не надо смотреть на меня как на врага.

Квентин немного втянул голову в плечи, вроде как набычился, и сказал:

— Дело не в тебе, землянин, а в том, что я не уберёг своего первенца и наследника. Поэтому я и смотрю на тебя хмуро, может, иногда даже с угрозой. Но плохого от меня не жди, по крайней мере до тех пор, пока ты соблюдаешь нашу договорённость.

— Благодарю за разъяснение.

— Это всё, из‑за чего ты хотел увидеть меня один на один?

— Нет. У меня накопились вопросы, на которые ответить можете только вы.

Граф откинулся на спинку кресла, посмотрел на серый потолок и сказал:

— Давай поговорим… — и выдавил: — Уркварт. Что тебя интересует?

— Какую судьбу вы мне готовите?

— Вот ты о чём… — протянул Квентин. — О будущем думаешь, планы строишь. Хм, быстро ты оклемался и освоился.

— Стараюсь.

— Через два месяца, может, раньше ты покинешь замок и отправишься в военный лицей «Крестич», во владения великого герцога Канима, и там проведёшь три года. Затем будешь предоставлен сам себе. Тебя устраивает мой ответ?

— Да. Но по сравнению с другими учениками школы, которые уже являются неплохими фехтовальщиками и хорошими наездниками, я слаб. Поэтому хотел бы попросить вас, чтобы мне разрешили более свободно перемещаться по замку, а также конные прогулки, тренировки с дружинниками и общение с воспитателем Гради Тайфари, который занимался с вашим сыном.

— Думаешь, тебя сразу же загнобят соученики или достанут убийцы Грига?

— Есть такая думка, господин граф.

— Хорошо. С завтрашнего дня ты не ограничен пределами центрального донжона, выберешь себе лошадь, сможешь выезжать вместе с дружиной на проездку и посещать тренировочный зал.

— Благодарю.

— Свободен.

— Но…

Я хотел задать графу ещё пару вопросов, в частности, почему у всех обитателей замка на шее или на руке висят защитные амулеты и различные обереги, а у меня — ни одного. Но старший Ройхо так посмотрел на меня, что я решил не искушать судьбу, покинул библиотеку и направился к себе в комнату.

Далее этот день прошёл как обычно, а вот следующий начался с резкого подъёма. Ещё до рассвета меня разбудил Тайфари, и в одних свободных штанах, перетянутых ремнём, я вылетел на замковый двор, где вместе с воинами графа сделал зарядку и обтёрся свежим снежком. Затем оделся, посетил конюшню, выбрал лошадку поспокойней и через полчаса впервые выехал за стены. Это заняло вместе с проездкой час времени, ещё полчаса ушло на то, чтобы почистить лошадь, и двадцать минут на завтрак. Утро явно было бодрым.

После завтрака вместе с дядькой‑учителем мы отправились в оружейную комнату. И какого оружия я там только не увидел, мама моя родная! Одних мечей самых разных типов и видов было порядка семисот штук, а помимо них имелись тяжёлые рапиры и даже пара тонких шпаг. А были ещё копья и рогатины, луки и арбалеты, палицы и топоры, кинжалы, шестопёры, тяжёлые метательные звёзды, трезубцы и многое другое.

— Выбирай, — произнёс мой воспитатель, неразговорчивый и нелюдимый, но по какой‑то причине преданный Уркварту, словно собака.

При этом совершенно случайно, на автомате, он посмотрел на меч в простых деревянных ножнах, который находился не в связке и не на стене, а в стойке, немного в стороне. Это был широкий клинок сантиметров шестьдесят в длину с рукоятью, оплетённой кожей, и сильно напоминал римский пехотный меч, который, кажется, назывался гладиус. Мне подумалось, что это оружие прежнего Уркварта. Я взял его, примерился к рукояти, почувствовал, что меч лежит в руках как влитой, и понял, что не ошибся, ранее клинок действительно принадлежал наследнику графа.

— Вот же, — вытаскивая клинок из ножен и всматриваясь в чистую сталь, услышал я позади себя голос Тайфари, — колдовство и болезнь тебя памяти лишили, а руки сами к любимому оружию тянутся.

— Что это за меч? — спросил я дядьку.

— Пехотный корт для ближнего боя, стандартное оружие линейных имперских частей и егерей.

— Угу, — буркнул я и всё так же, не оборачиваясь, резко сменил тему и поинтересовался: — Гради, слушай, а как мы с тобой познакомились?